Пресс-секретарь Филипенко взялся за мемуары. Досталось всем

 

 

Наша жизнь похожа на кинофильм, смонтированный из множества больших и совсем коротких эпизодов. Они будто бисеринки нанизываются на нить жизни, создавая замысловатые узоры. И однажды приходит момент, когда у тебя есть время остановиться и посмотреть – а что ты создал, какие узоры получились в твоей жизни? И начинаешь понимать, что вся твоя жизнь, это просто нескончаемая цепь эпизодов…

 

*

 

Вполне допускаю, что на выборах 2011 года в Думу автономного округа «Единая Россия» наскребет голоса избирателей и снова окажется в большинстве. Вполне может быть. И не удивлюсь даже, поскольку знаю, как работает административная машина, как используется административный ресурс. Так было все годы так называемой демократии. Так будет, видимо, еще очень долго в нашей богом забытой стране. За сотни лет крепостного права в россиянах накрепко засели гены раба и холопа. «Барин всегда прав!» И принимается на веру любая брехня человека от власти.

 

Это потом, после выборов, люди, обмениваясь впечатлениями на кухне, в очередях в больницу или в городскую баню, будут удивляться – как случиться, что победила «Единая Россия» если большинство голосовало против этой партии? Да все очень просто – важно не то, как проголосуют люди, важно как будут определены результаты.

 

Не одни сутки чиновники и перед голосованием, и после будут нервно вздрагивать при каждом телефонном звонке из первопрестольной. «Вам определено задание – единороссы должны набрать минимум шестьдесят процентов, а у вас светит чуть больше сорока пяти!». И задвигается административный пресс, заскрипит своими шестеренками и болтами, сжимая в своих тисках все большее количество чиновников. И совсем скоро, оправившись от первого испуга за свое кресло, те начнут рапортовать по инстанции – все нормально, голоса пересчитали, «Единая» в большинстве! А к утру некоторые главы муниципалитетов с вожделением наберут телефон приемной Губернатора: «А у нас – больше семидесяти!».

 

Так было. Так будет и в этот раз, я уверен. И в креслах депутатов окружной Думы мы увидим знакомые лица типа Сидоровых, Дубовиков и иже с ними. Может быть, некоторые фамилии сменятся, хотя сущность этих людей останется прежней. «Единая Россия» еще долго будет властвовать в нашей стране. Не потому, что она, действительно, представляет интересы большинства, а потому, что мы такие.

 

Таков парадокс нашего времени. Как говаривал незабвенный Михаил Жванецкий в приснопамятные коммунистические времена – что охраняю, то и имею, а что имею - охраняю…

 

*

 

«Это у вас реплика. А у меня – приговор, отлитый в граните!» Именно так отреагировал Президент России Дмитрий Медведев на попытку руководителя одной из крупнейших российских компаний вставить хотя бы слово в нескончаемый монолог главы государства.

 

Стало как-то не по себе. Грубовато как-то и неуклюже вышло это у Президента. С одной стороны, руководитель компании по возрасту чуть ли не в отцы годится Дмитрию Анатольевичу. С другой, не приличествует первому лицу государства так откровенно мнить себя вершителем судеб человеческих. Помягше как-то бы, что ли, поинтеллигентнее бы…

 

Когда Президент Путин предложил на пост своего временного преемника давнего сподвижника и земляка по Питеру, многие россияне даже растерялись – куда ему! Да какая женщина проголосует за такого представителя сильного пола? Измельчала Россия, видно, совсем, если не нашлось в столице мужика виднее!

 

Однако, ничего, справились с таким предрассудком кремлевские пиаровцы да чиновники российские, испокон веков с придыханием и трепетным страхом принимающие к исполнению любые команды из столицы. Впрочем, что для них народ? Так, «Кубик Рубика», занятная головоломка, не более. Главное – понять, как он собирается. А поймешь, чемпионом станешь.

 

Для россиян тогда главным аргументом было то, что ВВП временно поручает Медведеву продержаться худо-бедно четыре года до выборов двенадцатого года. А там он вернется и все пойдет своим чередом еще лет восемь. Только, похоже, пролетели россияне. Креслице президентское понравилось и самому Медведеву. И чем дальше, тем отчетливее видно - очень хочется Дмитрию Анатольевичу посидеть на нем еще один срок президентский. Всем своим видом это показывает. Потому и «приходит» круглыми сутками к россиянам в «Новостях» по всем каналам. Чтобы знали – кто есть Он. В последнее время еще одну черту в Президенте отметили наблюдатели – он, оказывается, разбирается в тонкостях самых разных отраслей и направлений нашей экономики. А, казалось, что кроме увлечения интернетом, модернизаций и инноваций нашего Президента ничего и не интересует! Да нет, судя по тому, как часто он в последнее время министров стал вызывать к себе на ковер, разбирается он уже во многом. Хотя, с другой стороны, чего бы главе государства дергать министров и сбивать у них график работы? У них начальник есть – премьер. Вызови и поговори. А уж он сам знает, что сказать и поручить члену своего Правительства. Или не доверяешь председателю Правительства? Тогда так и скажи! Чего россиянам мозги засорять? У них итак уже все перепуталось в голове – кто первый, кто второй. А так – ни то, ни сё.

 

Во внешнем облике и манере поведения у Медведева все отчетливее читается эдакий Наполеончик. Уже явно просматривается знаменитая челочка на лбу, все явственнее проступает вальяжность, граничащая с развязностью, все чаще звучат угрожающие нотки в речи, все шире диапазон его «интересов». И еще одна верная примета «императризма» - он перестал слышать собеседника, а иногда уже и вовсе не замечает его. Для него стало главным не тема обсуждения, а то, что он по этому поводу выразил. И уже можно составлять цитатник. Никого не напоминает вам это?

 

Поэтому я нисколько не удивился истории с назначением на должность Губернатора Югры Натальи Комаровой. Это абсолютно точно вписывается в контекст эволюции личности Медведева. Люди, которые мыслят самостоятельно, работают самостоятельно, не преклоняясь перед московскими креслами и не вымаливая каких-либо привилегий, дотаций и проч., объективно неприемлемы для «императора». И совсем неважно, что абсолютное – даже, я бы сказал, конституционное – большинство жителей Югры доверяют своему Губернатору, субъект – кормилец федерального бюджета, стабильно развивается… Не было никаких поводов беспокоиться за его будущее. «А не хочу и все!». «Мы будем твердо придерживаться стратегии по омоложению глав субъектов Российской Федерации!». И заменил Филипенко, которому в мае исполнится только шестьдесят на пенсионерку с пятилетним стажем.       

 

Законный в этом случае вопрос югорчан: «За что?», Президент не услышал. «Кто там копошится и вякает у ног моих?». И это тоже органично вписывается в его психологический портрет.

 

Что же Путин? Он пока молчит. Пока. По крайней мере, на публике. Но, уже чувствуется, как пружина сжимается, чаша наполняется и до края осталось совсем немного. Для проформы ВВП пока присутствует в новостях. «Медведевцы» давно бы его изолировали да не могут – россияне не поймут. Но чем чаще Медведева показывают по всем телеканалам, тем более становится понятным - за кого я лично не буду голосовать в двенадцатом году.

 

… В мой кабинет вошли московские гости, прибывшие на организацию «инаугурации» Натальи Комаровой. Осмотрелись. На одной стене – портрет моего Губернатора Александра Васильевича Филипенко, на другой – красивый северный пейзаж.

 

- А где у вас портрет Президента?

 

- А вот, на тумбочке.

 

На небольшой тумбе в рамке скромно притулился портрет ВВП. Гости недоуменно переглянулись: «Так в России уже два года Президентом Дмитрий Анатольевич Медведев!». Наверняка подумали, что я дикий папуас, не догнавший цивилизацию.

 

- Мне кажется, что живем мы в свободном Отечестве. А я, соответственно, его свободный гражданин. Каждый из нас волен выбирать себе религию и Бога. Равно как и Президента, правда? Мой Президент – Владимир Владимирович. А ваш Дмитрий Анатольевич «висит» в соседнем кабинете.

 

*

 

До чего же крепко засел в наши души червь раболепия, чинопочитания и чинопреклонения! Иногда кажется, что это уже истинно национальная черта россиян, за долгие годы эволюции намертво впитавшаяся в наши души. Менталитет теперь у нас – россиян – такой!

 

За последние двадцать лет можно вспомнить лишь единицы имен людей, которые вытряхнули из души своей раба и крепостного плебея, скинули холопский зипун. Сахаров, Собчак, Афанасьев, Попов, Гайдар – как бы мы к ним не относились. Они были внутренне свободными людьми.

 

Помню, в самом начале девяностых, мы пришли в горсовет, победив коммунистов на первых свободных и демократических, как тогда говорили, выборах. Смешные романтики-дети перестройки! Мы верили, что время единогласия и единодумия закончилось. Правда, коммунистов тогда, в первом составе горсовета, оказалось больше по количеству. Но нас это не смущало и не пугало. Мы уже поверили, что их время закончилось.

 

Однажды я предложил продать с аукциона огромную статую Ленина, стоявшую напротив Дома советов и вырученные деньги раздать пенсионерам. Что было в зале заседаний! Депутаты-коммунисты кричали, что я покусился на святое, что такие как я уже готовы и Родину продать. А депутат по фамилии то ли Зайцев, то ли Волков вскрикнул, скорее даже взвизгнул: «Пусть выскажет свое политическое кредо!»

