«Про стабильность „Автомобилисту“ говорить рано. Нужно что-то менять»

Алексей Бобров взорвал информационную повестку. В четверг он в закрытом от СМИ режиме встретился с болельщиками, а через день уже публично заявил: клуб может покинуть Континентальную хоккейную лигу и даже быть расформирован. В выходные болельщики терзались вопросами: что будет дальше? Журналисты «URA.Ru» Андрей Варкентин и Михаил Вьюгин встретились с президентом клуба, чтобы выяснить, нужен ли «Автомобилист» Екатеринбургу, какая роль при этом отводится элите и когда Павел Дацюк будет играть за наш клуб.

Варкентин: В последнее время в СМИ появляется очень много информации о том, что генеральный менеджер «Автомобилиста» Анатолий Вайсфельд и главный тренер Анатолий Емелин уходят в уфимский «Салават Юлаев».

— У Вайсфельда и Емелина есть контракт с хоккейным клубом «Автомобилист» до 30 апреля. У меня нет сомнений в том, что он не будет будет прерван. Как и в том, что после результатов, показанных в «Автомобилисте», им будут сделаны предложения другими клубами Лиги. В частности, предложение может поступить от «Салавата Юлаева».

Варкентин: Предложение от «Салавата» официальное?

— Я не думаю, что оно оформлено письменно, но консультации велись. Какое будет принято решение, могут сказать только они сами, и комментарии будут корректны только после того, как появится подпись в контракте. Но то, что это предложение не сопоставимо с условиями, которые может дать «Автомобилист», очевидно. Поэтому с большой долей вероятности могу предположить, что по истечении контракта с «Автомобилистом» будет подписан контракт с «Салаватом Юлаевым» или с каким-нибудь другим клубом.

Варкентин: Есть какой-то шанс удержать их?

— В своей карьере и тренер, и игрок хотят добиться кубков. С точки зрения вероятности это проще сделать в «Салавате Юлаеве», чем в «Автомобилисте». Поэтому за них нужно болеть и пожелать им удачи. Тем более что даже уход в Уфу не означает, что мы расстаемся, хлопая дверью. Наоборот, мы оставляем двери открытыми. Ту работу, которая была проведена в течение этих двух лет, мы будем продолжать и в каких-то вещах консультироваться.

Вьюгин: Смотрите, сколько эмоций вокруг возможного ухода Вайсфельда и Емелина. Хотя во многих клубах Лиги тренер и генменеджер меняются даже посреди сезона. Почему у нас все так эмоционально? Потому что за последние, скажем, лет пять в истории клуба они дали надежду. И теперь есть страх, что, не дай бог, мы потеряем их, маленькую частицу, — и вся мозаика рассыплется. Вы разделяете такие настроения или за эти два года в клубе родилось что-то более стабильное, какая-то система, которая сможет работать и без них, с другими менеджерами и тренерами?

— Неправдой будет, если сказать, что «Автомобилист» — это команда, которая устоит в любой ситуации, что бы ни происходило. Но также несправедливо и объявлять, что смена тренера и генменеджера — это обязательно смерть. То, что мы намечали сделать за эти два года, мы сделали. И даже перевыполнили свои планы: два года подряд играем в плей-офф, хотя недавно занимали последнее место в Лиге. И играли достойно. Это высочайший результат. Но нам нужна свежая кровь: нельзя вчерашним результатом обеспечить завтрашнюю победу, нельзя тиражировать одни и те же приемы. Надо сохранить потенциал, который наработал наш тренерский штаб, но также нужно к этому что-то прибавить.

Варкентин: Команду сохраним?

— Есть ощущение, что костяк клуба мы в любом случае сохраним.

Вьюгин: На встрече с болельщиками вы говорили, что спокойно относитесь к переходу «автомобилистовцев» в другие клубы. Вот Малыхин показал свой потенциал — был куплен; сейчас мы обсуждаем Вайсфельда и Емелина. Очевидно, что скоро речь зайдет и о Коварже: два года назад — простой вратарь, теперь — вратарь сборной. И ваши рассуждения вызвали гул неодобрения. Неужели из-за того, что у нас нет денег и наш бюджет пятый снизу в Лиге, мы должны спокойно принимать свой статус инкубатора для топ-клубов?

— Это самая лучшая ситуация, когда клуб постоянно генерирует собственный успех. Вот приходят люди: Коварж, Малыхин, Лазарев, Голышев; приходит Вайсфельд... Вы вспомните, какими мы их считали два года назад.

Варкентин: лузеры, неудачники, развалили все...

— Да, а получилась гармонично подобранная команда. В этом сила «Автомобилиста»: в наш клуб приходят, ожидая не огромных гонораров, а того, что мы можем раскрыть потенциал игрока, что его заметят в Лиге. Мы даем больше, чем деньги, мы даем карьерные возможности, а за свою мечту игроки, тренеры выкладываются по полной. Это отличная мотивация. И наша задача на новый сезон — найти таких специалистов, которым хочется сделать следующий шаг за Вайсфельдом и Емелиным.

