«Бесперспективняк»

Протестное движение после выборов дезориентировано: против чего выступать, если большинство сограждан утвердило прежнюю власть еще на шесть лет. Идеологи Кремля прогнозируют: оппозиция расколется на тех, кто поспешит присягнуть власти, и тех, кто пойдет на акции неповиновения (взрывы, поджоги и т.п.). Эксперты согласно кивают и предлагают совсем несусветное применение сил и талантов: бороться с самоуправством коммунальных компаний. Лидер антикоррупционного совета «Комитет 101» Дмитрий Головин решил напомнить читателям «URA.Ru» (в подавляющем большинстве – участникам митинга), против чего мы собирались на площадях и какая альтернатива, помимо совсем тошнотворных, остается.

 

После выборов завертелось: отставки одних чиновников, назначения других, перемещение третьих… Впереди ещё создание и начало работы нового, «большого правительства», новых людей в президентской команде и его администрации, разнонаправленные перемещения во всей властной пирамиде или вертикали. Эксперты морщат лбы и рассуждают о перспективах «поступательного развития с обновлённой командой», исходя из новых назначений, делают выводы о том, чему руководство страны (области, города) уделяет первостепенное значение, а какие сферы лежат на периферии его интересов. В общем, движуха: мы шевелимся – значит, мы существуем. И движемся вперёд в своей безостановочной эволюционной деградации (неприятное вычеркнуть).

 

Но спросим себя: что сегодня нам нужно? Говоря «нам», я имею в виду весь «креативный» класс образованных городских жителей. Что нас выгнало на площади и улицы? Против чего мы выступаем? За что боремся?

 

Спрессовывая требования до пределов – нам нужны работающие государственные институты.

 

Мы хотим, чтобы полиция и прокуратура работали на нас, защищая наши права, чтобы суды советовались только с законом, чтобы врачи и учителя лечили и учили, а не писали бесконечные отчёты «в целях дальнейшего совершенствования процессов», чтобы государственные служащие, сократившись количественно, улучшились качественно, начав наконец думать о людях, мы хотим – и далее везде, ибо государство наше порочно, лживо, неэффективно и несправедливо устроено. И вообще – оно не наше.

 

И все эти горизонтальные и вертикальные перемещения чиновников по служебной лестнице ни на йоту не приблизят нас к решению общих проблем. Какими бы открытыми, доступными для общения, дружелюбными и образованными эти чиновники не были.

 

Про мотивы и психологию действий чиновничества именно мне рассуждать тяжко – никогда не был встроен в любую властную вертикаль. Но можно попытаться зайти с позиции общечеловеческих ценностей.

 

…Представим себе чиновника на довольно высоком посту – областного министра или начальника какого-нибудь департамента в полпредстве или вообще – самого губернатора или полномочного представителя президента. Могут они повлиять на обстановку на вверенной им территории? Заставить работать полицию, строже относиться к судьям, увольнять подозреваемых в коррупции чиновников – иными словами, навести именно тот порядок, которого так ждут «рассерженные» горожане?

 

Ещё как! Даже не представляю судью, который смог бы усидеть на своем месте, если бы полномочный представитель президента высказался против его кандидатуры. Также не могу представить полицейского начальника, усидевшего в своем кресле после того, как полпред или губернатор на него ополчится. С известной долей допущений и, несмотря на систему ограничений, сдержек и противовесов, опутывающих их, высокие чиновники всё-таки обладают определенной немалой властью. И исчезающее редко ею пользуются публично.

 

Одно соображение известно всем: «лучшее – враг хорошего». Те, кто занимался переназначением чиновников или влиял на это, иногда в кулуарах сетовали мне (как председателю антикоррупционного комитета) на незыблемый российский закон последней дюжины лет: «Каждый последующий чиновник ворует больше предыдущего». И чистых – нет. Поэтому все телодвижения по их смене приводят только к ухудшению ситуации, ибо налицо закон отрицательной селекции – любой начальник, попавший на свое место, благодаря знакомству с «Самим» или родственным связям тянет за собой не лучших, но – верных. Лояльных. И - серых. С ними спокойней.