 

Я вышел на трибуну: «Если взять за истину выражение Батьки Махно – свобода личности превыше всего – запишите меня в анархисты!». Так и записали.

 

И еще я тогда сказал: «Мы – только первая волна. И разобьемся вдребезги о камни коммунистических убеждений. Но за нами придут другие, потом еще и еще! И вы все равно развалитесь под нашим напором!». Так и вышло. Прошло менее года и после путча гэкачепистов КПСС приказала долго жить.

 

Только не зря работала партийная машина по обработке сознания россиянина семьдесят лет. А до этого триста лет романовская. А еще до этого княжеско-боярская. Холоп он в любые времена остается холопом подневольным. Он уже не может без Барина. Мозжечок не срабатывает на самостоятельность. Вот и ходил он с вожжами долгие годы, пока «Единая Россия» не протянула ему руку: «Давай запрягу!». И запрягла. И тянет привычно холоп телегу, на которой уютно устроились новые баре-бояре. И успокоились холопы - Слава Богу, нашлись те, кто будет сзади подстегивать их же вожжами…

 

*

 

Разочаровываться всегда больно. И в большом и в малом. Еще больнее, когда тебя предают. Но, совсем страшно, когда ты не нужен. «Гвардии майор ночью безоружен. Будто в долгий плен ступит на порог. Гвардии майор никому не нужен. Как белая сирень под каблуком сапог». Словно заело пластинку на проигрывателе – четыре строчки крутятся и крутятся в голове…

 

Тот, с кем ты шел по жизни рядом, кому отдал свои годы, знания, время, отпущенное тебе на этой грешной земле, вдруг свернул на большак, а ты так и остался на проселке. И стоишь растерянный, смятый и растоптанный. С неба падает промозглый и холодный снег. Он тает на твоем лице, струями стекает по телу и холод, который снег принес с собой, пробирает до самой последней клеточки твоего тела и души.

 

Ты остался один. Словно израненный волк спрятался в своем логове и не можешь видеть лица уже бывших сослуживцев, наталкиваться на сочувственный взгляд знакомых и совсем неизвестных тебе людей.

 

Ты выключил свой мобильник. По вечерам не включаешь свет в комнате. Ты один в этом городе, в этой стране, на этой планете, в этой Вселенной. Холодный Вакуум и Пустота…

 

Я не верю людям, которые говорят, что время лечит. Нет, оно лишь притупляет боль, отодвигает ее на время в дальний уголок души. Острие спицы, проткнувшее твое сердце в момент, когда от тебя отвернулись, с течением времени ржавеет. И от этого боль только усиливается. К ней привыкаешь и уже считаешь ее неотъемлемой частью твоего организма.

 

Ты – один. Зализываешь раны и надеешься, что совсем скоро снова будешь кому-то нужен.

 

*

 

Завтра Губернатор встретится с Анатолием Чубайсом. Руководитель РАО ЕЭС прибыл для участия в совещании по развитию энергетики в автономном округе. Мне позвонил его помощник и предложил набросать пять-шесть тезисов о наиболее актуальных проблемах в этой сфере: «Анатолий Борисович озвучит их на совещании как базовые для РАО».         

 

Я связался с замом, курирующим эту сферу: «Есть возможность вложить в уста Чубайса наши проблемы». В течение часа мы их сформулировали, скорректировав при этом текст выступления Губернатора. Действительно, было логично, чтобы решение ряда вопросов взяло на себя само РАО.

 

Делегация расположилась в ВИП-домике Биатлонного центра. Когда я приехал «еэсовцы» ужинали в зале первого этажа. Меня увидел Андрей Биков: «О, Анатолий Борисович, тезисы приехали!». Чубайс быстро просмотрел текст: «Хорошо. Завтра и озвучу. А мы с вами, по-моему, знакомы?».

 

С Анатолием Чубайсом мы познакомились еще в первой половине девяностых годов, в Омске. Там проходило региональное совещание о федеративном устройстве России, в котором от Югры принимал участие и я. Наша борьба за «независимость» от Тюменской области тогда только разгоралась, мы намертво стояли за самостоятельность и равноправие округа. А тюменские интересы яростно отстаивал Михаил Конев, заместитель одиозного Рокецкого. После очередного нашего пикирования слово взял Анатолий Борисович. Он тогда был в фаворе у Ельцина – руководил президентской администрацией, и безоговорочно поддержал нашу позицию. А после совещания подошел к делегации югорчан: «Держитесь, ребята. Трудно вам придется. Впереди у вас – долгие и трудные годы, когда вам придется доказывать свою состоятельность как самостоятельного субъекта Федерации».

 

- Анатолий Борисович, завтра после совещания намечен ваш выход вместе с Александром Васильевичем к прессе. А нам с вами нужно обязательно сфотографироваться.

 

- Почему обязательно?

 

- Да потому что вы – Чубайс российского масштаба, а я – ханты-мансийского.

 

Хотя к тому времени я был уже полуседым, но рыжина еще явно просматривалась в волосах. И меня, действительно, с легкой руки Владимира Харитона – руководителя московского Представительства округа - многие из окружения Филипенко иронично называли Чубайсом.  

 

На следующий день мы провели, как и планировали, пресс-конференцию и на прощание, пожав мне руку, Анатолий Борисович, хитро улыбнувшись, сказал: «Не боись, Анатолий. Чубайсы не тонут!». «Интересная ассоциация», - ответил я.

 

Время показало, что, действительно, такие люди не тонут в жизненном море. Даже если сильно штормит и разгулялся ураган.

 

*

 

Мы возвращались из Москвы на чартере втроем – Губернатор, его помощник Олег Улитин и я. В столице Александру Васильевичу вручили очередную общественную награду. В самолете он приложил ее к пиджаку: «Слушайте, интересно, если как-нибудь взять да пристегнуть все ордена, медали и знаки, хватит пиджака или нет? Наверное, будет как у маршала Жукова – вся грудь в орденах».

 

 Надо сказать, что Филипенко относился к своим наградам всегда с долей явной иронии. Он никогда их не носил. На лацкане и рабочего, и парадного костюма у него «светился» лишь маленький значок с гербом Югры. Да и эти значки он часто дарил кому-нибудь. Поэтому Олег Улитин всегда имел в кармане несколько запасных, так, на всякий случай. А эти «всякие случаи» были все время.

 

- Знаете, Александр Васильевич, маловато будет вам пиджака, - стараясь сохранить серьезное выражение лица, сказал я, - Вам придется купить узбекский халат. Хотя и на нем награды придется вешать даже на спину.

 

Губернатор глянул на меня с прищуром и повернулся к Улитину: «Олег, где мы летим?».

 

- Где-то в районе Казани, а что?

 

- Давай выкинем Корнеева из самолета! Пусть татары имеют дело с этой язвой, с этим ядом в таблетках.

 

*                            

 

Мне пятьдесят пять. В конце рабочего дня я пригласил Губернатора и некоторых замов в кафе «Седьмое небо». Оно расположено на седьмом этаже «губернаторского отсека» Дома Правительства и в нем мы часто чествовали кого-нибудь по особым случаям.

 

Столы накрыты, все собрались в начале седьмого вечера. Разводящим по давней традиции был Виктор Давыдович Кривых – бессменный на протяжении многих лет руководитель Администрации Губернатора. Первое слово, как и подобает, Александру Васильевичу.

 

Он был многословен и весел. А закончил примерно так: «Я тут вот о чем подумал. Анатолий за все эти годы так никому и не подчинил себя. И это очень важно».

 

- Как же, Александр Васильевич, а вам?

 

- Да уж! Если бы у меня было еще несколько таких подчиненных – я бы уже давно выбросился из окна кабинета! Лично мне хватит тебя одного.

 

*

 

Никогда не мог себе представить, что двигатель вертолета можно завести при помощи трактора! Пока сам это не увидел.

 

В марте двухтысячного года в округе в последний раз избирали главу региона путем прямого голосования. После этого, как известно, губернаторов стали назначать Президенты страны. Так вот, в тот год мы втроем – Филипенко, Улитин и я – проехали практически весь округ. Встречи, встречи, встречи… Иногда по четыре-пять в день. С трудовыми коллективами, с общественностью, с жителями, со студентами… К вечеру мы готовы были падать с ног. Добирались до ночлега и без ужина бросались в кровать.

 

Занесло нас однажды на вертолете в национальный поселок Няксимволь. Это в Березовском районе. Что делал экипаж, пока мы встречались с жителями поселка, не знаю. Только когда мы пришли на вертолетную площадку, оказалось, что аккумулятор разрядился и двигатель не запускается.

 

- Улитин, заводи мотор! Нам еще до Березово лететь, - Губернатор вовсе не шутил.

 

Олег Николаевич раскрыл портфель, достал спутниковый телефон, специально выделенный ему по случаю выборной кампании, и начал куда-то звонить. Вертолетчики нервно бегали вокруг «мертвой» машины. Я по привычке закурил. Губернатор нервно постукивал каблуками ботинок один о другой. День заканчивался. Сумерки постепенно подступали к Няксимволю. Не дозвонившись, Улитин сложил аппарат обратно в портфель.

 

- Ладно! Сейчас что-нибудь придумаем.

