«Есть шанс, что все получится, ведь это личный проект и главный экзамен Владимира Путина»

Оргкомитет Олимпиады «Сочи-2014» решил улучшать имидж предстоящего мероприятия проверенным способом: собирать группы журналистов и отправлять их в пресс-туры в Сочи, чтобы СМИ могли воочию увидеть, как страна готовится к главному парадному событию путинской эпохи. Так как Олимпиада – мероприятие общенациональное, в поездки приглашают и региональных журналистов. В минувшие выходные корреспондент «URA.Ru» побывал в Сочи в надежде разобраться со стереотипами и мифами, которые существуют вокруг первой российской Олимпиады. У Екатеринбурга есть своя причина внимательно наблюдать за Сочи: в случае победы заявки «Экспо-2020» город могут ждать сопоставимые изменения.

 

Существуют две основные точки зрения на сочинскую Олимпиаду. Первая – официальная, транслируемая «Первым каналом», ВГТРК и НТВ. Она заключается в том, что игры 2014-го года в Сочи будут символом новой, возрожденной России, мощной европейской державы, одновременно открытой миру и самобытной. Согласно этой точке зрения сотни миллиардов рублей, которые расходуются на подготовку к Сочи, – это не траты, а инвестиции: вложения в имидж государства и инфраструктуру юга России, которая будет служить на пользу страны и после Олимпиады.

 

Вторая точка зрения, превалирующая в либеральных СМИ и социальных сетях, заключается в том, что сочинская Олимпиада – это путинская блажь (зимние Игры в субтропиках!), грандиозный распил и великая профанация, которая неизбежно закончится каким-нибудь вселенским позором, epic fail международного масштаба – что-нибудь типа того, что все выстроенные в течение пяти лет стадионы за пару дней до начала игр смоет в море утренним дождем. События во Владивостоке и Ханты-Мансийске, где из-за ливней оказались повреждены объекты, построенные для международных мероприятий, делают такой прогноз пугающе реалистичным.

 

 

 

Пожалуй, большинство российских журналистов (наверное, даже работающих на «Первом канале») в душе тяготеют ко второй точке зрения: в России сформировался популярный тренд на критику власти и скептическое отношение к государственным мегапроектам. В оргкомитете Игр решили, что самый эффективный способ бороться с этим – воочию показывать, как страна готовится к Олимпиаде. Для этого задумали серию пресс-туров, которые будут продолжаться едва ли не до самого начала мероприятия и станут проходить чем дальше - тем чаще. В результате посмотреть на сочинские мегастройки смогут сотни, если не тысячи, корреспондентов и редакторов со всей России. В течение двух лет пускать пыль в глаза такому количеству людей, главным профессиональным качеством которых является дотошное любопытство, довольно сложно. Поэтому сама идея проведения серии пресс-туров говорит о том, что с Олимпиадой не все так плохо, как представляется бессознательному коллективному российского фейсбука. Истина, вероятно, балансирует где-то между двумя крайними точками зрения на Сочи-2014.

 

В Музее спортивной славы Сочи (по сути, это музей Олимпиады, но официально называться так до проведения Игр у него нет права) есть старая заявочная книга Сочи на проведение Олимпиады 1998 года. Заявка подается за девять лет, поэтому нетрудно посчитать, что книга была подготовлена в 1989 году – то есть идея проведения зимней Олимпиады в субтропическом городе если и была блажью, то даже не путинской – горбачевской. А еще ельцинской: заявку подавали и в 1993-м, на Олимпиаду 2002 года. Первый раз заявление отозвали самостоятельно (в 1989-м быстро стало понятно, что стране не до Олимпиады), а конкурс на 2002 год проиграли из-за войны в Чечне, гремевшей на близком Кавказе. При Путине наконец удалось выиграть.

 

 

 

Небольшой приморский город Сочи еще со сталинских времен – особый объект на карте страны, населенный пункт государственного значения, место отдыха не только простых советских граждан, но и истеблишмента. Однако после открытия границ в 1990-е курорт не смог конкурировать со средиземноморскими странами и Болгарией, приобретя захолустный имидж. Победа олимпийской заявки как бы возвращает Сочи в число самых важных городов страны. Гигантские бюджетные вливания в инфраструктуру подтянули за собой частные инвестиции и Сочи снова стал обретать лоск.