Беседу прерывает помощник Алексея Боброва: «Сибирь» только что выиграла 3:1.

Варкентин: Логика понятная, но после этих двух приятных сезонов болельщикам хочется большего. И тот же Вайсфельд говорит, что в Екатеринбурге ему все нравилось: и команда, и то, как к нему относились. Но «Автомобилист» не имел возможности бороться за медали. Вот если бы была такая возможность...

— Давайте уточним: не то чтобы не мог бороться, — за медали борются все клубы. Но шансов выиграть медаль действительно больше у топовых клубов, которые мощнее по инфраструктуре и у которых — давайте говорить честно — больше бюджет.

Вьюгин: Вы же бизнесмен, вы привыкли мерить ситуацию бизнес-подходами. Может ли «Автомобилист» выйти на уровень топ-клубов, увеличить свои шансы на медали. И в какие сроки — пять лет, десять?

— Это, может быть, возможно в сроки от трех до пяти лет. Мы вынуждены скорректировать свои первоначальные планы из-за кризиса: новая экономическая реальность сказывается на бюджетах и области, и потенциальных спонсоров.

Вьюгин: Еще два года назад вы не были большим поклонником хоккея. А сейчас у нас даже интервью прерывается для того, чтобы вы узнали результаты матча «Металлурга» и «Сибири». Как вы считаете, за эти годы больше ли стало бизнесменов (из тех же потенциальных спонсоров) в Екатеринбурге, желающих быть причастными к хоккею и «Автомобилисту»?

— Думаю, что интерес есть. Если три года назад этот интерес был со знаком минус (главное — не быть причастным к чему-то непопулярному и неуспешному), то сегодня можно говорить, что есть люди, отыскивающие личные решения, чтобы помочь клубу небольшими деньгами. По сравнению с тем, что было три года назад, коммерческие доходы клуба выросли... в 50 раз.

Вьюгин: И это при том, что Екатеринбург — антиспортивный город.

— У нас нет культуры. Возьмем любой из топовых клубов: «Салават Юлаев», «Трактор», ЦСКА. В них престижно играть, это отдельная индустрия — школы, стадионы; есть культура посещения хоккейных соревнований. У них уже поколения ходят на хоккей: родители начинали, водили своих детей, теперь сидят на матчах с внуками.

Варкентин: У нас нет культуры боления?

Вьюгин: Или отношения к клубу?

— У нас нет массовой культуры сопричастности игре. Есть какое-то количество болельщиков, специалистов, которые специально ходят и смотрят. А массовым событием это не становится.

Давайте расскажу, какой результат мне хотелось бы видеть. Я ездил в Питер на игру «Автомобилиста» со СКА. Мы все реалисты, и я понимаю, что для СКА, для его болельщиков наш клуб — не топовый. И тем не менее был аншлаг. Сколько-то людей пришло на хоккей сознательно, а кто-то — вместо кино. Они даже толком не знают, «кто тут наши», но пришли выпить пива, поучаствовать в лотерее, съесть куриные крылышки и отдохнуть с семьей.

Варкентин: У нас такой категории нет?

— Потихоньку она появляется. Раньше аудитория «Автомобилиста» была монолитной: в основном брутальные, подвыпившие здоровенные мужики. А в этом сезоне мы фиксируем изменения: стали появляться девочки-болельщицы. Это здорово, потому что аудитория расширяется.

Вьюгин: Я замечал всплеск интереса два года назад: мои знакомые, даже те, кто не связан с хоккеем, ходили на матчи. А в этом сезоне, как мне кажется, все было сломлено стартовыми дорогими ценами на билеты. Вы эту историю для себя как оцениваете?

— Это была серьезная ошибка, и она суммировалась с деструктивными экономическими тенденциями. Люди стали меньше ходить не только на хоккей, но и в кино, рестораны.

Вьюгин: В сентябре еще была плохая игра команды.

— Неудачная. Но к середине сезона мы собрали полный зал. Несмотря на то, что в экономике и везде идет падение, у нас есть рост. То есть мы эту ситуацию смогли выправить и игрой, и ценовой политикой.

Вьюгин: То, что менеджент клуба согласился с аргументами болельщиков, услышал их и пошел на уступки, безусловно, вызывает уважение.

Варкентин: Я процитирую Вайсфельда: «Когда повысили цены, стало меньше именно болельщиков, создающих атмосферу на трибунах. Обстановка была как в камерном театре, где все сидят и молчат».

— Мы говорили про болельщиков, и ситуация с билетами была парадоксальная. Клуб рассчитывал на поддержку болельщиков, и он ее получил: все дорогие билеты были куплены. Недобор шел по более дешевым местам, по массовому сектору. Вот такой неожиданный эффект.

Варкентин: Лига анонсировала строительство нового ледового дворца в Екатеринбурге к 2020 году. Получается, что мы пять лет опять будем смотреть на игру в этом, одном из худших дворцов страны?

— Плана пока нет, есть только намерение. Давайте осознаем, что на сегодняшний день приоритетная задача — чемпионат мира по футболу. И как у классика «Боливар не вынесет двоих», так и наша область ни при каких обстоятельствах не потянет одновременно два проекта. Поэтому должно быть расхождение во времени.