 

Он осмотрелся. Маленькие домики поселка утонули в сугробах. Высоко в небо поднимались столбы дыма из печных труб. На окраине Няксимволя стояла кочегарка с высокой трубой, из которой клубами валил черный дым. А рядом со входом в нее Олег Николаевич увидел трактор. И он решительно направился к котельной. Мы с Александром Васильевичем переглянулись: «Он что, с дергача решил завести вертолет?». И засмеялись.

 

Минут через двадцать трактор, действительно, двинулся в нашу сторону. Рокот его мотора как-то по-особенному громко метался над снежным безмолвием. Трактор «ДТ-75» - грязный, полуразобранный – лихо подрулил к вертолету. Тракторист, весело улыбаясь, вытащил из-под сиденья какие-то провода и кинул их бортинженеру: «Давай, прикуривай!».

 

Я бы ни за что не поверил в успех этой авантюры, но через десять минут двигатель вертолета громко кашлянул сгоревшим керосином и вдруг радостно затарахтел, постепенно набрал обороты и машина привычно засвистела вращающимися лопастями.

 

Мы взлетели буквально за несколько минут до того момента, когда нам просто могли запретить полет диспетчеры аэропорта Березово. Вертолет дал прощальный круг над поселком. Тракторист улыбался и долго махал нам рукой.

 

*                                          

 

Когда-нибудь психологи обязательно введут в оборот словосочетание «синдром тюменской табуретки». По крайней мере, югорчане точно знают, что оно обозначает. Дело в том, что Тюмень представляет собой некую аномалию подобную, например, Курской аномалии. Только курскую назвали из-за высокого содержания железа в земле, а тюменская как-то по-особенному влияет на психику человека, волей случая попавшему в этот город на юге Западной Сибири. Юрий Шафраник, Леонид Рокецкий, Сергей Собянин, Николай Барышников, Геннадий Корепанов, Юрий Конев – это только малая часть югорчан, в полной мере ощутивших на себе влияние «тюменской аномалии». Заняв должность в областной администрации, они буквально сразу преображались и начинали разговоры о необходимости объединения области в один субъект. Выкресты – так называл их Филипенко. Потому, наверное, что уезжая в Тюмень, они все клятвенно заверяли его – интересы Югры превыше всего и буду отстаивать их всеми доступными способами!

 

Я долго думал над этим феноменом. И понял, в чем дело. В Югре всегда было много работы, случайные люди здесь не задерживались. Поражал размах дел на этой земле. Активно строились дороги, электролинии, нефтепроводы, осваивались новые и разрабатывались ранее открытые месторождения, обустраивались города и поселки. Одним словом, жизнь кипела по всем направлениям! И вот человек попадал в Тюмень с ее медленной и размеренной жизнью, с ее застоем в экономике. Он приходил на работу, садился в кресло и задумывался – а что делать? А делать было, в принципе, и нечего. Чиновничья рутина по перекладыванию бумаг из стопки в стопку выматывала до изнеможения. И неизбежно приходила ностальгия по стремительному ритму жизни в Югре. А потом и шальная мысль стреляла в голову – если на Севере идет, действительно, жизнь во всем ее многообразии, то почему Север сегодня не наш?

 

Первый губернатор Тюменской области (естественно, речь идет о новейшей истории России) Юрий Шафраник был сургутянином. Нормальный был мужик, хороший руководитель. Но судьба «забросила» его в депутаты Облсовета народных депутатов. Мало того, он был избран председателем этого совета. А потом и главой администрации области стал.

 

Так вот, именно Юрий Константинович в девяносто третьем году приложил немало усилий вместе тогдашним председателем окружного Совета народных депутатов Валерием Чуриловым, чтобы убедить несговорчивого Филипенко и согласиться на то, чтобы в Федеративном договоре было записано – «Ханты-Мансийский автономный округ в составе Тюменской области». А ведь тогда можно было избежать всех последующих за этой записью проблем. Как это сделала Чукотка, выйдя из состава Магаданской области. И прошедшие почти два десятилетия самостоятельности и равноправия показали, что Чукотка сделала тогда правильный выбор. Выбор, обусловленный, в первую очередь, интересами населения автономного округа.

 

Нам – югорчанам – та запись вышла, как говорится, боком. Потому как вот уже более пятнадцати лет нам приходиться отстаивать право на самостоятельность и равноправие нашего субъекта Российской Федерации.

 

Потом Губернатором Всея Тюмени стал Леонид Рокецкий. О, это была Фигура! Кстати, тоже сургутянин. Этот отличался от своего предшественника тем, что не скрывал своих посягательств на власть во всей Западной Сибири. Он так и не признал прав Югры и Ямала на самостоятельность. «Есть одна Тюменская область! Неделимая и единая - от казахстанских степей до берегов Карского моря! И других вариантов не может быть!». При его правлении особенно расцвела такая черта российского чиновничества как подтасовка фактов. На страницах тюменской прессы и в программах телекомпании «Регион-Тюмень» почти ежедневно публиковались данные об успехах экономической политики Рокецкого. Когда звучали дифирамбы о том, что он затеял производство растительного масла, то строит где-то на юге России сахарный завод, а в Тюмени фармацевтический завод, мы улыбались. Но когда пошел разговор о том, что областная администрация строит автодорогу на территории Югры и Ямала, супер-современный автомобильный мост через Обь в районе Сургута, а семь миллиардов тонн нефти, добытой на промыслах Ханты-мансийского автономного округа, оказались по их версии «Большой Тюменской нефтью», наше терпение закончилось. И мы стали через средства массовой информации объяснять и своим землякам, и федеральному центру кто есть кто за Уралом. Это, естественно, не понравилось ни Рокецкому, ни его идеологам. И началась, как мы говорили тогда, «холодная война» между Севером и Югом. Рокецкий был ее инициатором, ее полководцем и вдохновителем. Правда, шел он, как говорится, напролом. Гораздо изящнее работал в этом направлении Сергей Собянин – следующий тюменский Губернатор. Идеологическая обработка сознания жителей Тюменской области была проведена так основательно, что и сегодня большинство тюменцев уверены – Югра и Ямал лишь временно не их территория.

 

*

 

Во времена правления в Тюменской области Леонида Рокецкого моей любимой телекомпанией была «Регион-Тюмень». Это была очень своеобразная и показательная школа «придворной журналистики». Да, собственно, таковой она является и сейчас. Автор и ведущий Анатолий Омельчук, а с официальными лицами вел программы только он, показывал чудеса изворотливости и лицемерия. Его программы были просто напичканы реверансами, книксенами, поцелуями и комплиментами в адрес власти чиновничества. При этом, все понимали, что с экрана льется откровенное вранье об успехах экономики Тюменской области буквально во всех отраслях экономики и социальной политике. Однако, тюменцы нашли весьма оригинальный повод выглядеть в лидерах по России – они, мягко говоря, нескромно плюсовали к «своим копейкам» югорские и ямальские тысячи и получалось, что другого такого благополучного субъекта в стране близко нет.   А заканчивал он их в то время всегда одинаково – задавал вопрос герою передачи: «Как вам сибирские девушки?». И женатые чаще всего мужики терялись и путались в ответах, дабы не обидеть свою вторую половину, к которой, как ни вертись, а придется возвращаться после программы. Однажды я сказал Анатолию: «Слушай, тебе не кажется, что подобными вопросами своих собеседников мучают, извини меня, как правило, начинающие импотенты?». Мы посмеялись по этому поводу, но с тех пор он перестал задавать своим героям интимные вопросы.

 

А конкурентом по эфиру у Анатолия Омельчука был журналист Виктор Зайцев. Тоже весьма оригинальная личность. На экране он всегда смотрелся каким-то неухоженным – растрепанные волосы, борода, большие очки в тяжелой роговой оправе. И вот однажды судьба нас схлестнула и с ним. Тогда как раз был разгар нашей «холодной войны» с Тюменью и я часто выступал в газете с едкими и колючими статьями, разоблачающими планы «колонизаторов из Тюмени». А тут Губернатор Рокецкий возьми да и пригласи меня на празднование пятидесятилетия Тюменской области. Я в то время руководил телестудией «Акцент» в Ханты-Мансийске. Естественно, взял с собой камеру и в составе делегации от нашего города поехал в Тюмень. Праздник был помпезный и богатый. Особенно поразил банкет, организованный после большого концерта в филармонии. Столы ломились от сибирских яств и вино-водочно-коньячных изделий. Но не это меня сразило в итоге. В течение дня мы побывали во многих местах Тюмени, проехали по улицам города. И когда я отсмотрел снятый материал, сам собой родился сюжет репортажа. На фоне мелодии «Рио-рита» (помните из рекламы «МММ»?) я показал нашу делегацию у банкетных столов. Текст за кадром: «Это - Тюмень. А это - наши в Тюмени. Нашим нра-а-ви-и-тся-а-а!». И далее в таком же духе. А потом показал грязные центральные улицы, обветшалые дома. Одним словом то, чем тогда и была Тюмень. Сам город так контрастировал с пышным банкетом!

 

Все бы ничего да на практике у меня на студии была дочь сотрудницы «Регион-Тюмень». Она сняла копию репортажа и увезла с собой. И вот вечером в программе «Тюменский меридиан» возмущенный Виктор Зайцев показывает мой сюжет и заявляет: «Тюменцы протестуют против подобного уничижительного отношения к областному центру! Журналистское сообщество Тюменской области убеждено - Анатолию Корнееву не место в Союзе журналистов России. И мы добьемся его исключения!».

