«Инвестиции не потекут туда, где менталитет людей находится на уровне 10-15 тысяч»

На «Икаре» снова грядут сокращения, людей вынуждают увольняться по собственному желанию, трудовые права работников нарушаются — за последние несколько месяцев разговоры об этом практически не прекращались. В данном случае, конечно, речь о созданном буквально пять месяцев назад новом предприятии — ООО «Икар-КЗТА». Его директор Сергей Привалов родом из Хакасии, и вместе с новым производством он изучает еще и новый для себя регион. Лично протестировал курганскую молодежь и узнал, что люди… не любят свой город. На заводе тоже не все однозначно. Ответы — в нашем интервью.

— Сергей Павлович, мы встречались с Вами несколько месяцев назад, когда Вы только приступили к работе на курганском «Икаре-КЗТА». Признаюсь, вновь поговорить с Вами о ситуации на предприятии захотелось после участившихся слухов о том, что на заводе улучшений-то не произошло, люди жалуются на притеснения со стороны руководства и т. д.

— Вы знаете, у нас любят говорить о демократии, но путают демократию с какой-то вакханалией: оказывается, нам нужна демократия, чтобы раньше уйти с работы! Парадокс! Он уходит с работы, нарушает трудовую дисциплину и считает себя правым. Это же безумие! Почему мы не говорим о том, что должна быть трудовая дисциплина? Это основа основ.

— Вы столкнулись здесь с этим?

— Конечно, это носит массовый характер. Я задаю вопрос, а мне отвечают: «А у нас так принято. А у нас так было».

— Так ведь на заводе пропускная система, рабочее время должно строго учитываться?

— Я говорю: «Вы сами-то понимаете, что нарушаете трудовую дисциплину? Вы понимаете, что у нас есть все основания вас наказывать в правовом поле?» Мне отвечают: «А у нас так принято». Мы сейчас не наказываем — я хочу, чтобы люди поменялись, чтобы люди поняли, что их благополучие зависит от их общей работы, а общая работа зависит от трудовой дисциплины. Если футболисты начнут играть не по правилам, это что будет? Понятно что. А почему на заводе мы этого не понимаем? В переходную эпоху мы как раз потеряли все это.

Ведь мы сейчас даже не знаем, в какой общественно-экономической формации мы живем. Если в капитализме, давайте объявим, в каком — развивающемся, развитом, азиатском или африканском. Если мы вступили в социализм какого-то хитрого переходного периода, давайте мы это тоже объявим, чтобы мы все это понимали. Я думаю, что и бизнес-элиты региональные этого тоже не понимают. Что мешает это обсудить?

Меня поражает здесь другое: люди не имеют желания жить лучше. Вернее, они хотят жить лучше, но ничего не делая — все даром. Видать, здесь сказки про Емелю читали очень хорошо. А это пример не очень привлекательный.

— То есть в Кургане вы уловили уже эту тенденцию?

— Да, здесь, между прочим, эта тенденция есть. Самое главное — нужно поменять менталитет людей, чтобы им было интересно повышать свою капитализацию, дороже «стоить», становиться ремесленниками. Когда начинаешь спрашивать, для людей 15 тысяч рублей — счастье. У людей очень низкие потребности. Если бы потребности были выше, у них появилось бы желание реализовывать себя, то есть начать работать. Тогда регион стал бы конкурентоспособным, в том числе привлекательным для инвестиций. Никогда инвестиции не потекут туда, где менталитет людей находится на уровне 10-15 тысяч. Не потекут — амбиций мало. Если бы говорили: хочу заработать 60, хочу заработать 100, хочу заработать миллион — заработай. Это уже интересно.

«Еще Форд больше ста лет сказал, что „чтобы богато жить, надо людям много платить“. Почему сейчас это не пропагандируют?»

— Но, может быть, оттого и желания скромные, что люди знают — никто больше и не предложит? Работодатели-то очень хорошо умеют считать свои деньги…

— Вы понимаете, это и плохо, что не предлагают. Это не мое выражение, еще Форд больше ста лет сказал, что «чтобы богато жить, надо людям много платить». Почему сейчас это не пропагандируют? Ведь в хорошем смысле рабочий, зарабатывающий высокую заработную плату, делает предприятие еще более состоятельным. Это очень простая вещь.