 

Сейчас город представляет собой грандиозную стройку. Строительная площадка начинается прямо от трапа самолета: выкупленный Олегом Дерипаской аэропорт переживает большую реконструкцию, обрастая современными телескопически рукавами. Аэровокзал, к слову, уже вполне приличный, не уступающий екатеринбургскому «Кольцово» и связанный нитью «Аэроэкспресса» (того самого, что обслуживает «Домодедово» и «Шереметьево») с городом. Путешествие из аэровокзала – тоже езда по нескончаемой стройплощадке: самосвалы, бульдозеры, экскаваторы, дорожные рабочие. В районе Имеретинской низменности начинает казаться, что вообще едешь по абсолютно новой, впервые обжитой местности: новые дороги, новые развязки, новые железнодорожные мосты и туннели, при этом все выглядит вполне современно и аккуратно. К Играм Сочи строит и модернизирует 367 километров дорог и мостов, 200 км железнодорожного полотна. Нечто подобное (в кратно превосходящих масштабах) можно видеть в Китае: в одночасье на месте старых деревень вырастают новые города и транспортные узлы.

 

 

 

Не знаю, как к такому относятся жители китайских деревень, но сочинские аборигены переживают изменения болезненно. Для строительства объектов пришлось переселять около 2,5 тысячи домохозяйств, и далеко не везде торг происходил спокойно. Считается, что недвижимость и земля выкупались по рыночной цене или обменивались на равноценные участки и новые дома неподалеку. Но переселение проходило в очень короткие сроки, велось в принудительном порядке, и некоторые домовладельцы оказались крайне недовольны предложенными условиями.

 

Еще одна причина переживать для местных жителей – общее удорожание земли в Сочи и окрестностях. Казалось бы, владельцы домов и участков должны радоваться – их домики и огороды за несколько лет существенно выросли в цене (по некоторым оценкам, с момента объявления об Олимпиаде – в десять раз). Но на деле повышение стоимости сочинской земли привело в регион агрессивные федеральные и московские компании, которые начали захватывать участки, запугивать жителей и прибегать к околокриминальным методам отъема собственности. Это – обратная сторона великих коммерческих строек Сочи, которые по своим масштабам практически не уступают государственному «олимпийскому» строительству. По всему 145-километровому сочинскому побережью растут жилые комплексы с названиями вроде «Красная площадь», «Парк Горького» или «Московия» и ценами в 70-80 тысяч рублей за квадратный метр. В последние годы 400-тысячный Сочи вводит в эксплуатацию по 500 тысяч квадратных метров жилья каждый год.

 

 

 

Разумеется, строят и новые гостиницы, в том числе непосредственно в районе двух олимпийских кластеров (кластеры, для понимания, находятся в районе Адлера и Красной Поляны и отнесены от собственно Сочи на несколько десятков километров, хотя в условиях единой агломерации эта удаленность носит условный характер). Гостиницы, конечно, частные, при этом среди инвесторов есть и знакомые свердловчанам названия – например, «Ренова-СтройГруп» возводит комплекс пяти- и четырехзвездочных отелей в непосредственной близости от прибрежного кластера.

 

 

 

Будут отдельная гостиница для МОК, несколько отелей для прессы (рядом с поистине грандиозным пресс-центром для 15 тысяч журналистов – чуть ли не самым большим объектом Олимпиады), гостиницы для спортивного персонала и болельщиков. Последним (особенно россиянам), впрочем, наверняка придется селиться и в уже существующем гостиничном фонде сочинского побережья – и с этим связана самая большая проблема. Потому что растянутая на полторы сотни километров прибрежная зона связана единственной транспортной нитью, которая в часы пик превращается в гигантскую пробку. Вообще, любая случайная авария грозит превратить и без того сложную обстановку во всеобщий коллапс (мы ехали из аэропорта до гостиницы четыре часа: два столкнувшихся автомобиля наглухо перегородили двухполосную магистраль). В оргкомитете считают, что проблему решат новые электрички «Ласточка» (их, кстати, делают в Свердловской области – объединенная компания «Синары» и «Siemens») и строящиеся дублеры прибрежной трассы. И все-таки транспортные проблемы почти наверняка будут.

 

 

 

Впрочем, самые важные гости Олимпиады – спортсмены, тренеры, члены МОК, правительственные делегации, журналисты – всего этого не почувствуют. Они будут жить между двумя основными кластерами, прибрежным и горным, соединенным новыми автомобильной и железной дорогами. По олимпийским меркам размещение достаточно компактное: в Ванкувере стадионы разделяли 1-2 часа езды, здесь можно добраться с побережья до гор за полчаса, а в пределах прибрежного кластера, где выросли стадионы, вообще легко передвигаться пешком.

 

Прибрежный кластер был главной частью пресс-тура и самым наглядным доказательством того, что Олимпиада действительно состоится, а подготовка к ней идет в соответствии с графиком. Осмотр кластера (в котором тоже есть свердловские элементы – одну из ледовых арен строит УГМК) вселяет сдержанный оптимизм. Оптимизм – потому что стадионы, в общем, почти готовы, четыре из них, судя по всему, действительно будут сданы уже к концу этого года, а пятый – в котором пройдут церемонии открытия и закрытия – в следующем. Сдержанный – потому что в архитектурном смысле олимпийские объекты, к сожалению, ничего интересного из себя не представляют. Они (за исключением, может быть, главного стадиона) достаточно ординарны и вторичны и для многообещающей российской заявки выглядят бледновато – а ведь олимпийская архитектура - это именно та сфера, в которой государство может проявить свои амбиции и продемонстрировать новаторство, смелость, полет мысли. Можно возразить, что олимпийские объекты на прошлой зимней Олимпиаде в Ванкувере тоже были малоинтересными. Но Канаде, в общем, никому ничего не надо доказывать, а России доказывать нужно очень, очень многое. В том числе себе самой.