 

Из Союза меня, конечно же, не исключили. А Виктору Зайцеву на его пятидесятилетие я отправил с Анатолием Омельчуком целую упаковку шампуни, моющей волосы «в воде любой жесткости».

 

*

 

С Леонидом Юлиановичем мы сталкивались несколько раз. Он уже знал – кто я и о чем пишу. Поэтому всегда разговаривал со мной как-то набычившись и сквозь зубы: «Ну, Корнеев, что ты еще наваял? Все неймется?».

 

И вот однажды после моей очередной статьи он не выдержал и заявил во время программы «Губернаторский час»: «Есть в Хантах журналист Корнеев. Так вот, это человек, который возводит железный занавес между Севером и Югом!». Ну, думаю, все. Конец биографии. А утром Александр Васильевич Филипенко мне и говорит: «Да. Ты, действительно, человек, возводящий железный занавес между Севером и Югом. Но! Между свободолюбивым Севером и рабовладельческим Югом!». И засмеялся. А я ждал, что он устроит мне разнос.

 

Рокецкий как-то сказал мне при встрече: «Ты – персона нон-грата для Тюмени!». На что я ему вежливо отвечал: «Леонид Юлианович, эти слова ваши принимаю как награду, как поцелуй генерального секретаря! А что касается Тюмени, так я такого города на карте не смогу отыскать». Он ухмыльнулся: «Все подкалываешь? Ну-ну». Рокецкий вообще был интересным человеком. Упорно отстаивал право Тюмени руководить Югрой и Ямалом. «Вы исторически принадлежите нам!» - часто говорил он, - «Есть одна Тюменская область и вашу самостоятельность я не признаю никогда». Под стать ему были и его идеологи – Михаил Конев, Сергей Сарычев, Владимир Третьяков, Николай Барышников… Вся идеологическая машина бесперебойно работала, пытаясь нейтрализовать возрождающееся у югорчан чувство местного патриотизма. Правда, после провала на выборах, когда югорчане и ямальцы объединились, наконец, в своих стремлениях и «сделали» Губернатором области ханты-мансийца Сергея Собянина, Леонид Юлианович неожиданно для многих стал представлять интересы Таймырского автономного округа в Совете Федерации. «Я буду отстаивать право Таймырского округа на самостоятельность и равноправие среди субъектов Федерации», - заявил он в своем первом интервью. Такой вот парадокс случился с ним. А его деятельность на этом поприще закончилась, как известно, объединением Таймыра и Эвенкии с Красноярским краем.

 

*

 

В центре Ханты-Мансийска, напротив Дома Правительства, стоит красивое здание телерадиокомпании «Югра». Сегодня уже мало кто помнит, что в начале девяностых все начиналось с двух совмещенных между собой вагончиков, в которых располагались студия и аппаратные. Да и самой «Югры» тогда не было. Еще только ходили разговоры о ее создании. Моя телестудия «Акцент» выходила в эфир на санкт-петербургском канале. Увлекательное время было! Мы «врубались» в эфир тогда, когда хотели и вещали столько, сколько было материала. Никакого контроля - полная свобода мыслей, показа сюжетов и изложения тем.

 

«Хозяином» вагончиков и оборудования была телерадиокомпания «Югория» - номинальная «дочка» ВГТРК. Работала она по старым канонам советского телевидения. И главным среди них был непререкаемый закон – выход в эфир только в записи. И мучились специалисты «Югории» долгими часами. То ударение не там поставил диктор, то в кадр попал светильник или помреж. А мы были молодыми и азартными нигилистами, да и финансовых средств на все про все не хватало, и поэтому выходили в «прямом эфире».

 

Я тогда был своего рода политическим обозревателем и в начале выпуска высказывал свою личную оценку происходящему в стране, в округе и в городе. Комментировал действия московских политиков Бориса Ельцина, Егора Гайдара, Владимира Жириновского, затем переходил к оценке решений окружных властей и заканчивал городом. Что касается городских дел, доставалось и главе администрации, и работникам ЖКХ. Не поверите, но нас и слышали, и пытались исправить ситуации, о которых мы говорили и показывали на экране. Глава города Владимир Яковлев даже ввел такое правило - свои аппаратные совещания по вторникам начинал с фразы: «Что там «Акцент» показал на неделе? Докладывайте, что сделано». И руководители городских структур и предприятий рассказывали, что они предприняли для исправления недостатков в жизни Ханты-Мансийска и ханты-мансийцев.

 

И вот однажды мне удалось «затащить» на программу главу администрации автономного округа Александра Васильевича Филипенко. Была зима, мороз пробирал до костей. Мы включили в «студии» все обогреватели, но все равно не смогли прогреть свои вагончики. Валерий Раевский, отвечающий за работу всей техники, переживал – вдруг что-нибудь полетит во время эфира? Операторы, звуковики, техники были одеты в куртки, на ногах валенки и унты. Андрей Грибачев – звукорежиссер - одел отцовский комбинезон (он у него был вертолетчиком). Но самый оригинальный наряд был у ведущей программы Любови Корнеевой. Когда камера брала средний план, все было довольно пристойно – легкая кофточка, элегантная прическа, эффектный грим. Но, если бы камера чуть «отъехала», вы бы увидели в кадре огромные валенки, которые были у нее на ногах. 

 

За пять минут до эфира появился Александр Васильевич. Поздоровавшись со всеми за руку, он удивленно посмотрел на то место, которое мы называли студией. А это был небольшой закуток метров пять на пять, большую часть которого занимало оборудование – осветительные приборы, камеры, какие-то пульты. «Может мне в куртке выступить? А то пар изо рта идет».

 

После эфира мы пили чай, вспоминали вопросы горожан, заданные по телефону и рассуждали о телевидении. Вот тогда он и сказал фразу, которая, собственно, и определила будущее телекомпании «Югра»: «Хватит унижать самих себя - будем строить нормальное здание!». И через несколько лет в центре города оно появилось. А спустя несколько лет родилась и телерадиокомпания «Югра».  

 

*

 

 В девяностых годах прошлого столетия все российское общество охватила эйфория свободы. Она проникла во все сферы нашей жизни. Помните, руководителей предприятий выбирали путем голосования, на митингах костерили почем зря и московскую, и местную власть, в обиход вошло обсуждение любых тем, вплоть до необходимости создания официальных домов по удовлетворению весьма интимных страстей, в Россию хлынули наркотики, порнография и пр. и пр. блага так называемой западной цивилизации.

 

Но теми, кто чуть не захлебнулся в волнах свободы, оказались журналисты. Они писали обо всем без оглядки на общепринятые нормы морали, отрицая даже возможность какой-либо самоцензуры.

 

Со многими из таких свободных, а по моему рассуждению – отмороженных, писак мне довелось столкнуться не однажды в те годы. «Я – независимый журналист. Кто мне укажет рамки дозволенного? Где граница свободы? Я лично не завишу ни от кого!» - горячился он, когда мы обсуждали его очередной опус в местной газете.

 

«Знаешь, как я понимаю свободу и независимость журналиста? – ответил я тогда, - Представь себя обнаженным с нагой девушкой в чистом поле. Никого вокруг, только ты и она. Вот тут ты свободен в выборе способов общения с ней. Но, прежде чем одеть, извини, трусы, сначала подумай – за чьи деньги они куплены?». Собеседник задумался. По его лицу было видно, что внутри черепной коробки у него идет мучительный процесс осмысления моего тезиса.

 

«Так вот. Ты вправе выбирать для себя газету, редактора, исходя из своих убеждений и взглядов. Но, как только ты выбрал, твоя свобода закончилась сама собой. Ты добровольно заключаешь себя в некие рамки – и моральные, и профессиональные. В ином случае ты скоро снова будешь выбирать себе газету. Другую. Ты свободен лишь в выборе. Согласись, что твоя свобода в данном контексте выглядит несколько условным понятием?».

 

Он закурил и долго смотрел мне в глаза: «Ты прав, Саныч. Так и есть. Все мы в этом мире от кого-то и от чего-то зависим. Ладно, забудь мой треп на эту тему». И больше я от него никогда не слышал громких заявлений о так называемой свободе прессы и журналистов. А когда вдруг кто-нибудь из наших коллег начинал об этом разговор, он вмешивался: «Не трать, Саныч, зря калории. Я потом все объясню ему популярно».

 

*

 

Летом 2005 года отношения с Тюменью вновь накалились. Сергей Собянин все явственнее склонялся к мысли, что тему объединения пора поднимать на всех уровнях. Тюмени не хватало финансовых средств для реализации амбициозных проектов по переустройству города. В средствах массовой информации активно начала подниматься тема – Тюмень это первый русский город за Уралом, именно отсюда началось освоение Сибири, Югра и Ямал – неотъемлемая часть Великой Тюменской области, следовательно, пора заканчивать с сепаратизмом северян.

 

Ямальцы, по своему обыкновению, к лету того года уже почти готовы были сдаться. Юрий Неелов и Сергей Собянин неожиданно подписали соглашение «об экономической интеграции», в котором были тезисы «о последующей интеграции политической». Это был со стороны Неелова удар в поддых нашему Губернатору, последовательно отстаивающему самостоятельность Югры как субъекта Федерации. И сразу в средствах массовой информации появилась новая тема – «Югра – прокладка между двумя братскими народами!».

