«В лучшем случае — осталось полгода»

История точь-в-точь, как в «Докторе Хаусе», только без намека на хэппи-энд: в одной из крупнейших и наиболее обеспеченных профессионалами и медтехникой региональных клиник России — окружной клинической больнице Ханты-Мансийска — уже год умирает молодой пациент. Родные уверены: парня можно было бы спасти, если бы не ошибка, допущенная докторами в выборе лечения, а затем боязнь признать ее, граничащая с паранойей. Тот же ответ дают и курганские онкологи, недоумевающие, как в богатом регионе, кичащемся качеством своей медицины, не смогли распознать болезнь. А профильный окружной департамент и сама больница тем временем застыли в страхе: историей уже заинтересовалась губернатор Комарова, которой подобный инцидент совсем не прибавит рейтинга — ведь именно ее идея о народных выборах привела к руководству нынешнего главврача больницы. Значит, полетят головы. Подробности — в материале «URA.Ru».

О беде с 23-летним Максимом Белослудцевым стало известно из письма в редакцию. Пациент обратился в ОКБ Ханты-Мансийска в феврале прошлого года с жалобами на боли в ногах. Молодому человеку диагностировали тромбоз, прописали средства для разжижения крови и отпустили домой. Однако процесс пошел не так, как предполагалось изначально: у Максима резко ухудшилось состояние, после чего он был госпитализирован в кардиореанимацию. В дальнейшем он побывал в ней еще несколько раз, осенью прошлого года попав в нее окончательно и бесповоротно.

«Ему последовательно диагностировали чуть ли не десяток болезней — пневмонию, тромбофилию, двусторонний плеврит, ДВС-синдром… Весной ему прописали клексан, сильнодействущий препарат от тромбозов и тромбофилии с массой противопоказаний и побочных эффектов, который даже при клинических испытаниях в некоторых случаях вызывал летальный исход», — рассказывают родственники пациента. Препарат, как рассказывает его двоюродный брат Денис, Максиму кололи в течение всего года, несмотря на то, что при проявлении кровотечения его курс необходимо немедленно прекращать — а кровь из носа и ушей у Белослудцева временами шла по пять-шесть часов без остановки. Тем не менее инъекции препарата продолжались практически до наступления нового года, когда его курс был все-таки прекращен.

С каждым днем состояние пациента лишь ухудшалось, несмотря на все усилия врачей, а адекватного диагноза все не было. В ноябре прошлого года Максим получил квоту на лечение в Гематологическом центре Минздрава РФ с помощью департамента здравоохранения региона. В том же ведомстве родственникам неофициально заявили, что в столицу пациента никто не отправит ни при каких обстоятельствах. Причина — опасения врачей, что там, в московской клинике, вскроется якобы имевшая место врачебная ошибка при диагностике и выбранном способе лечения.

«Город маленький, кругом знакомые, в том числе и в департаменте. Они нам и сказали неформально, что по его делу имеется очевидная ошибка врачей, поэтому никто Максима в Москву не отпустит — там они однозначно установят нарушения в лечении, и тогда головы полетят и в департаменте, и в ОКБ. И одновременно начались проблемы: нам отказали в отправке в столицу, мотивируя это тем, что для окончательного решения требуется проведение дополнительного обследования. Тем временем 2012 год завершился, квота закончилась, для гематологического центра нужна новая, а ее получить было уже не так просто», — пояснили агентству родственники пациента.

Тем временем больному становилось хуже, но его продолжали лечить кардиологи. В январе родные Максима добились выделения новой квоты, однако эффекта это не дало — в заявке была допущена ошибка, из-за чего гематологический центр Москвы не мог принять больного на госпитализацию. Отчаявшиеся родственники обратились к депутату окружной Думы Евгению Маркову, благодаря вмешательству которого место в столичной клинике все-таки было выделено. Но транспортировать Максима было уже нельзя.