— Простая, только почему-то собственники предприятий все же больше заботятся о своих собственных доходах…

— Потому что они, наверное, стали собственниками случайно. Весь мир растил собственников 100 лет, 200 лет, а мы вырастили за 2-3 года, 5 лет. Наверное, это не те собственники.

Сегодня нужно учиться работать, зарабатывать деньги (не воровать, не халтурить), и тогда откроются колоссальные возможности. Я столкнулся с другой вещью: здоровые мужчины не хотят зарабатывать деньги, и им не стыдно идти домой. Они приходят домой и говорят: не дали материалов, не дали работу. А на самом деле он ничего не делал — не хотел делать. Так и хочется жене позвонить и сказать: «Бездельник муж-то ваш!» Это живой пример. Я с этим здесь столкнулся.

— Может, отсюда и недовольства среди работников «Икара» новым руководством — заставляют работать?..

— В какой-то мере есть и такие моменты. Но кто-то ведь желает работать и зарабатывать, и они довольны этим. Но кто не желает работать, они уже стали ненавидеть тех, кто зарабатывает.

— То есть почему ему платят больше, а мне меньше?

— Да, именно платят. Они же не думают, что человек работал квалифицированно, не прогуливал. Вот такой менталитет у людей. Поэтому нам нужно, прежде всего, поменять себя: 70 лет мы все были государственными людьми, за нас все просчитывало государство. Но сейчас все изменилось, а то мышление осталось.

— И тем не менее за короткое время работы нового предприятия что-то удалось сделать?

— Мы заплатили долги по зарплате прошлых лет. И сейчас мы вовремя платим заработную плату. Мы стабильно стали платить все налоги и осуществлять платежи во внебюджетные фонды. Может быть, с некоторым опозданием, но оплачиваем коммунальные услуги (с энергетиками ситуацию мы выровняли). Мы пересмотрели номенклатуру предприятия, которая отчасти была заведомо убыточная. Но мы не отказываемся от нее, а думаем, как ее сделать прибыльной. Номенклатурой, которая имеет высокую рентабельность, мы загружаем производство.

Мы работаем над наращиванием объемов производства. Сейчас мы для себя видим не только один сектор запорной арматуры, но и реанимируем литейку, и по нашим расчетам, уже с марта месяца нам не будет хватать тех проектных мощностей литейки, которые есть на «Икаре»: мы договорились с железнодорожниками о производстве продукции высокого качества, используя возможности нашего лабораторного комплекса. Это даст развитие службы качества, лабораторной службы, так как мы берем продукцию, к которой предъявляются высокие требования. Соответственно, мы повышаем капитализацию предприятия.

«Мы не уходим с рынка арматуры: по арматуре мы тоже увеличиваем на 30% объем продаж, по сравнению с 2012 годом»

— Перспективы до конца года по этому направлению есть?

— Да, есть. Нам сказали: «Сколько сделаете, столько мы и заберем». Сейчас будет задача — сделать. Мы не уходим с рынка арматуры: по арматуре мы тоже увеличиваем на 30% объем продаж, по сравнению с 2012 годом.

Сейчас есть желание выйти на коммунальный рынок. Я считаю, это тоже один из коньков этого завода: во многих городах бывшего Советского Союза все коммунальные системы работают на запорной арматуре «Икара». Не надо изобретать велосипед, надо просто предложить свои услуги. Наша арматура зарекомендовала себя хорошо. Можно взять дешевую китайскую, но, если с ней что-то зимой произойдет, возникнут большие проблемы не только у населения, но и у тех, кто принял это решение. Поэтому лучше взять проверенную продукцию и быть спокойным, чем непонятно что.

— Да, губернатор уже давно просит вернуть это направление на «Икар», но до сих пор никто из директоров не решился взяться за это.

— Государственная политика так и должна проводиться: мы не можем в своих городах ставить сомнительную арматуру, которая даже не прошла испытания в лабораториях. На самом деле «Икар», если не единственный, то один из немногих заводов, имеющий полностью сертифицированный испытательный центр и все лаборатории качества. На других заводах этого нет. Это досталось «Икару» от советской эпохи. Создать в современных условиях такой комплекс испытательных лабораторий невозможно, потому что это будет приблизительно равно стоимости половины завода.