 

Филипенко, обычно достаточно терпимый к политическим выходкам ямальцев, действовал на удивление быстро и решительно. Он позвонил Юрию Неелову и пригласил его в Ханты-Мансийск для разговора, а нам поручил срочно готовиться к вылету в Тюмень. К прилету Неелова был подготовлен текст соглашения между Тюменью, Югрой и Ямалом, в котором стороны обязуются не посягать на права друг друга. Пока из Салехарда летел Губернатор Ямала, Александр Васильевич созвонился с Собяниным – мы прилетим, жди.

 

Филипенко больше часа беседовал с Нееловым, закрывшись в кабинете, а мы с Олегом Улитиным нервно ходили в ожидании вылета. Наконец переговоры закончились и мы выехали в аэропорт.

 

В Тюмени нас встретил представитель Югры в Тюменской области Николай Михайлович Добрынин. В машине попытались связаться с Сергеем Собяниным. К всеобщему удивлению, он отсутствовал. Секретарь ответила что-то невразумительное – то ли Сергей Семенович на какой-то ферме, то ли еще где-то. «Так, Николай Михайлович, хоть из-под земли, но найди его!», - довольно сдержанно проговорил Филипенко. И через час Добрынин доложил: «Все нормально, Александр Васильевич, Собянин на месте, можно ехать».

 

Был уже седьмой час вечера. Начались долгие часы ожидания результатов переговоров трех Губернаторов. И никто из нас не мог предугадать, чем они могут закончиться. Был прекрасный теплый вечер, и мы с Олегом Николаевичем, испив чаю в представительской столовой, вышли во двор. Сумерки постепенно перешли в летнюю ночь. Изредка по мобильнику звонил Добрынин и сообщал нам, как идут переговоры. А они, по всей вероятности, были бурными и неоднозначными. Собянин стоял на своем, благо, недавно принятый федеральный закон под номером девяносто пять позволял ему интерпретировать его в пользу Тюменской области. Мы даже поспорили – удастся или нет подписать соглашение сегодня?

 

И вот, наконец, около двенадцати часов ночи раздался телефонный звонок. Николай Михайлович бодрым голосом сообщил: «Все! Соглашение подписано!».

 

В эту ночь мы почти не спали. Долго обсуждали ход переговоров, рассчитывали - во что округам обойдется полученная в итоге «свобода». Но, главное было сделано – Тюмень отказалась от своей «колониальной политики» в отношении Югры и Ямала.

 

Утром мы заехали в гостиницу, в которой остановился Юрий Неелов. На крыльце стоял Леонид Гусельников – руководитель телекомпании «Ямал-Регион» со своей съемочной группой. «Ну, что, Саныч, будем подписывать соглашение с Тюменью?». «Когда?» - спросил я. «А то ты не знаешь? В десять утра, у Собянина в кабинете». Я засмеялся: «Пролетели вы, ребята! Соглашение подписано ночью. А сейчас мы забираем Юрия Васильевича с собой в Москву. Будем подписывать соглашение о сотрудничестве с Газпромом. Так что, извиняйте, нас Миллер ждет». «А комментарии?». «Комментарии будут обязательно. По прилету домой».

 

*

 

Сергей Собянин победил Леонида Рокецкого на выборах с основательным отрывом. Мы все искренне радовались этой победе и поздравляли Сергея Семеновича. Он был в то время председателем Думы Югры и единым кандидатом на пост Губернатора Тюменской области от двух автономных округов. Леонид Юлианович со своей «кулачной политикой» давно уже стал и для югорчан, и для ямальцев одиознейшей фигурой и они с радостью проголосовали против его кандидатуры. Надо сказать, что тогда, согласно девяносто пятого федерального закона, в выборах Губернатора Тюменской области принимали участие и жители автономных округов. Хотя у нас и вызывала протест эта юридическая нелепица – власть Губернатора области распространялась только на юг территории, географически именуемой Тюменской областью. Но, кремлевские идеологи «убедили» Губернаторов Югры и Ямала – ради стабильности и единства России!

 

После выборов прошло несколько дней. И вдруг меня вызывают по телефону из первой приемной: «Срочно к Губернатору!». Прихожу. В кабинете у Александра Васильевича за столиком для посетителей сидит Сергей Семенович. Сажусь напротив него: «Здравствуйте». «Привет, Толя». И пауза. Проматываю в голове все сообщения Пресс-службы – может быть, напортачили что-нибудь? Вроде бы нет, все нормально. Молчат оба. Молчу и я.

 

«Вот, Анатолий, мы тут подумали с Александром Васильевичем, - начал, наконец, разговор Собянин, - Я уезжаю в Тюмень. Может быть, ты согласишься стать моим пресс-секретарем и поедешь со мной?».

 

Я посмотрел на Александра Васильевича. Он опустил глаза, пальцами сжал края стола. И молчит. В голове стоп-кадрами промелькнули мгновения последних почти десяти лет работы рядом с Филипенко.

 

- Да нет, спасибо, Сергей Семенович. У меня есть мой Губернатор. И я останусь с ним до конца.

 

Александр Васильевич громко выдохнул: «А я тебе что говорил!» и подал мне руку: «Спасибо, Толя». Сергей Собянин встал из-за столика, подошел ко мне и обнял: «Завидую Василичу». Я ушел. И долго потом курил в кабинете. А с портрета на стене прямо мне в глаза смотрел, хитро прищурившись, Александр Васильевич Филипенко. Мой Губернатор.

 

*

 

Лет пят назад вызвал меня руководитель Администрации Губернатора Виктор Давыдович Кривых: «Поручение есть от Администрации Президента. Надо собрать народ на митинг и одобрить идею нового государственного праздника. Он будет называться День единства. Вместо седьмого праздновать будем четвертого ноября. Сможешь?».

 

- Ничего себе! А в честь чего праздник такой?

 

- А в честь освобождения Москвы от польских шляхтичей. Историю учил? Значит, помнишь и Минина, и Пожарского. Вот, иди, изучай подробности и готовь мероприятие. Будет телевидение, поэтому все должно быть по-настоящему, без театральщины. Москва держит вопрос на контроле.

 

«Да уж!» - подумал я. Но поручение есть поручение, оно должно быть выполнено. Открыл интернет, нашел все, что касается той войны, изучил подробности объединения сил «официальной рати» князя Пожарского и ополчения Козьмы Минина, их похода на Москву и освобождения Руси от польских завоевателей. Дня три ушло на поиск людей, которые после долгих дебатов приняли идею нового праздника и высказали желание выступить по этому поводу на митинге. Связался с афганцами, с «Единой Россией», с Советом ветеранов, с профсоюзами. Кажется, согласны и они придти на площадь.

 

К моему удивлению, в назначенный день на Центральной площади собралось довольно много народа. И все получилось так, как мы и задумали. Москва была довольна - прозвучала инициатива снизу. По разнарядке из Администрации Президента митинги в этот день прошли еще в нескольких городах России. Правда, нас по федеральным каналам не показали – местная телекомпания не смогла «перегнать» сюжет в столицу.

 

И вот уже несколько лет россияне празднуют день освобождения от польских шляхтичей. А меня он как-то до сих пор не воодушевляет. И мучает мысль – а может быть мы были не правы, отменив День Октябрьской революции? Тоже ведь, как ни верти, а значимая веха в истории многострадальной России. И, судя по всему, далеко не последняя…

 

*

 

Мы вылетали из Нижневартовска на «губернаторском» «ЯК-40». Самолет оторвался от взлетной полосы и начал набирать высоту. Но когда под крылом оказалось озеро Самотлор, вдруг лайнер сильно затрясло – он попал в зону жесткой турбулентности. Мы много часов налетали в командировках, но такую тряску ощутили впервые. Казалось, что еще мгновение и самолет начнет разваливаться на составляющие части.

 

В официальном салоне мы сидели втроем – Филипенко, Улитин и я. Александр Васильевич совершенно спокойно начал раздавать карты: «Давайте в дурака сыграем, что ли?». И мы начали игру. Играть было неудобно, карты все время «съезжали» с гладкой столешницы и мы придерживали их руками.

 

А в заднем салоне на первом ряду сидел телеоператор Владимир Долганов. Он был бледен, пальцы рук сжали поручни кресла, в глазах нескрываемая тревога, на лбу испарина.

 

- Саныч, что делают в таких случаях?

 

- Спокойно, Володя. Делай все по инструкции – снимай колготки и зажми голову между ног.

 

Самолет, наконец, вырвался из опасной зоны, перешел в горизонтальный полет и мы заказали чай с пирожными. До Ханты-Мансийска больше приключений не было. Когда вышли на перрон, Володя подошел ко мне: «Ну, Саныч, удивляюсь я вашим нервам. Я чуть не умер от страха, а вы в карты начали играть!».

 

- Понимаешь, мы – фатальные оптимисты. Боись-не боись, случится то, что нам и предначертано свыше. Но, в отличие от других, мы верим, что с нами ничего не произойдет в ближайшие пять лет. Некогда, понимаешь, размениваться на страхи всякие, работы много.

 

После этого случая, с легкой руки Володи Долганова, меня так и стали называть - фатальный оптимист.

