«Если Путин когда-нибудь заставит нас поверить, что изменится, то может быть переизбран»

Самый скандальный и модный французский прозаик, редактор мужского эротического журнала «Lui», светский гуляка и диджей Фредерик Бегбедер в личном общении намного проще своей репутации. Изысканный хулиган не курит и, по его словам, уже не употребляет наркотики. И вообще, на губернаторском приеме в литературном квартале в честь открытия «Иннопрома-2013», Бегбедер вел себя прилично. Был относительно трезв (ведь из всех вин предпочитает водку, которую долго не подавали) и настроен благожелательно, согласившись ответить на вопросы «URA.Ru». Единственным «капризом» эпатажной звезды стало требование в собеседники англо- или франкоговорящего журналиста.

Символично, что для разговора после автограф-сессии «самый популярный писатель Франции» выбрал деревянный дом начала XX века в стиле русского провинциального модерна, где нынче расположен литературный музей. Бегбедер воодушевился, узнав, что недавно здесь побывал его друг писатель Эмманюэль Каррер, а еще больше — увидев в витрине детскую игрушку. Медвежонок ручной работы, сшитый во Франции в 1904 году, как семейная реликвия передавался из поколения в поколение, пока не попал в екатеринбургский музей. Переживший две войны, потрепанный тканевый медвежонок покорил француза. Ему вообще повезло в этот вечер на зверей. Даже интервью Бегбедер, одетый в костюм цвета шоколада, решил дать на диване, усадив рядом большого плюшевого медведя в тон.

— Вы так любите игрушки?

— Обожаю. Ведь в каждом из нас есть ребенок.

В этом году девушка Бегбедера и картингистка Лара Мишели была штурманом кабриолета Peugeot 1959 года в паре с манекенщицей Сольвейг Лизлоуна на 14-м «Ралли принцесс» (гонки для женщин на ретроавтомобилях)

— Согласны поговорить серьезно, и даже не про ваше творчество и не про любовь, которая, как вы утверждаете, «живет три года»?

— Можете мне задавать вопросы на любые темы. Никаких табу. Я сам был журналистом, работал как публицист, критик и редактор. Если говорят, что мне стоит задавать лишь незатейливые вопросы, то просто не знают и не понимают того, какой я на самом деле.

— Вы следите за событиями, происходящими в России?

— В меру. Вот уже больше десятка лет я частенько приезжаю в вашу страну. У меня и роман о России есть — «Идеаль». Сейчас мы по нему делаем фильм, возможно, и в Екатеринбурге будем снимать.

— Вы в курсе последних тенденций? Знаете, например, что для российской творческой интеллигенции стало модно поддерживать оппозицию, которую при этом критикует ваш и наш соотечественник Жерар Депардье?

— Одна из моих книг называется «Окна в мир». Думаю, что писательство — это взгляд на мир, на общество, то самое «окно в мир». Конечно, раз мы смотрим на мир вокруг нас, то обязаны в нем участвовать и занимать определенную позицию, определяя свое отношение ко всем вопросам и вызовам общества. Политика, власть, права человека, свобода выражения и так далее... Все эти сюжеты касаются романиста, потому что автор — вроде губки, впитывающей все то, что его окружает.

Говорю вам эти простые вещи, чтобы объяснить, на деле я всегда занимаю определенную позицию и, скорее, даже склонен к тенденции «всегда быть против». По-моему убеждению, писать — это противостоять, писать — это не повиноваться в некоторой степени. Когда все хорошо, не пишут! Вот почему занимательно читать книги, ведь обычно именно тогда понимаешь: «Ах, на самом деле моя жизнь, которую я считал прекрасной, фактически-то никудышная и фальшивая, моя жена меня бросает, мои родители несчастливы...». И именно эта обычная жизнь и есть зачастую литературные сюжеты.

— Мы говорили о выражении взглядов в произведении, а вне его рамок позволяете себе это, ведь вы в какой-то степени лидер общественного мнения?

— Моя ситуация несколько особенная. Я снимаю фильмы, веду телепередачи, люблю крутить сеты, то есть делаю многое из того, что относится к категории «поп». Иначе говоря, если бы было принято, то мою литературу можно было отнести к категории «поп-литературы». Мне интересно быть частью мира СМИ, который хоть и немного нелепый, но познавательный для моей работы, ведь он так же питает губку.

Но ваш вопрос в том, должно ли писателю самовыражаться вне книги? Полагаю, это глупо. Часто, когда объясняются не в тексте, говорят глупости и чепуху. Все, что я могу сказать — в моих книгах. И надеюсь, если мои книги читают, то понимают, кто я есть и что я думаю об обществе. Например, в «99 франках» можно понять, что я думаю о капитализме, о рекламе. Все мои книги критические. Я против общества потребления и против отсутствия идеала.

