Сколько миллиардов заработали на проигрыше Юлии Самойловой

Для России «Евровидение» превратилось в бизнес, в котором главное — не победа, а участие. Опрошенные «URA.RU» эксперты утверждают: провал певицы Юлии Самойловой прогнозировался с самого начала, однако менять кандидатку намеренно не стали. В итоге девушка не прошла в финал по результатам голосования во втором полуфинале.

В прошлом году конкурс проходил в Киеве, Россию также должна была представлять Самойлова, однако тогда власти Украины отказали ей во въезде в страну. Тогда же представители «Первого канала», курирующие отбор российского участника «Евровидения», пообещали, что отправят девушку на соревнование в следующем году.

«Проигрыш Юлии Самойловой — никакая не политика, а откровенно слабое выступление. Она пела, как могла, но, если честно, мне хотелось заткнуть уши, чтобы этого не слышать», — признался в разговоре с «URA.RU» продюсер Иосиф Пригожин. По его словам, российская исполнительница «была самой слабой в конкурсе». «Я был бы в шоке, если бы вдруг Самойлова оказалась в финале», — сказал Пригожин. Он также выразил недоумение, почему на одном из этапов подготовки к конкурсу певица не отказалась от выступления.

«И исполнительница, и песня слабые, шоу нет никакого. С самого начала все понимали, что шансов на достойный результат нет. Я даже сказал Леониду Гуткину [автор песни I Won’t Break, которую исполняла Юлия Самойлова], что песня получилась бледная, не хитовая. Но он мне ничего на это толком ответить не мог», — рассказал «URA.RU» музыкальный критик Сергей Соседов.

«Евровидение» — это бизнес, ничего более, утверждает в разговоре с «URA.RU» композитор Юрий Лоза. «Когда в прошлом году я спросил Аксюту [Юрия, главу российской делегации на „Евровидении“, главного продюсера музыкальных и развлекательных программ „Первого канала“], почему вместо того, чтобы пойти за песней к российским авторам, вы поехали за ней в Америку и Израиль, он мне ответил — дескать, что российские авторы ничего хорошего не могут написать!» — рассказал Лоза.

По версии Лозы, тем, кто занимается продвижением российского кандидата на «Евровидение», невыгодно обращаться к авторам в родной стране:

«Им гораздо выгоднее выбить бешеный бюджет и за миллион купить песню у бывших наших, которые сейчас в Америке.

Это сплошной междусобойчик. На российских авторов много денег не дадут, а на американских — совсем другое дело. К Лозе ведь не подойдешь и не скажешь — давай пилить».

Собеседник «URA.RU» отметил, что для России «Евровидение» — очень удобный конкурс для заработка денег: «У нас фактически никто не выбирает конкурсантов, как в других странах. Есть конкретные люди, которые договариваются с теми, кто готов делиться. Наши телевизионные медиаменеджеры работают по принципу: расплоди бездарностей, и на их фоне твоя посредственность всем покажется талантом». Продюсер Иосиф Пригожин соглашается, что отбор конкурсантов должен проводиться более открыто, по понятным критериям, с широким обсуждением.

Согласно правилам, Европейский вещательный союз не вмешивается в процесс выбора исполнителя на отборочном этапе. Страна-участник сама решает, кого ей отправить на конкурс и как именно артисты будут бороться за эту возможность. В России полномочиями на выбор артистов обладают «Первый канал» и ВГТРК — члены Европейского вещательного союза.

Компании договорились транслировать конкурс и «назначать» артиста попеременно, год через год. При этом каналы сами решают, устроить ли телеголосование или ограничиться мнением экспертного жюри.

Последним, кто попал на «Евровидение» через открытое состязание, стали «Бурановские бабушки» в 2012 году. В следующие годы «Первый канал» без конкурсов «назначал» участницами «Евровидения» победительниц своих шоу Дину Гарипову («Голос») и Полину Гагарину («Фабрика звезд»). ВГТРК таким же образом отправила на конкурс сестер Толмачевых, а позже — певца Сергея Лазарева. В 2017 году «Первый канал» выбрал Юлию Самойлову.

Глава аналитического центра PolitGeneration Ярослав Игнатовский указывает на «коррупционную схему отбора». «В этом механизме задействованы различные группировки российской поп-элиты. В основном туда [на «Евровидение»] попадают артисты второго порядка», — пояснил он «URA.RU», отметив, что «лучом света в темном царстве были разве что «Бурановские бабушки». Один из представителей шоу-бизнеса на условиях анонимности подтвердил «URA.RU», что «Евровидение» в России является «большой дележкой»: «Все покупается — не только песни, но и костюмы, которые тоже заказываются за рубежом, организация шоу, техника. Да и само право на участие зачастую тоже продается».

По его словам, «один конкурс — это десятки миллионов рублей, и победа в нем никому особо не нужна». «Конечно, можно было искать кандидата посерьезнее. Но тут было несколько причин. Во-первых, вмешалась политика — собственно, поэтому на „Евровидение“ попала именно Самойлова, девушка с ограниченными возможностями. Это был определенный вызов. Во-вторых, звезд надо искать, со звездами надо работать, хлопот много, а выхлоп — одинаковый. Никому это не надо».

Один из руководителей «Первого канала» Юрий Аксюта не рассчитывал на успешное выступление Юлии Самойловой. В апреле он в эфире шоу VK Live заявил, что команда России не ставит себе задачи победить на «Евровидении». «У нас нет задачи победить, привезти „Евровидение“ в Россию. Не стоит такой задачи», — отмечал Аксюта. В пятницу, 11 мая, Аксюта не смог прокомментировать ситуацию «URA.RU», сославшись на занятость.

Эксперты рекламного рынка утверждают, что «Евровидение» — успешный телепродукт в плане цифр и спроса со стороны рекламодателей. В частности, во время трансляции устанавливаются высокие расценки на рекламу. Например, в 2016 году размещение рекламы в ходе трансляции конкурса создало почти 6% совокупного дохода российской телеиндустрии, однако тогда рейтинги федеральных каналов были рекордными. На тот момент рынок телевизионной рекламы оценивался в 150 млрд рублей.