 

*

 

После убийства в центре Москвы Губернатора Магаданской области, нашему Губернатору пришло указание из Администрации Президента о необходимости наличия личной охраны. Александр Васильевич долго и категорически отказывался – зачем? Он жил неподалеку от Дома Правительства и по утрам ходил на работу пешком. По дороге его часто останавливали горожане и заводили разговоры.

 

- Зачем мне охрана? Смешно! Если какая-нибудь бабушка захочет плюнуть мне в лицо, она переплюнет через любого охранника.

 

Но, в связи с тем, что у Александра Васильевича шла предвыборная кампания, а дело было в двухтысячном году, нам все-таки определили в качестве телохранителя подполковника милиции Сергея Леха. Огромного роста и могучего телосложения был этот телохранитель. И вот он нас инструктирует: «В случае непредвиденной опасности ваша задача мгновенно упасть лицом в грязь. А дальше начинается моя работа». Слава Богу, в работе его мы так и не увидели. Да и шарахались от него поначалу даже те, кто встречал нас у трапа самолета, когда мы прилетали в какой-нибудь город.

 

*

 

Двадцать пятого сентября 2001 года у нас женой Любой был юбилей – двадцать пять лет со дня нашей свадьбы. Но именно в этот день с рабочим визитом в Ханты-Мансийск прибыла Валентина Матвиенко – вице-премьер Правительства России. Валентина Ивановна в Правительстве отвечала за социальный блок и для нее поначалу приготовили специальную программу - школы, национальный поселок Кышик, училища, больницы и т.д. Но В Югре она была впервые и очень хотела посмотреть – как же все-таки добывается нефть. И делегация вылетела в Сургут, чтобы оттуда выехать на одно из месторождений Сургутнефтегаза.

 

В салоне правительственного «ЯК-40» Губернатор Александр Филипенко, его заместитель Владимир Карасев, Олег Улитин, я, журналист и оператор телекомпании «Югра». Валентина Ивановна почти не отрываясь смотрела в иллюминатор. Земля наша в тот день, действительно, была прекрасна. Стояла та неповторимая осенняя пора, когда тайга была окрашена в немыслимое количество оттенков золотого, багрово-красного, зеленого цветов. Ее прочерчивали прямые линии электропередач и извилистые пунктиры дорог, по которым двигались почти игрушечные машины. То тут, то там в небо устремлялись горящие факела газа на месторождениях. Под крылом самолета проплывали поселки, становища рыбаков и сенозаготовителей. Бесчисленные болота были похожи на ровные луга, а над ними то и дело пролетали пары лебедей.

 

- Боже, какая красивая земля! – восхищалась вице-премьер, - Посмотрите, какое буйство красок! У художника на палитре не хватит красок, чтобы это все воспроизвести. Александр Васильевич, а самолет может сейчас сесть? Вон туда!

 

- Может, Валентина Ивановна, - Александр Васильевич хитро подморгнул нам, - Один раз.

 

Мы засмеялись. Матвиенко недоуменно смотрела на нас, потом дошло и до нее: «Ну да, кругом болота!».

 

В Сургуте нас встретил генеральный директор Сургутнефтегаза Владимир Богданов. На Белозерском месторождении вице-премьер удовлетворила свое любопытство – ей показали, как добывается черное золото России.

 

А назавтра на двух вертолетах большой делегацией мы слетали и в национальный поселок Кышик. Вице-премьер дотошно интересовалась, как поставлено образование в национальной школе, как живется аборигенам. В местном краеведческом музее сквозь толпу «прорвался» мальчонка лет восьми. Он осмотрел собравшихся и громко спросил: «А кто тут Губернатор Филипенко?» Александр Васильевич вскинул брови: «Я Филипенко». Мальчишка внимательно посмотрел на него оценивающим взглядом и весомо так сказал: «Похож», повернулся и пошел, раздвигая людей руками.

 

Непредвиденный казус случился в этом поселке и с Валентиной Ивановной. Делегация шла по улице. Возле пекарни, облокотившись на покосившийся штакетник, стояли два мужика немного помятого вида. Было довольно заметно, что они с тяжелого похмелья. И вдруг один из них оттолкнулся от забора в нашу сторону: «Валька! Ты что, не узнаешь меня?». Матвиенко непроизвольно двинулась к мужику, но между ними встала охрана. Александр Васильевич взял вице-премьера под руку и повел ее в сторону. «Не узнаешь, зараза!» - хриплым голосом продолжал кричать в след мужик.

 

- А вдруг и правда знакомый, - тихо проговорила Матвиенко, - Кто его знает, может быть, учились когда-нибудь вместе. Знаете, Александр Васильевич, жизнь ведь по-разному к нам относится, и судьбы у людей бывают разные…

 

В вертолете Валентина Ивановна больше молчала. Кто знает, может быть и вспомнила того мужика?

 

*

 

Дома, упоминая имя Филипенко в разговоре, я всегда называл его Васильичем. «Васильич сказал… Васильич сделал». И мой четырехлетний внук Никита это имя, видимо, запомнил.

 

И вот однажды я взял Никиту и внучку Елизавету с собой на хоккей. А «болели» мы всегда, смотря матчи с ВИП-ложи. Александр Васильевич протянул Никите руку: «Здравствуй, как тебя зовут?». Внук, нисколько не смущаясь, тоже подал ему руку и заявил: «А я тебя знаю! Ты – Василич и работаешь у моего деда». 

 

*

 

Александр Васильевич, наконец, уехал в отпуск! Для нас это каждый год было проблемой – как спланировать свой отпуск? Он был рьяный трудоголик – не признавал не только отпуск, но даже и субботу с воскресеньем. Я в тот год отдыхал в Ханты-Мансийске, на даче потому как рассчитывался за строительство квартиры.

 

И вот однажды прозвенел звонок мобильного телефона, звонил Губернатор: «Привет, Толя! Знаешь, лежу я тут на пляже, а вокруг ходят молодые девчонки, светит солнце и красота необыкновенная». Я не перебивал, слушал Александра Васильевича и пытался сообразить – к чему бы такая прелюдия?

 

- Вот что я подумал – а почему бы нам в Ханты-Мансийске не поставить памятник Золотой Богине, символу фестиваля «Золотой Бубен»?

 

- А что? Отличная идея. Фестиваль заслуживает своего памятника. Тем более, в Ханты-Мансийске кроме памятников Ленину и павшим воинам и статуй-то нет.

 

- Значит, поддерживаешь идею? Тогда тебе поручение – в начале сентября придете ко мне с архитектором и принесете все разработки по проекту.

 

Я нашел главного архитектора Вихорева и передал ему все, что сказал Губернатор. Он тоже одобрил идею: «Сделаем». Мы с ним решили, что будет здорово если памятник установим к седьмому мая – к Дню работников телевидения. А четвертого сентября нас вызвал Филипенко.

 

- Когда у вас открытие «Золотого Бубна»?

 

- Двадцать пятого ноября.

 

- Вот в этот день и скульптуры нужно установить.

 

- Не понял, - спросил я, - Вы сказали скульптуры?

 

- Да. У вас ведь две статуэтки. Значит и скульптуры должно быть две. Одну установим возле телерадиокомпании, а другу возле Центра искусств.

 

- Александр Васильевич, сроки не реальные. Нужно найти скульптора, завод-изготовитель.

 

- Учитесь работать быстро. Дату открытия менять не будем!

 

Скульптора нашли в Москве. С поиском завода было сложнее - одних не устраивала срочность заказа, у других не было в наличии столько бронзы. В результате долгих поисков и переговоров нашли завод в Белоруссии.

 

И вот звонит Вихарев: «Анатолий Александрович, макеты скульптур готовы, давай завтра слетаем, утвердим». Собрали комиссию и полетели. В мастерской стояли, изготовленные из синей глины, скульптуры в полный рост. Они были почти точными копиями наших статуэток. Я походил вокруг, придирчиво осматривая их: «Слушай, а где бюст? Это несерьезно – женщина и без бюста». Скульптор совсем не смутился: «Один момент!». Подмастерье быстро размешал в ведре раствор. Скульптор зачерпнул ладошкой раствор, помял его в руках и в течение нескольких минут «нарастил» груди у макета. «Ну вот, совсем другой вид!» - удовлетворенно сказал я. На том и порешили – макеты утвердить.

 

Надо отдать должное Вихареву, управделами Александру Герберу и зампреду Юрию Печенову. Они это поручение Губернатора держали на особом контроле и оказывали самое прямое содействие в установке скульптур в Ханты-Мансийске. В начале ноября на трейлерах скульптуры были доставлены в город. На площади у телекомпании строители соорудили что-то вроде палатки, внутри которой и занялись своей работой. Несколько раз я подходил к Герберу – пойдем, посмотрим! «Увидишь, когда откроют», – было в ответ.

 

И вот пришло двадцать пятое ноября. Стоял морозный день, но участники телефестиваля собрались у здания телекомпании. Это, действительно, был неординарный и уникальный факт в истории новой России - впервые открывался памятник телевизионному фестивалю! Упало белое покрывало – на постаменте величественно сидела на коленях Золотая Богиня – главный приз «Золотого Бубна! А неподалеку, возле главного корпуса Центра искусств для одаренных детей Севера – еще одна скульптура женщины, держащей в руках Солнце. Такой статуэткой на фестивале отмечали Гран-при и Памятный приз Губернатора Югры за развитие телевидения автономного округа.

