Как Виктор Контеев лишился своих миллионов

Прошло два с половиной года после вынесения курганским облсудом приговора бывшему вице-мэру Екатеринбурга Виктору Контееву. К концу 2016 года «дело Контеева» кажется понятным всем интересовавшимся. Им, например, хорошо известно, что скандальное расследование условно делилось на два обвинения — общеуголовное и экономическое — за оба экс-вице-мэр Екатеринбурга получил 18 лет. Принято считать, что суть первого обвинения хорошо понятна. А вот с «экономикой», как обычно, не все так просто. В дележке скандальной овощебазы спор двух собственников превратился из расследования взятки и вымогательства в образцовую схему по перехвату бизнеса. Кто и как ее создал и на каких принципах она работает — в материале «URA.Ru».

Предпосылки для скандального уголовного процесса, маркированного как «дело Контеева», возникли примерно в 2008 году. Спустя шесть лет, уже будучи подсудимым, Виктор Контеев признается в том, что фактическим владельцем всего предприятия — ООО «Продовольственная база № 4» — был он. Но тогда, как муниципальный служащий, свой бизнес Контеев мог контролировать лишь опосредованно. А потому номинальными владельцами были ныне покойная Татьяна Русина (48,08%) и доверенное лицо — Игорь Иванчиков. В середине 2000-х он получил «контрольную» долю (почти 52%) овощебазы от гражданского мужа Русиной, Виктора Демина.

Номиналы вели дела так, что к 2008-му году Контеев осознал: его лишают бизнеса. Доверенными лицами (а Русина была едва ли не членом семьи) велась двойная бухгалтерия — проще говоря, воровали деньги. Делалось это частично путем создания колоссальной кредиторской задолженности, в том числе фиктивной. К тому моменту она составила 274 миллиона рублей, что прямо вело к банкротству.

Детали махинаций на базе в том же 2008-м году были выявлены аудиторами Контеева. И после того, как они вскрылись, Татьяна Русина начинает действовать. Ее первым шагом было предложение выкупить ее долю (48,08%). С этой целью она звонит Контеевым и назначает встречу, на которой происходит торг. Переговоры ведутся (в том числе и под диктофон) и заканчиваются договоренностью на сумму в 25 млн рублей. Стороны ударили по рукам, а

деньги Русина на протяжении одного года получала в банке — примерно по 2 млн рублей в месяц.

Одновременно с началом выплат за долю контролируемая семьей Контеева компания, ООО «Уралторгснаб», начала выкуп имущества базы, которое оценивалось в 126 млн рублей. Конечная цель у Контеевых была одна — восстановить бизнес, вытащив его из долговой ямы.

Первый удар Русиной

Однако сделка по возвращению контроля над бизнесом закончилась самым неожиданным поворотом. Получив деньги за долю и 126 млн рублей за недвижимость базы, Татьяна Русина начала собственную войну против бывших уже партнеров. К 2011 году все «этажи» власти — от областного прокурора до президента России — получили жалобы на обман при сделке с выкупом русинской части овощебазы. Из чего, собственно, и появилось уголовное дело вице-мэра о вымогательстве этой доли (эпизод 2010 года) и взятке (эпизод 2004 года). Эти статьи, а также легализацию имущества, полученного преступным путем (обвинение впоследствии было снято в суде), вменили как самому Контееву, так и его супруге Ларисе и всем их компаньонам.

Но это было позже. Сначала — в середине 2011 года — вице-мэру Екатеринбурга была вменена организация убийств двух человек в Курганской области. (Позже суд переквалифицирует его действия в подстрекательство к убийствам). Уголовное дело, в котором жертвами стали два представителя криминального мира, значилось как бесфигурантное еще с 2005 года.