 

Теперь представим себе высшего чиновника, задумавшего вдруг оздоровить, к примеру, полицию. То есть подошедшего к проблеме серьезно: установившего систему обратной связи с населением, проверяющего все сигналы от него и нещадно карающего проштрафившихся полицейских.  Самое малое, что его ждет, – полный коллапс отчетности (сознательно не говорю - работы, ибо сегодня они не работают, по крайней мере, на нас) «правоохранительных органов» и «кадровая чехарда». А без имитации деятельности и успокоительных отчётов «наверх» система жить не может. И все это аукнется тому же чиновнику – ведь именно он «развалил» правоохранительные органы на подведомственной территории. Значит, при любом «разборе полетов» его постараются сделать крайним и свалить на него вину за неудачу.

 

Древняя мудрость гласит: «Говорящий правду редко говорит приятные вещи». Гонцов с недоброй вестью часто казнили. Теперь их просто посылают в отставку как не разобравшихся в требованиях современного политического процесса. Любой чиновник не собирается быть Кассандрой, предрекающей неисчислимые бедствия и страдания стране при существующем положении вещей. Людей, для которых выстраданные понятия чести и правды выше сохранения высокооплачиваемого удобного кресла в теплом кабинете, среди них мало, если совсем нет – селекция и отбор, начатые еще в 1930-е годы, дали свои плоды.

 

И тут еще одно соображение: перемены, пусть даже к лучшему - всегда риск. Перемены всегда плодят недовольных - и чем более они фундаментальны, тем их больше.  Перемены могут осуществлять люди, не понимающие пружин и механизмов общественных процессов. Или сознательно выхолащивающие их суть. Реформы могут не получиться. Деньги, затраченные на их проведение, могут быть потрачены впустую. Ещё до нас умными бюрократами сказано незыблемое: «Инициатива всегда наказуема». За попытку «сделать лучше» можно расплатиться карьерой. А для любого бюрократа это слишком большой риск.

 

Вывод очевиден: при сложившемся положении вещей в государстве так называемый «диалог с властью» бесполезен. По крайней мере, с этой властью. И вопрос не в том, хороша она или плоха, – вопрос в том, что она не отвечает требованиям сегодняшнего дня, заставляя общество метаться в узком «коридорчике возможностей» и не давая ему выйти  на оперативный простор для свободного самостоятельного развития.

 

Глупо выпрашивать у власти новое колесо для общественной телеги, когда весь мир уже ездит на автомобилях. Глупо совершенствовать паровоз, когда уже вовсю ходят сверхскоростные электропоезда. Глупо просить автослесаря сделать годовой бухгалтерский отчёт. Они все - для разного.

 

В этом отношении ближайшие годы будут довольно безрадостными: общество будет всё яснее осознавать, что его «развели на стабильность» в стиле лихих 90-х. Власть будет вымученно изображать бурные «реформы», иногда вяло огрызаясь: «Вы же сами за это голосовали – чего ж вам теперь надобно?», не забывая тырить и пилить, откатывать и заносить. И неприятие путинского «курса» будет только нарастать.

 

Что делать тем, кто – против?

 

Всё то же, что и всегда.

 

Общаться – во всех формах. Громко кричать об ошибках, вранье и вороватости власти. Критиковать её, предлагая свои методы решения проблем. Выдвигать людей в депутатский корпус, пытаясь взять власть законным способом в отдельном муниципалитете или области. Выращивать фигуры, способные взять на себя ответственность за страну. Всё это – открыто, прозрачно, с объяснением каждого своего шага. Не продаваться ей за тёплые кресла и высокие должности, а – разговаривать только на равных. Работать на опережение, на будущее страны.

 

А главное – жить не по лжи самим. И всё у нас получится.