 

Только вот с первым памятником вышел небольшой казус, на который поначалу никто не обратил внимание. Дело в том, что скульптуру так установили на постаменте, что она сидела спиной к Дому Правительства. И нашлись доброжелатели, которые говорили: «Если посмотреть на скульптуру, то становится понятным – где Корнеев видит эту власть». А мэр города Владимир Яковлев сказал мне как-то: «Ну, Корнеев, ты умудрился поставить своей жене сразу два памятника!».

 

Как бы там ни было, но их появление дало своеобразный толчок созданию в Ханты-Мансийске, да и в других городах Югры, множества скульптурных композиций на самые разные темы. И самой главной из них стал целый скульптурный комплекс в археопарке столицы автономного округа.

 

 

Каждый человек хотел бы оставить память о себе, оставить свой след в истории. Ну, а у кого след не получается, мечтают хотя бы наследить в ней. Будто беспородная собака, окропляя каждый столб и дерево своей именной собачьей меткой. Потомки потом решат – кто был прав, кого следует вознести на пьедестал, а кого сбросить с постамента, на который он вскарабкался по спинам друзей-соратников.

 

Переломные моменты развития истории всегда были и будут кристаллом, призмой, через которую ясно видно – кто ист ху и на кой … он ист. Именно так и случилось в Югре.

 

Восьмое февраля, 2010 год, 17-35. На мобильник позвонила Татьяна Александровна из первой приемной: «Анатолий Александрович, что происходит – бегущей строкой на канале «Вести-24» идет новость, что Президент предложил вместо Александра Васильевича Наталью Комарову?». Первое, что ощутил – шок, ступор. Как?!? Почему?!? За что?!?

 

Позвонил первому помощнику Губернатора. Реакция такая же, как и у меня.

 

С этой минуты на протяжении недели мой мобильник почти не выключался. «Коммерсант-Урал». «Накануне». «РИА-Новости», «ИТАР-ТАСС», «Ура.ру» и «Уралполит.ру», пресс-секретари муниципалитетов, редактора газет и телекомпаний, друзья-товарищи, доброжелатели и не. И у всех один вопрос – за что? Этот вопрос вообще станет главным на несколько дней. Вот только ответа на него никто не даст…

 

…Началась работа по обработке сознания депутатов. На усиление местной гвардии единороссов прибыл спецназ в лице руководителя МКС «ЕР» Игоря Баринова, замполпреда Сергея Сметанюка, главфединспектора Андрея Бочарова. В верхах понимали, что столь парадоксальное решение Президента в отношении Губернатора Югры вызовет неоднозначную реакцию у югорчан. И они оказались правы.

 

Интернет загудел, застрочил очередями сообщений и призывов о проведении митинга протеста. Причем, это сработало так быстро и непринужденно, что Дмитрий Анатольевич вполне мог бы гордиться – есть территория в России, где информационные технологии абсолютно органично вошли в повседневную жизнь людей. Ну, не будем о нем. Он уже достоин отдельных слов. Так или иначе, молодежь взбудоражила население и горожане стали готовиться к выходу на площадь. Как начали подготовку к митингу и те, кто стоит на страже порядка. Омон, милиция, «соответствующие» органы были приведены в боевую готовность.

 

Пружина напряглась в обед, 11 февраля. Мне позвонил помощник главы города, тезка – Анатолий Александрович: «Что делать? Тут народ на площади и телевидение! А мне приказ – снимать нельзя!».

 

- Только не вздумайте бить журналистов и операторов! Пусть снимают. Лучше мы попросим все это не показывать в «Новостях», – ответил я ему.

 

Такого в России еще не случалось. Впервые за новейшую историю люди вышли на площадь защитить Губернатора. В эти же дни в Калининграде шли протесты против действующего главы региона. А еще раньше были протесты против переназначения действующего главы на Алтае, против претендента в Дагестане… Такой вот прецедент. И совсем не важно, что людей всего-то было около сотни. Важен настрой людей, их убежденность. И, естественно, общественный резонанс. А он прокатился по всей России.

 

Общими усилиями сотрудников Администрации и Правительства округа акцию удалось практически нейтрализовать. Кстати, и Александр Васильевич звонил из Москвы, просил успокоить горожан. Но, как говорится, «ложки нашлись, а осадок остался». Доблестные силовики получили указание найти зачинщиков. Первое, что им пришло на ум – это люди из ближайшего окружения Губернатора. И опять пошли звонки – как вы причастны к организации митинга и автопробега? Замечу, что параллельно с призывами к проведению митингов, шли призывы еще к одной, на мой взгляд, весьма остроумной акции – проведение широкой рекламы антикомаринных средств – Раптора, Фумитокса и пр. И, действительно, на стеклах автомобилей, на автозаправках, на столбах и заборах такие листовки появились. Кстати, весьма креативно поработали ребята.

 

Так вот, искать зачинщиков, взбудораживших общественность, органы начали искать среди нас. И не только силовики, но и журналисты. Одному дотошному представителю желтой, но мнящей себя политической, прессы из Екатеринбурга я объяснил ситуацию примерно так: «Мы по определению не можем быть причастными к организации общественных протестных акций. Во-первых, это нам запрещено законом о госслужбе. Во-вторых, у нас существует свой Кодекс чести госслужащего. И, в-третьих, и это самое главное – представьте на минуту, если бы мы, действительно, включились в эту ситуацию на стороне людей? У каждого из нас есть своя харизма, свои люди в муниципалитетах, свои ресурсы (я не имею в виду финансовые!) воздействия на ситуацию. Правда? А теперь представьте, что было бы в округе, если бы вдруг все это заработало организованно?».

 

Получился интересный парадокс – Президент спровоцировал протест людей против явно неоправданного, несправедливого и нелогичного решения об отставке Александра Васильевича, а мы все это время вынуждены были гасить разгорающиеся страсти. Причем, в первую очередь, в интересах самого Президента. В интересах Главы государства, для которого мнение людей, как оказалось, ничего не значит по определению.

 

Кстати, мы уже оказывались в подобных тисках в 1996 году, когда убедили избирателей голосовать за деградирующего на глазах людей Бориса Ельцина…

 

…Вообще, приемная Филипенко в те дни напоминала маленький муравейник, своеобразный гайд-парк. Здесь обменивались мнениями, новостями из «думского крыла», спорили о возможных вариантах развития событий. Иногда в приемную заходил Сондыков – председатель окружной Думы. Видно было, что делал это он только по необходимости провести некоторые консультации с Филипенко и с нами старался не сталкиваться. Но нам был интересен любой человек, пришедший в «губернаторский отсек» извне.

 

- Василий Семенович, как вы намерены голосовать?

 

- Как Президент сказал. А что мы можем? Куда мы против него?

 

- Подождите, а где же ваша личная позиция, как быть с совестью, наконец?

 

- А что я могу? Ты хочешь, чтобы нас разогнали?

 

-Причем тут «разогнали-не разогнали»! Личная позиция у вас есть?

 

-Конечно! Я категорически против смены Александра Васильевича! И женщина эта мне совсем не нравится. Только я понимаю другое – не согласись мы с Президентом, нас просто-напросто разгонят.

 

- Вот теперь я вас, кажется, понял. Табуретка председателя Думы для вас гораздо важнее, нежели простая человеческая совесть.

 

- Да причем тут моя совесть! Ты словами красивыми, Анатолий, не бросайся. Я за будущее депутатов переживаю, за будущее «Единой России» переживаю. Ты же знаешь, я член Политсовета и несу ответственность за партию.

 

Он увидел, что из кабинета Губернатора вышли посетители и быстро проскользнул в открытую дверь.

 

 

- А вот теперь и поговорим о переносе столицы округа в Сургут серьезно да и деньги из бюджета повернем куда надо. Куда Губернаторша против партии попрет? Фила было невозможно переломить. Дались ему эти Няксимволи и Хулимсунты! Пусть деревни сами живут. Развивать надо Сургут, в первую очередь, Нижневартовск и Нефтеюганск. Ну, еще Югорск можно добавить. Остальные у них на шее сидят.

 

- Кто бы удивился вам, сургутянам. Все вам мало-мало-мало! Сургутский эгоцентризм вами движет, не более того. Цифры бюджета Сургута вас не удивляют? Ведь вы всегда получали на полную катушку.

 

- Вы в Хантах тут все зажрались, чего с вами разговаривать!

 

- Выходит, вы теперь хотите зажраться сами?

 

*

 

- Да, чувствую, придется уезжать.

 

- А что ты переживаешь, ты ведь гастарбайтер и тебе все равно где быть и работать. Следующий субъект окучишь. Россия большая.

 

*

 

- Дурдом какой-то! Спрашиваю у думских – чем помочь? А они мне – это вообще не ваше дело, мы отвечаем за Комарову! Будто мы тут в Правительстве враги какие-то. Да идут они … Пусть делают, что хотят!

 

*

 

- Аппаратное в понедельник будет?

 

- Какое аппаратное! Дума будет. А потом нам уже ничего не надо будет. Сядем и будем ждать свою участь. Иди лучше кабинет чистить. За годы, наверное, добра много всякого накопилось.

 

- Ага. Китч один – сувениры в шкафу. Компьютер почищу и хватит. Да! Туфли бы летние не забыть!

 

*

 

- Говорят, что элдэпээровцы будут голосовать против Комаровой.

 

- Ну-ну. Хотел бы я на это посмотреть.

 

- Представляешь, если так случиться? На следующих выборах ЛДПР обеспечила бы себе в округе победу однозначно.