Следом за трупами в деле появилась «экономика». Почти одновременно с арестом и обвинением Виктора Контеева в убийстве к началу 2012 года в СИЗО оказывается Игорь Иванчиков. Юридический владелец почти 52% долей базы в течение первых дней ареста меняет показания. Из них выясняется, что его пакет все же принадлежит Демину, а стало быть, и Русиной. Последняя представляется потерпевшей, а Иванчиков заключает досудебное соглашение и идет под суд, который проходит в особом порядке, то есть без исследования доказательств. В середине 2012 года номинал получает приговор — 6,5 лет условно.

Одновременно с вердиктом следствие получает «железный» факт вины Виктора Контеева и остальных.

И этот факт по закону не требует дополнительных доказательств.

Важно, что господин Иванчиков сознался в ряде несовершенных преступлений. Например, в легализации доходов, приобретенных преступным путем. (Забегая вперед, стоит отметить, что признание этого криминального факта сыграет роль после приговора экс-вице-мэру.) С Виктора Контеева и его компаньонов обвинения в легализации доходов впоследствии будут сняты. Но вот парадокс: сам господин Иванчиков не спешил и не спешит снимать с себя груз этой вины. Почему — станет понятно позже, когда

показания наскоро осужденного и приговор ему начнут играть преюдицинальное значение для всех арбитражных процессов по переделу собственности.

Это значит, что в судебных тяжбах за возвращение проданного (!) госпожа Русина уже не нуждалась в доказательствах якобы нечистоплотности сделок с семьей Контеева.

Юридическая мина секретного приговора

Одновременно с расследованием уголовного дела против чиновника, то есть с 2011 года, Татьяна Русина идет в атаку на бывших партнеров. В их обоснование удачно ложились факты из уголовного дела против Виктора Контеева и, конечно, вышеупомянутый приговор господину Иванчикову. Он к этому моменту «отбывал» условный срок, работая в хорошей должности на овощебазе.

Переломное событие в борьбе за продовольственную базу № 4 произошло в апреле 2013 года. Тогда следователь СУ № 4 ГСУ СКР Егор Колесников (известный по делу главы МУГИСО Алексея Пьянкова) вынес постановление о передаче всего спорного имущества на ответственное хранение бывшей партнерше Виктора Контеева. Сама овощебаза, как и ТРЦ «Белка» на проспекте Космонавтов в Екатеринбурге, оказалась вещественным доказательством по отдельному уголовному делу по ряду статей УК: вымогательство, взятка и убийство.

Фигурантами этого дела оказались супруга Виктора Контеева Лариса и еще один гражданин, заочно обвиняемый только в упомянутом убийстве. Поскольку оба подследственных находились и находятся в розыске, уголовное дело приостановлено на неопределенный срок. Аналогично, то есть бессрочно, действовали и все процессуальные решения, принятые в рамках дела.

Процессуальные хитрости позволяли Русиной почти бесконечно долго пользоваться ответственно хранимым имуществом.

В результате с 2013 года Русина (а сейчас и ее наследники) имеют возможность не только «ответственно хранить» вещдок, но и извлекать из него прибыль. Несмотря на это, в 2016 году предпринимательница начинает требовать компенсацию потерянной прибыли за шесть минувших лет. То есть за то время, когда не пользовалась объектами, поскольку продала их. Больше того, адвокаты госпожи Русиной не постеснялись включить в иск тот период, когда та была ответственным хранителем базы.

Как бы то ни было, со стороны картина выглядит абсурдно: без приговора суда на неопределенный срок «подвешивается» имущество. Как отмечают юристы, эта ситуация противоречит декларируемым первыми лицами государства принципам: не ущемлять права собственника.

Окончательный переход базы в руки Татьяны Русиной фактически совпал с приговором Виктору Контееву и членам его команды летом 2014 года. Начиная с этого времени, Арбитражный суд Свердловской области, апеллируя к состоявшемуся судебному акту, вынес серию решений, признав сделки между продовольственной базой № 4 и контеевским «Уралторгснабом» ничтожными. В результате применения так называемой односторонней реституции госпожа Русина осталась как с деньгами (те самые 25 млн рублей за долю в 48,08% и 126 млн рублей по имущественным сделкам), так и с имуществом.