«Нам не давали нормального ответа — какой у него диагноз. При этом все это время его продолжали лечить теми же лекарствами, что и раньше, несмотря на то, что продолжалось ухудшение состояния. Мы пожаловались в прокуратуру, в региональный здравнадзор, в департамент здравоохранения, руководству самой больницы, дошли уже заявления о привлечении к уголовной ответственности по халатности, повлекшей тяжкий вред здоровью, заведующей отделом кардиологии Татьяны Майоровой, которая занималась его лечением. Заявляли — раз не можете поставить диагноз, то оправляйте его в Москву. Сразу же после этого Максима почему-то перевели в онкологию. На следующий день мы решились на обращение в Минздрав РФ, и это принесло результат. В больнице нам сказали: хотите диагноз — держите. Четвертая стадия рака желудка, метастазы в печени, позвоночнике, легких», — рассказывает Денис, подчеркивая, что страшную правду родственникам объявили буквально неделю назад. При этом — чуть больше месяца спустя после одной из последних выписок врачей главной больницы Югры, в которой и речи не шло про опасность развития рака, а состояние желудка и легких пациента, практически уничтоженных болезнью, называлось вполне нормальным.

В минувшую среду родственники все же забрали Максима из больницы, чтобы отвезти в курганский онкологический центр, где диагноз подтвердился — четвертая стадия рака желудка, рак поджелудочной железы, переходящий на двенадцатиперстную кишку, метастазы в легких, печени и позвоночнике.

«Откуда взялась неоперабельная стадия рака, курганским врачам непонятно, потому что по последним выпискам из ОКБ у него не было и намека на онкологию. Тем не менее в Кургане отменили курс лечения, назначенный в Ханты-Мансийске. Мнение однозначное: препараты, которые ему прописали изначально, только развили ему раковую опухоль. Мы считаем, что в ОКБ быстро поняли, что допустили ошибку — у пациента развивается рак желудка, однако признать это не хватило духа», — рассказал Денис, брат больного, в разговоре с корреспондентом «URA.Ru». Денис, апеллируя к мнению курганских медиков: неправильный курс лечения в Ханты-Мансийске продолжался намеренно — с целью сокрытия допущенной ошибки весьма нестандартным путем — гибелью пациента.

Тем временем директор окружного департамента здравоохранения Александр Филимонов, к которому с вопросами обратился корреспондент «URA.Ru», заявил, что подобных фактов в округе быть не может. «Это абсолютно нереальные вещи. Если мы не можем кого-то вылечить, то отправляем пациента в Москву. А чтобы кто-то где-то допустил ошибку и боялся ее открытия… это невозможно. В любом случае, можно обследоваться в любой другой клинике и в дальнейшем отсудить у ОКБ любую сумму за неправильный курс лечения», — подчеркнул руководитель ведомства, в этот момент находившийся в командировке в Москве. К слову, историю Максима Белослудцева он или не помнит, или вовсе не знает, однако проблемой заинтересовался.

К сожалению, не удалось получить комментарии от главврача окружной клинической больницы Ханты-Мансийска Алексея Добровольского — он был недоступен для общения. Однако не можем не заметить, что для Добровольского, назначенного на должность в результате «народных выборов» главврача, устроенных правительством Комаровой то ли ради пиара, то ли ради игр в демократию, история Максима Белослудцева может стать серьезной проблемой. Более того, она может больно ударить и по рейтингу губернатора.

Волокита и очковтирательство, с которым столкнулись родственники Белослудцева, ложатся в основу диагноза самой системе здравоохранения округа. Факт налицо: очевидны расхождения между делами и словами, регулярно произносимыми как руководством клиники, так и здравоохранения в целом. Правда, как стало известно агентству, в данный момент история уже дошла до губернатора Комаровой, которой явно стоит задать чиновникам от здравоохранения резонный вопрос: почему онкологической больной предпочитает лежать в стационаре Кургана, а не в онкологическом центре Ханты-Мансийска, с помпой открытом в середине прошлого года? Или задуматься — правильный ли выбор был сделан в прошлом году, когда 7 месяцев назад новым руководителем ОКБ был назначен господин Добровольский, которому придется нести всю тяжесть ответственности. И готова ли ее разделить госпожа губернатор?