Варкентин: Но есть риск не соответствовать требованиям КХЛ: в городе-миллионнике должны быть дворцы- 12-тысячники.

— КХЛ никого не принуждает и руки никому не выкручивает.

Если вы не хотите соответствовать требованиям КХЛ через пять лет, то, может быть, вам и не нужен КХЛ?

Варкентин: А нам нужна Лига?

— Пока говорят, что да.

Вьюгин: А вам нужна Лига?

— Мне бы хотелось позволить себе такую роскошь, как заниматься тем, что мне нравится, то есть успешным проектом. Для меня это не заработок, не бизнес. Это дополнительная нагрузка. И если я пойму, что этот проект не существует, что он не амбициозен, никому не нужен, тогда сюда должен будет прийти другой человек, которому такие условия интересны. Я не хочу возглавлять неуспешный проект.

Вьюгин: Но Екатеринбург — исторически хоккейный город. Нам не хватает только побед.

— Исторически хоккейный, да. Но говорить о том, что хоккей здесь востребован так же, как в Уфе, Казани или Питере, нельзя. Это связано с неумением людей расставлять приоритеты, давать понять власти, что им нужно. То есть дело в проблемах коммуникации «люди — власть». Вы вспомните повестку последнего десятилетия: десять человек ходили на матчи, что-то бормотали себе под нос. Понятно, что власть про хоккей даже не думала: ну нет у нас побед — и нет. Хотя неудачное выступление топ-клуба на чемпионате — вызов, это повод задуматься. А мы годами как-то ковыляли — и бог с ним...

Вьюгин: Есть мнение, что спорт высших достижений — это инструмент, зрелище, которое власть дает людям для того, чтобы управлять. И если власть не ценит клуб, это говорит просто о том, что она не умеет использовать инструмент для управления. Согласитесь с такой точкой зрения?

— Отчасти. Я бы говорил не о неумении, а о недооцененном значении спорта в политическом управлении, его востребованности и потенциала. Ведь когда у людей хорошее настроение, когда боление охватывает широкие массы, то избиратель совершенно другой.

Вьюгин: То есть лучше уральцам переживать за то, что «Автомобилист» переиграл «Салавата Юлаева», чем выступать против храма на площади Труда?

— Абсолютно верно. И здесь профессионалы четко понимают, что если ты раздашь болельщикам по 10 рублей, ничего не будет. А вот если вдруг сюда приезжает Кубок Гагарина или мы обыграли какой-то топовый клуб — это событие!

На сегодняшний день уровень Лиги, ее значимость таковы, что города открыто борются за Кубок Гагарина точно так же, как борются за Олимпиаду, АТЭС, саммиты и выставки. Для города это огромный и очень хороший бюджет.

Мы пока этого не осознаем, но когда у тебя в плей-офф может быть 16 матчей, ты собираешь полную арену, к тебе приезжают гости, которые едят, пьют, гуляют, — это иная экономика.

А в отличие от разового мероприятия (того же чемпионата мира) — это стабильная история.

Вьюгин: Согласен. Я вот собираюсь в Новосибирск лететь на игру «Сибири»: то, что они творят в этом сезоне, невероятно и хочется увидеть это вживую.

Варкентин: Быть может, нам нужен какой-то особенный символ? Есть ли шанс, что Павел Дацюк когда-нибудь сыграет в «Автомобилисте»? Он, пусть и очень аккуратно, но говорит, что в принципе, не против.

— Пока нашего бюджета не хватит и на пол-Дацюка. Если говорить серьезно, то, конечно, очень бы хотелось, чтобы игроки такого уровня с точки зрения и профессионализма, и имиджа, и бэкграунда, и репутации приходили в клуб. И клуб сделает все возможное, чтобы этот момент приблизить. Сегодня об этом говорить преждевременно. Кроме как поблагодарить за то, что Павел вообще не исключает такую вероятность, ничего больше сказать нельзя.

Вьюгин: Если не Дацюк, то, может, клуб спасет понимание, что такое «Автомобилист» вообще? Ясно же, что это не Вайсфельд, не Емелин, не Коварж и Леписте. Два года назад их не было, а клуб был. И практика Лиги такова: игроки уходят, менеджмент меняется, но клуб остается. Кто сейчас хранитель идентичности «Автомобилиста»? Вы? Губернатор?

— Это болельщики. Именно они — константа, главные потребители. А как устроено общество? Если есть на что-то заказ, то в любом случае будет предложение. И чем профессиональнее этот спрос, чем он изысканнее, глубже, чем требовательнее — тем более будет соответствовать ему предложение.

Варкентин: Но это же все равно запрос к власти?

Вьюгин: Или к вам?

— Это запрос к элите и власти. Если люди хотят университет — получат университет, хотят театр — получат театр, хотят хоккей — будет хоккей. Но если запрос не сформирован, если люди не ходят на хоккей, то что бы ни делала власть, ничего не выйдет.