Одновременно с возвращением корпоративного контроля в руки Татьяны Русиной возникла правовая коллизия, явно противоречащая здравому смыслу. Ее суть сводилась к тому, что

структуры Контеева с 2013 года не имели возможности пользоваться объектами, за которые произведен полный расчет, но до 2016 года исправно выплачивали налог на имущество и на землю.

На протяжении трех лет выплачено более 9 млн рублей.

«Налоговый парадокс» стал возможным потому, что ни менеджеры Русиной, ни она сама не спешили регистрировать права собственности на возвращенное имущество. Однако при необходимости подтвердить права «ответственного хранителя» быстро извлекался документ, подписанный следователем СКР. Тем самым Егором Колесниковым, который поручил Русиной хранить вещественное доказательство. Удивительная способность пользоваться правами и избегать обязанностей (например, по уплате налогов) серьезно недооценена. Например, силовиками, которые до сих пор не могут разглядеть в этой истории мошенничество. Его жертвой, к слову, оказываются не стороны конфликта на овощебазе, а государство.

Силовой рычаг

В данный момент 4-я овощебаза, ООО «Продовольственная база № 4», является банкротом. В этом случае структуры Виктора Контеева не смогут практически ничего получить даже в том случае, если возникнет право что-то требовать с наследников покойной Русиной. В то же время они сами, как выясняется, не намерены останавливать тяжбы, длительность которых даже не прогнозируется. Так же, как и размер исковых требований. По данным редакции, почившая предпринимательница подала иски в арбитражный суд на сумму в общей сложности более 1,4 млрд рублей к предприятиям семьи Контеевых. К середине 2016 года было вынесено одно из решений, в соответствии с которым наследники Татьяны Русиной вправе рассчитывать на 188 млн рублей компенсации.

Вряд ли кто будет спорить, что уголовное дело, возбужденное в удобный момент, может стать удобным аргументом в любом споре хозяйствующих субъектов. А потому случай с бизнесом чиновника Контеева является хотя и не уникальным, но эталонным. Чистый с виду юридический процесс, тем не менее, оставляет массу подозрений и столько же вопросов.

В частности, до сих пор непонятно, почему Иванчиков не попытался снять с себя обвинение в легализации преступных доходов, которое уже снято с его формальных подельников? Вероятно, его показания были важны силовикам, но кто сейчас это признает? Больше того: не исключено, что показания Иванчикова по другим эпизодам «дела Контеева» также могут не соответствовать действительности.

Не менее сложным представляется вопрос о том,

почему доля ООО «Продовольственная база №4» в размере 51,28%, которая признана предметом взятки, по закону не передана в доход государству?

Каким образом в последнем иске вместо покойной Татьяны Русиной в виде заинтересованного лица появилась ее дочь Елена, не вступившая в права наследования? Ведь сознательно допущенная юристами Елены Русиной ошибка была зафиксирована на аудиозаписи, ведущейся в процессе. Но, тем не менее, была удивительным образом легализована судом.

В «деле Контеева» есть еще немало темных мест, одним из которых стал так называемый «силовой ресурс». Имеются большие подозрения, что в результате «силовых рычагов» и были получены нужные показания от того же Иванчикова. Можно задать вопрос о роли бывшего оперативника расформированного ГУ МВД по УрФО Владимира Горбунова, который как раз и разрабатывал «дело Контеева». После перехода бизнеса к Татьяне Русиной бывший полицейский стал ее правой рукой, а смерть предпринимательницы сделала экс-полицейского почти полновластным хозяином на базе.

Есть еще один штрих к общей картине. Известно, что юристом из команды Горбунова работает Денис Зайченко. Сейчас он известен как партнер екатеринбургского юридического бутика «Инкор-Альянс», представляющего интересы Русиной в суде. В полиции, однако, господина Зайченко больше помнят как мошенника по делу знаменитого рейдера Павла Федулева. Но это история — для другого расследования.