«Уходить в отпуск – это роскошь. Вот уехал зимой, а в корпорацию взяли «неправильного» работника. Произошел скандал…»

Гендиректор «Корпорации развития» Александр Белецкий продолжает менять концепцию общения руководства компании с прессой. Кроме того, что его встречи с журналистами становятся регулярными (с последней большой пресс-конференции прошло всего пару месяцев), они перестают быть официозными. На этот раз топ-менеджер корпорации, хоть и в галстуке, который забыл снять после встречи с полпредом, ответил на вопросы представителей масс-медиа УрФО в одном из екатеринбургских ресторанов. В заведении за чаем, кофе и легкими закусками господин Белецкий рассказал: почему бунтовали его подчиненные, как это отразилось на отношениях корпорации с иностранцами, что он намерен отстаивать в Минприроды, чем гордится, как отдыхает, а также на примере бутылки воды объяснил, зачем холдинг строит в Тюмени завод по переработке яиц. Подробности – в материале «URA.Ru».

 

 

– Конфликты, действительно, есть. Но они разные. Если говорить об Александре Митрофанове, он с 1998 года занимался проектом «Полярный кварц» и каких-либо подвижек в этом проекте мы не видели. Кроме 3,3, млрд рублей, которые были «потрачены» из бюджета на проект, на покупку оборудования, которое только сегодня мы запускаем. Вопрос был о том, что он сделал. Это наследие, которое досталось нам. Мы вынуждены были либо принять проект и сказать, что в нем все хорошо, либо сказать, что есть серьезные проблемы и ошибки, которые приходится исправлять. Если ты не говоришь об этом, значит ты с этим соглашаешься. У нас другая позиция.

 

 

Есть направление, которое неэффективно работало, – это геологоразведочный блок. В этом направлении произошли кадровые изменения в январе-феврале этого года (речь об отставке замгендиректора по транспортному блоку Александра Атаджанова и директора департамента транспорта Тимофея Павлюченко). И эти направления не дали тех результатов, на которые мог надеяться я как руководитель и акционеры. На ближайшем попечительском совете, который пройдет 12 апреля, я буду докладывать об итогах работы и, конечно, об этих перестановках.

 

Есть ли определенности с кандидатом на место Атаджанова? Пока направление его я замкнул на себя. Мы будем вести отбор на это место. Я думаю, что появится определенность – по какому пути будет идти финансирование Широтного хода. В ближайшее время пройдут консультации с федеральными министерствами. До середины мая будет определена схема финансирования проекта СШХ. Есть три схемы работы с банками. Нужен специалист, который имеет соответствующий опыт. Речь идет о проекте сроком до 20 лет. После обсуждения с акционерами и потенциальными инвесторами в лице «Газпрома» и РЖД мы выберем, кто этим проектом будет заниматься. Возможно, привлечением финансирования под проект будет заниматься Ямальская железнодорожная компания. После того как определимся с этим вопросом, мы поймем, кто нужен на этом посту: либо тот, кто будет корректировать ЯЖДК, либо кто будет работать с проектом как финансовый консультант, либо будет непосредственно сопровождать проект.

 

 

 

К сожалению, инцидент с господином Атаджановым, который произошел, серьезно повлиял на наши переговоры с DBI о вхождении компании в корпорацию. Но, я думаю, вопрос будет решен в ближайшие месяцы. Надеюсь, что положительно.

 

Подобные конфликты вредят деятельности корпорации, так как инвесторы серьезно подходят к изучению информационной среды вокруг нас. Насчет версий о чьих-то заказах, которые могут стоять за действиями таких менеджеров, как Атаджанов или Митрофанов, то тут могу сказать следующее – господин Атаджанов никогда не скрывал того, что вернется в корпорацию на пост гендиректора. Каждый выбирает способ карьеры, который ему нравится.

 

 

– Государство уже потратило деньги – порядка 4 млрд рублей - на то, чтобы проверить те прогнозные ресурсы, о которых шла речь. Они не подтвердились (запасы не промышленного объема). Но мы не совсем удовлетворены качеством проведенных работ. Но мы, с другой стороны, и не были заказчиком этих работ. Заказчиком было Минприроды. Мы считаем, что если провести эти работы более качественно, то результаты могут быть другими. В дальнейшем мы планируем лоббировать вопрос, чтобы Федерация выделяла УрФО больше средств на геологоразведку, нежели раньше. Но это не значит, что данные средства будут использоваться корпорацией. Эти средства по целевым программам ежегодно выделяются всем федеральным округам, просто почему-то УрФО последние годы выделялись деньги гораздо меньшие, чем, к примеру, СибФО.

 

 

 

Мы не говорим, что мы не будем строить дорогу Полуночное – Обская. Мы говорим, что пока там не подтверждены запасы, мы будем откладывать эту стройку, так как не подтвержден грузопоток на этой ветке. Поэтому пока занимаемся реальными, пусть и более мелкими проектами. В то же время мы продолжаем строительство Широтного хода на Ямале. Я думаю, что до конца этого года мы начнем его строительство.