«Было модно, когда у нас работали люди, которым было 74 года. Давайте будем смотреть реально на вещи: что можно сгенерировать в 70 лет?»

— По коммунальному сектору уже есть какие-то конкретные наработки?

— Да, наработки есть. Мы ведем переговоры со многими областями России. Это будет порядка 10 представительств «Икара» в городах страны. Мы направили свои предложения 296 мэрам городов, и уже есть ответы — это значит, что нас услышали, предлагают участвовать в тендерах. То есть реакция есть, и она хорошая.

— На работу «Икара» оказало ли какое-то влияние вступление России в ВТО?

— Я думаю, что вступление в ВТО на работу «Икара» может оказать только положительное влияние. Как раз «Икар» в силу определенных причин и сохранит те позиции, которые требуют страны ВТО: товар должен иметь сертификат происхождения, сертификат качества и т. д. У нас все это полностью присутствует. Мы сейчас начинаем финансировать и развивать службу качества.

«Я думаю, что вступление в ВТО на работу „Икара“ может оказать только положительное влияние»

— Какие предполагаются корректировки штатной численности?

— Предприятие нам досталось с очень неправильной структурой не только управления, а вообще штатного расписания. Здесь отсутствовали основные рабочие и присутствовал огромный аппарат управленцев, который нужно оптимизировать. Это не означает — сокращать. Пожалуйста, многим предложено из аппарата управления завода перейти в аппарат управления цехов, где можно быть начальником цеха, мастером и т. д. (в заводоуправлении, может быть, и поуютнее, но не разумно).

Другой момент — мы набираем рабочих по основным профессиям. Нам необходимо набрать на программу 2013 года порядка 500 человек. Поэтому говорить в целом о сокращении — неправильно. Но избыток инженерного персонала — это объективная реальность. Почему мы не говорим о производительности труда? Почему мы не думаем, как поднять производительность труда? Это важнейший момент. Если мы не поднимем производительность труда, ничего не произойдет, все останется на словах.

— Сколько сейчас человек работает на заводе?

— 1103 человека. Эта численность стабильно держится на одном уровне. Давайте говорить прямо: было модно, когда у нас работали люди, которым было 74 года. Я посмотрел: человек 50 ИТР — им далеко за 65. Давайте будем смотреть реально на вещи: что можно сгенерировать в 70 лет? Я понимаю, и в 80 генерируют, но это единицы из миллиона. Нельзя это брать за основу. Предприятие не может быть собесом. Мы же понимаем, что этим людям скучно сидеть дома. Они же не на работу приходят — давайте назовем вещи своими именами.

— А коллективный договор у вас уже принят или еще нет?

— Нет, мы рассматриваем этот вопрос. Я хочу, чтобы этот коллективный договор не был фикцией, чтобы это был настоящий, хороший, современный документ, который бы объединял коллектив, который бы формировал хороший морально-психологический климат. Это не должна быть игра в одни ворота. Это договор, в котором участвуют и администрация, и весь коллектив.

«Я попросил назвать несколько кандидатур, которые могли бы стать настоящими лидерами профсоюза. И мы их предложим коллективу»

— Но в этой работе, как я понимаю, должен принимать участие и профсоюз, которого фактически на ООО «Икар-КЗТА» пока нет?

— Я попросил назвать несколько кандидатур людей, которые могли бы стать настоящими лидерами профсоюза. И мы их предложим коллективу, который сможет избрать своего лидера. Человек, которого люди изберут, будет работать с работодателем. То есть мы сделаем профсоюзную организацию, но без оплаты членских взносов. Оплата членских взносов — это пережиток советской эпохи. Пусть лучше люди детям своим что-нибудь купят на эти деньги. Финансировать лидера профсоюза мы будем сами. Ведь создание хорошего климата в коллективе — это, прежде всего, надо работодателю, и делает это руководитель, а не профсоюз.

— То есть Вы готовы принять в штат лидера профсоюза, установить ему какую-то заработную плату и финансировать мероприятия, которые раньше оплачивались из членских взносов, за счет предприятия?