 

- Безусловно. Если бы наши элдэпээровцы были бы дальновидными, они именно так и поступили бы. Только наши не из таких. И присядут. И прилягут. И поцелуют в экстазе кого хошь и куда хошь.

 

*

 

- Что делать не знаем. У нас в Добрино стоит огромная деревянная фигура комара, а на стенах развешены инструкции по борьбе с гнусом.

 

- Меняйте срочно все это хозяйство на энцефалитных клещей. С ними тоже надо учить людей бороться по-научному.

 

- Да уж! А если она пригласит в свою команду какого-нибудь Клещева? Или Паутова с Мошкиным? Может нам статую крокодила установить, чтобы уйти от темы местного гнуса?

 

*

 

Предположения и слухи витали в первой приемной с утра и до позднего вечера. Мнения звучали самые разные. Кто-то волновался о судьбе Югры, кто-то о своем личном будущем. Но все сходились в одном. Подобным – циничным, а по сути своей, хамским образом Президент не поступил ни с одним главой субъекта Федерации. И орден «За заслуги перед Отечеством», который Медведев спешным порядком своим указом присвоил Филипенко через несколько дней, мнение это уже не смогло изменить. Факт состоялся. И оценку ему люди дали, на мой взгляд, довольно адекватную. Пусть разговоры об этом сместились на кухни, в курилки, в очереди. А такие, как известно, разговоры опасны, поскольку люди, лишенные информации объективной, переходят к слухам, домыслам и к своим субъективным выводам. Так уже было в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого столетия. И чем это все закончилось, мы знаем.

 

В день голосования атмосфера в Доме Правительства была мрачная. Мало кто сомневался в его исходе. Перебрасывались ничего не значащими фразами. Приемная Губернатора, на удивление, была пуста. Все разошлись по кабинетам и ждали трансляцию с заседания Думы автономного округа по внутреннему телевидению. Мы с Олегом Улитиным сидели в его кабинете, молчали. Да и о чем говорить? Все говорено-переговорено. В отличие от других, свою судьбу мы знали наперед – первыми при смене высшего должностного лица «вылетают» его помощник и пресс-секретарь.

 

За десять минут до начала заседания Думы автономного округа в приемную Губернатора вошли Сондыков и Комарова и решительно двинулись напрямую к двери кабинета Филипенко. У него в это время была встреча с полпредом Николаем Винниченко, прибывшим на заседание Думы «для солидности».

 

Вот тут мы и поразились реакции секретаря приемной Губернатора Татьяны Боголюбовой. Она быстро вышла из-за своего стола и перекрыла собой дверь кабинета Губернатора: «Александр Васильевич занят. Вам назначено?».

 

Опешил Василий Семенович – такой он никогда не видел Татьяну, секретарь всегда была приветлива и доброжелательна. Еще более опешила Наталья Комарова. В растерянности она смотрела то на Сондыкова, то на Татьяну.

 

-   Вам назначено? – переспросила Боголюбова.

 

- Так, Татьяна Александровна, через пять минут начало заседания Думы и мы хотели пригласить Александра Васильевича, чтобы войти в зал вместе.

 

- Подождите минуту, я доложу, - и вошла в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Сондыков извиняющимся взглядом посмотрел на Комарову: «Сейчас, Наталья Владимировна, все будет нормально». А та уже обрела внешнее спокойствие, хотя пальцы сжались в кулачки, в глазах вспыхивали искры гнева.

 

Татьяна широко открыла дверь: «Прошу вас». Они быстро прошли в кабинет. Татьяна посмотрела на нас и вздохнула: «Ну, вот и кончилась моя биография…». Кстати, как в воду смотрела. После вступления Комаровой в должность, Татьяна проработала в первой приемной ровно неделю.

 

… Зал заседания Думы был переполнен. Отметить в своей памяти столь значимое для Югры событие прибыли депутаты Госдумы, представители в Совете Федерации, главы муниципальных образований, некоторые, скажем так, «полковники» нефтяных компаний, множество журналистов, фотографов, операторов…

 

Коллега из аппарата Думы посадила меня рядом с Лилей Дмитриевой - пресс-секретарем Василия Сондыкова. «Привет. Быстро ваше крыло сдало наше», - начал я было разговор, но в зале раздались аплодисменты.

 

Вошли Винниченко, Филипенко, Сондыков Комарова и прошли в президиум. Рядом с ними пристроились Александр Сальников, Еремей Айпин и Сидоров – заместители председателя Думы округа. Причем, Александр Васильевич сел за свой – губернаторский – столик и оказался на некотором отдалении от всей этой группы.

 

По давней привычке, я изучал лица собравшихся в зале людей. Вокруг явно чувствовалось напряжение. Оно витало в воздухе, читалось во взглядах депутатов и гостей. Причем, депутаты старались быть приветливыми и добродушными, но было заметно, что это лишь внешняя бравада. Когда наши взгляды встречались, депутаты быстро отворачивали глаза в сторону.

 

Собственно, заседание было недолгим. При регистрации выяснилось, что отсутствует депутат Юрий Важенин из Сургута. Человек он известный, почетный житель округа. Кстати, именно он оказался первым, кто прислал по факсу в первую приемную свое приветствие Наталье Комаровой. Сейчас он, как оказалось, доверил одному из депутатов отдать свой голос за Комарову. Ей и приехавшей группе поддержки было очень важно, чтобы счет этого матча был 28:0 в пользу претендента.

 

Николай Винниченко что-то сказал о былых заслугах Александра Васильевича, но особо красноречиво подчеркнул неимоверные успехи Натальи Комаровой на управленческом поприще. Окончание его выхода ознаменовалось небольшим казусом – он чуть не упал с подиума, на котором была установлена трибуна.

 

Александр Васильевич заметно волновался. Он сидел за столиком, низко наклонив голову, но было видно, как на его скулах «ходили» желваки. Когда ему дали слово, зал взорвался аплодисментами. Эта искренняя реакция присутствующих на выход к трибуне Своего Губернатора была неподвластна ни функционерам из «Единой России», ни аппаратчикам Думы. Это был ответ на то, КАК меняют нашего Губернатора.

 

В Президиуме заметно напряглись Сидоров и Сондыков – возможные упреки за подобную реакцию участников заседания обязательно достанутся им от «контролеров».

 

Голос у Александра Васильевича, и без того тихий и низкий, был плохо слышен и постоянно срывался от волнения. Было понятно, что скажет он, в принципе, дежурные фразы – спасибо всем, кино закончилось, следующую серию биографии Югры будет снимать новый режиссер.

 

Выход Натальи Комаровой на трибуну был встречен формальными аплодисментами. Радостно хлопал лишь Сидоров в президиуме. Его лицо светилось неподдельным удовлетворением от происходящего. Взойдя на подиум, претендентка заявила: «Я пойду путем, проложенным Александром Васильевичем», как бы успокаивая всех, что она уж точно не упадет.

 

Слушал тезисы ее программы и думал: «Господи, что вы вещаете, мадам! Все это давно уже делается в нашем округе! И «Чистая вода», и газохимия, и программа энергосбережения, и строительство жилья и детских садиков, снос ветхого жилья, ликвидация балков и еще многое-многое, о чем вы даже не подозреваете». Впрочем, чему удивляться? Откровенному популизму? Так Комарова – депутат, а от них, как известно, ничего другого и не услышишь. Выступила. И не упала. Правда, и восхищения в зале не вызвала.

 

Сондыков заерзал на председательском кресле – пора было заканчивать эту бодягу: «Голосуем, товарищи». И через минуту на экране высветились цифры. За – 28. Против – 0. Воздержавшихся – 0. Комаровой пожал руку Винниченко. Он был, действительно, рад. Поручение Администрации его шефа было выполнено с блеском… Вокруг Комаровой зароились аппаратчики из Думы, депутаты, некоторые главы муниципалитетов. Каждому хотелось отметиться, присесть в реверансе и сделать все возможное для того, чтобы она не забыла их лица.

 

Интересный снимок этого момента сделал фотокорреспондент окружной газеты «Новости Югры». Винниченко, Сондыков и между ними Наталья Комарова. Их лица серьезны, а она будто в ладошки хлопает: «Все! Я – Царица Югорская!».

 

А подавляющая часть участников заседания мрачно покидала зал. Говорить не хотелось. На наших глазах произошел рейдерский захват нашего округа, своеобразный государственный переворот в рамках одного субъекта Российской Федерации. Пусть и конституционным путем, с соблюдением видимости демократии. Правда, мнение жителей автономного округа так и осталось никому не нужным и не востребованным. А еще совсем недавно нам всем казалось, что именно оно и должно быть определяющим при принятии любого решения. Особенно, когда это решение касается каждого из нас. И что будет в самом недалеком будущем с Югрой, не знает пока никто. Великолепная иллюстрация для тех, кто хотел бы понять - куда продвигают Россию «кремлевские мальчики» и что уже, в принципе, стало реальностью. Ясно одно – построение в нашей стране действительно демократического государства, где мнение большинства граждан – закон для власти, не состоялось.

 

Церемония официального вступления Натальи Комаровой в должность Губернатора Югры назначена была на первое марта. Эта дата и останется в истории Ханты-Мансийского автономного округа как конец эпохи Александра Васильевича Филипенко. Первого и последнего Народного Губернатора Югры.