 

 

– Посмотрите, какую воду мы пьем сегодня в кафе. Ее выпускает Франция и поставляет сюда, в Россию. Половину тортов готовят из продукции, которая экспортируется в Россию из Аргентины. Птицу экспортируем из Канады. Если посмотрите отраслевой разрез по регионам, вы увидите, что Тюменская область очень серьезно занимается сельским хозяйством. Там достигнут серьезный прогресс в этой сфере. Большая часть территории УрФО непригодна для занятия сельским хозяйством. Большая часть продукции завязана на сложностях с транспортировкой. Это отражается на всем. Вы слышали, какие цены на продукты на Севере? Поэтому тот завод, который мы планируем открыть в Тюмени, аналогов ему в России нет. Будет снижена стоимость выпускаемой продукции, а мы обеспечим стабильной работой три птицефабрики, которые работают в УрФО. Кстати, скоро Пасха, увидите, как скакнут цены в Европе по этому виду продукции.

 

 

 

Завод будет небольшой по числу рабочих мест, но будет эффективным с точки зрения производства. Я уверен, что к нам еще подключится Сибирский федеральный округ, потому что у них таких производств нет.

 

 

– Говоря о сложных проектах… Мы не принимаем некий балласт в корпорацию. По «Полярному кварцу» - да, нам передали очень сложный проект. Но если мы сможем его организовать, для региона и для корпорации это будет очень серьезный успех. В том числе имиджевый. По проектам, которые мы ведем в энергетике, это нормальные проекты с хорошими сроками окупаемости. К примеру, малая генерация – это 6-7 лет, большая энергетика – 10-15 лет. По объектам инфраструктуры с «Транснефтью» – окупаемость проектов составляет от 15 до 30 лет. Железная дорога окупится через 18 лет.

 

 

 

Что касается средств, которые акционеры (ЯНАО, ХМАО, Тюменская область) вложили в уставный капитал, их объем составляет 9 млрд рублей. Регионы смогут вернуть свои средства в течение 15 лет.

 

Насчет проблемности проектов, которые корпорация получила… Есть корпорация образца 2006 года, и есть корпорация образца 2011 года. Тот проект был рассчитан на то, чтобы получить деньги в федеральном бюджете и построить на них дорогу. Мы от него отошли. Нам деньги из бюджета не нужны. Второе. Есть некоторые проблемы у наших акционеров. Мы получили недостроенную станцию в Харпе, но за год мы ее запустили. Есть проблемы по «Полярному кварцу», но к августу-сентябрю мы пустим первый комплекс, а через год-два – заработает весь завод. Это новое производство, новые места. Объект в Салехарде – это объект, который даст электроэнергию Ямалу. Вы знаете, что полуостров является энергодефицитным. Там стоимость киловатта достигает 15 рублей. Построим станцию, снизим тарифы. Вот это и будет наш вклад, который будет выражаться не только в прибыли. Хотя и прибыль от этих проектов тоже будет. Она уже есть.

 

 

 

В 2011 году корпорация не потратила ни одного бюджетного рубля. Мы дали прибыль, мы сами себя содержим. На это уходит около 300 млн рублей: на зарплаты, на содержание офисов, аренду и так далее. Если вы посмотрите отчеты предыдущих лет, акционеры всегда давали деньги на содержание корпорации. Сейчас такого нет.

 

 

– Очень тяжело говорить о проектах в Свердловской области. Пока мы занимаемся здесь малой энергетикой. С Облкоммунэнерго мы подписали договор на два объекта, хотя там был перечень – больше 16. До конца года мы подпишем соглашения еще на 10-12 объектов. Речь идет о когенерации.

 

Но, опять же, нельзя исключать того, что в Свердловской области мы можем взяться за лесной комплекс. Будет совещание рабочей группы в четверг, 5 апреля. И если мы договоримся о принятии концепции и согласуем ее, то речь будет идти о строительстве ЦБК. Пока единственный в регионе проект – это Лялинский ЦБК, но там ситуация нестабильная. Во многом это объясняется износом оборудования на предприятии…

 

 

 

 

Мы вступаем в новую пору, которая была нам неведома. Когда мы переведем тарифы и цены (нефть, газ, электричество) на те, которые есть в Европе, то многие наши предприятия, на которых много лет не модернизировалось оборудование, они закроются. Это нужно понимать уже сегодня. К примеру, Богословский комбинат. Основная проблема на нем была связана с «европейской ценой». А производство располагалось здесь раньше потому, что здесь были выгодные тарифы. Но от этого необходимо отвыкать. Так долго продолжаться не будет.

 

 

– Уходить в отпуск – это роскошь. Вот уехал зимой, а в корпорацию взяли «неправильного» работника. Произошел скандал. Я теперь опасаюсь брать отпуск. Но если бывает такая возможность, я люблю уехать куда-то на море, поплавать, позагорать, прийти в себя.

 

 

Читать, судя по очкам у меня, успеваю. Последняя книжка, которую прочитал, – «Стокгольмская школа экономики». Она не научная, это публицистика.

 

На работе, чтобы отдохнуть, в перерывах занимаюсь гимнастикой, йогой. Растяжки при длительной офисной работе очень полезны. Особенно мне как старому, больному человеку (смеется).