 

 

 

А вообще стройка выглядит прилично. Рабочие живут в кондиционированных вагончиках. Служба безопасности бдит (все-таки Кавказ). Относительно чисто. Сравнивая с известной екатеринбургской мегастройкой, возведением комплекса «Екатеринбург – ЭКСПО» - так вообще совершенно европейская ухоженность: самосвалы в лужах не тонут, можно ходить в чистой обуви (хотя строят ведь тоже на бывшем болоте). По-другому и быть не может: сюда едва ли не каждый день приезжают какие-нибудь начальники, журналисты федеральных и иностранных каналов, международные инспекторы, проверяющие из федеральных органов – и раз комиссии буквально живут на стройке, приходится все делать по-человечески, насколько это возможно в России.

 

Вообще, это повышенное внимание к олимпийской стройке со стороны «всех начальников всего» (прежде всего, со стороны Владимира Путина, для которого Сочи-2104 – личный проект, мировое признание) - некая гарантия того, что Олимпиада пройдет на более или менее высоком уровне. В каком-то смысле это ключевой экзамен для Владимира Путина. Две февральские недели 2014 года должны показать, какая сила превалирует в государстве: личный авторитет президента и мощь выстроенной им вертикали или коррупционная инерция, превращающая любую большую стройку России в крупномасштабные хищения. Грубо говоря, если не поплывут дороги, не пойдут трещинами стадионы, не вздыбится волнами тротуарная плитка – значит, государство оказалось способно сосредоточиться и сделать крупный проект. Пока все выглядит так, что должно получиться.

 

 

 

Есть еще один важный фактор, дающий надежду на то, что Олимпиада не будет провалом, – то, что процесс ее подготовки - это не только российская, но и международная работа. Оргкомитет работает в тесном сотрудничестве с МОК, который навязывает россиянам свои стандарты, корпоративные процедуры, даже язык. Нашим экскурсоводом в Сочи была сотрудница оргкомитета, уроженка Сочи, которая уже семь лет (со времени подачи заявки) работает в проекте и настолько увязла в английской терминологии, что журналисты не всегда ее понимали («Ну зачем говорить «забукированы», когда есть русское слово «забронировали»? – справедливо удивлялись коллеги). Но это свидетельство того, что оргкомитет не варится в собственном соку, работает в международном контексте. Олимпийские волонтеры ездят набираться опыта на другие Олимпиады и учатся уделять внимание мелочам, из которых складывается впечатление от грандиозного мероприятия. В Ванкувере, например, иностранным журналистам в пресс-пакеты клали переходники с европейской розетки на североамериканскую – деталь, которая облегчила жизнь сотням заокеанских корреспондентов. Такие мелочи, в конечном счете, могут оказаться важнее новых стадионов, дорог, гостиниц и горных туннелей.

 

Есть вопросы, на которые не ответишь, просто съездив в двухдневный пресс-тур. Насколько корректно расходуются средства «Олимпстроем»? (Вице-президент госкорпорации Александр Горностаев, проводивший для журналистов небольшую презентацию, услышав вопрос о деньгах, стремительно передал лазерную указку сотрудникам пресс-службы и ретировался). Оправдают ли себя вложения в инфраструктуру Сочи, сделают ли жизнь жителей и гостей после 2014 года лучше и удобнее? Наконец, насколько вообще позволительно небогатой, в общем, стране (съездите в любой российский город с населением менее 300 тысяч человек, чтобы убедиться в этом) тратить десятки миллиардов долларов на Зимние олимпийские игры в не очень приспособленной для этого местности?

 

Об этом точно могут сказать, наверное, только учебники истории. В мире были примеры успешных Олимпиад, превративших региональные города в международные столицы, – например, Барселона после 1992 года сделалась крупным европейским центром именно благодаря Олимпиаде. А есть дурные примеры: Игры в Афинах 2004 года не только оказались неэффективными с точки зрения инфраструктурного наследия, но и стали (возможно) одной из причин нынешнего экономического кризиса в стране и всем ЕС. Слабая экономика не выдержала крупных затрат. В России к этой неопределенности прибавляются коррупционные риски и назревающий политический кризис. Поводов для пессимизма, в общем, немало, но все-таки – может быть, у них все получится. Назло фейсбуку.