— Да, но не с людей собирать — я считаю, что это несправедливо. Взаимодействие работодателя и профсоюза должно способствовать движению вперед, а не уличению друг друга в некомпетенции.

— Я правильно понимаю, что отношения с профсоюзом ОАО «Икар», с его лидером Сорокиным у Вас пока не налажены?

— Мы пытаемся вести диалог. Я в открытую сказал ему: «Становитесь современным профсоюзным лидером». Здесь же пока что-то перепутано. Профсоюзную жизнь и жизнь завода как бизнеса не надо путать. Не надо участвовать профсоюзу в производственных планерках, в заключении контрактов — это вообще-то коммерческая тайна, и этот вопрос далеко не профсоюзный. В некоторые вопросы даже не все руководство предприятия посвящается. Это нормальное явление. Я и хочу выстроить отношения с современным профсоюзом, а не с профсоюзом советской эпохи.

Профсоюз — это не контрольный орган работодателя. Почему бы не проводить спартакиады завода? Вот это, в частности, работа лидера профсоюза, работа с коллективом за пределами завода: объединять коллектив, знать проблемы работников и их семей, держать это под контролем, и, если есть такие необходимость и возможность, решать эти проблемы. Вот мне говорят: плохо помыли одного литейщика. Но ведь при этом молчат, что он пошел в душевую на 2 часа раньше положенного.

Почему мы об этом молчим? Просто у нас горячую воду, чтобы экономить энергоресурсы, включают перед окончанием смены, а не на два часа раньше. А он пришел в душевую вместо 16.30 в 15 часов, вода, естественно, холодная. Почему-то мы забываем закрыть душ — помылись и ушли. Почему? Отношение такое наплевательское. А это ведь тоже работа профсоюза. Почему работники профсоюза уходят с работы на 30 минут, на час раньше, не убрав своего рабочего места? «У нас так принято», — отвечают мне. Но ведь это культура производства. Нам придется заставлять убирать свои рабочие места. Человеку будет неприятно, потому что раньше он не убирался, но ему деньги за это платили. Бардак не дисциплинирует.

«У многих есть такая болезнь — техперевооружение. Зачем покупать „Мерседес“, если ты не научился ездить на „Запорожце“?»

— Если вернуться все-таки к производству… Вы рассматриваете возможность внутриобластной кооперации? Об этом говорят постоянно, но, как я понимаю, пока по разным причинам предприятия чаще находят партнеров в других регионах.

— Да, я считаю, все, что можно покупать в Кургане и Курганской области, мы должны покупать в Курганской области. Тем самым мы развиваем региональную экономику, а не экономику соседних регионов. Это, так сказать, правила хорошего тона. Если в Курганской области дороже, чем в соседних регионах, нужно договариваться: «Господа, в Челябинской области есть то же самое, но на рубль дешевле. Рассмотрите предложение, пожалуйста: мы будем брать у вас, не будем брать там. Но мы должны думать над своей себестоимостью». В первую очередь нужно брать у своих.

— Есть планы по модернизации производства, по техперевооружению?

— У многих есть такая болезнь — техперевооружение. В 2013 году мы его не планируем. Сегодня нужно научиться правильно планировать и использовать то оборудование, которое есть. Оно еще ни технологически, ни физически, ни морально не устарело. Давайте на нем будем работать в 3-4 смены 360 дней в году. Это оборудование способно так работать. А потом уже подумаем, что нужно модернизировать, что купить новое. Мы сейчас еще не используем эффективно те производственные площади, те производственные мощности, которые есть. И покупать новое — это глупо. Зачем покупать «Мерседес», если ты не научился ездить на «Запорожце»?

И потом, зачем нужно покупать дорогостоящее зарубежное оборудование? Это колоссальная ошибка людей, когда они берут зарубежное оборудование по космическим ценам, либо по лизингу (лизинг — это петля просто: они будут работать 100 лет и никогда долг не отдадут, они работают, по сути, на экономику той страны, у которой они взяли оборудование). Очень часто это просто выпендреж и непонимание ни экономических процессов, ни формирования себестоимости, ни того, что, покупая зарубежное оборудование по относительно невысокой цене, вы будете покупать инструмент к этому оборудованию по высокой цене — капиталисты научились торговать. На самом деле отечественные аналоги зарубежного оборудования есть.