— Но в книгах вы не касаетесь непосредственно политики.

— Я свободно выражаю свое мнение в медиа. На самом деле, вы хотите знать, «согласен ли я с Жераром Депардье?» (смеется)

— Вы ходите на выборы? И каковы ваши политические убеждения, взгляды?

— Конечно, я хожу на выборы. Но особого участия в политической жизни не принимаю. Раньше я был за коммунистов, но в партии не состоял. Тогда же консультировал на президентских выборах главу компартии.

Во Франции я был на стороне ультралевых, что для ребенка из буржуазной семьи, который недоволен этой системой и желает все сломать, абсолютно естественно. Поэтому я, скорее, придерживаюсь позиции социализма и могу выступать за то, чтобы богатые давали деньги бедным. Это мне кажется естественным и по-христиански. Я нахожу правильной идею «если у нас есть деньги, мы их даем тем людям, кто голоден».

Случается, что, как это уже было в России, эта идея порождает насилие и несправедливость, кажется абсурдной. Но сам по себе принцип «разделения богатства» превосходный. Во Франции мы делим материальные ценности: у нас у власти социалист и огромные налоги, которые даже заставляют бежать из страны таких, как Депардье. Но я счастлив платить налоги в своей стране. Рад, что могу дать то, что зарабатываю как успешный писатель госпиталям, безработным, старикам, больным. Всем этим людям я отдаю свои деньги, и меня это вовсе не беспокоит.

Как говорит Бегбедер: «Моим способом выживания всегда было противостояние брату. Он — доктор Джекилл, я — мистер Хайд. Когда он получал орден Почетного легиона, я попал в тюрьму. И таких парадоксальных ситуаций могу вспомнить немало»

— Вы подписали письмо в защиту Pussy Riot. Но эта история, особенно в России, имела больше политический, нежели антирелигиозный окрас. Почему Вы их поддержали?

— Знаете, тут все просто. То, что они сделали, возможно, глупо и по-идиотски. Прийти покричать и станцевать в святом месте — не самая лучшая идея. Я был воспитан в католических традициях и уважаю церковь. Это, действительно, своеобразное место, где царят тишина, красота и благодать, там хочется быть в единении с чем-то высшим. И играть вызывающие концерты в таких духовных местах, как храм, явно не стоит.

Но! Если уже это произошло, то участники действа не заслуживают сурового наказания в виде тюрьмы! Их поступок плох, но не настолько, и справедливо было бы выписать штраф в 150 евро. Самый важный во всей этой истории принцип — это свобода: рок-группы не бросают в тюрьмы. Все просто: в тюрьму сажают, когда кого-то изнасиловали, убили, но не за столь несерьезные проступки.

— Вы верующий?

— Я совсем не соблюдаю религиозные обряды. Но когда иду в церковь, не пою песен в стиле панк-рок, а встаю на колени и молюсь. Это мне помогает, я чувствую себя лучше... Вот тут мы сейчас в храме писателей, старинном красивом доме, и я уважаю это место и его традиции. У меня вовсе нет желания раздеться догола и начать бегать по екатеринбургскому музею литературной жизни Урала, чтобы привлечь внимание.

— Вне стен этого здания вы явно способны это сделать.

— Да, возможно, я даже позже это и сделаю, но в саду... [в прошлый свой визит в Екатеринбург пьяный Бегбедер действительно разделся и прыгнул в толпу]

— Ваши выходки известны не меньше ваших книг. Вы же вроде к участию в сиквеле фильма «99 франков» приглашаете активисток Femen. Вам импонирует это движение?

— Обожаю Femen. То, что они делают, великолепно. Есть много условностей, которые должны быть разрушены. Борьба феминисток должна существовать. Я их поддерживаю так же, как и Pussy Riot.

Но! Femen пришли в собор Парижской Богоматери, показали груди и были оштрафованы, а не отправлены в тюрьму на два года — вот в чем проблема-то.

— Вы в курсе, что депутаты Госдумы РФ предлагают запретить пропаганду нетрадиционных видов секса, к которым отнесли и оральный секс?

— (смеется) Но это же абсурд! Я думаю, что роль правительства — не вмешиваться в личную жизнь граждан, будь-то сексуальная и семейная жизнь или любовь. Мы — не дети, а власть — не отец семейства, который управляет частной жизнью граждан.

Думаю, то, что происходит сейчас в России, вещь чисто избирательная, и даже во Франции такое было некоторое время. Мы имеем власть, которая радикализируется и становится все более консервативной, потому что уверена в том, что это хороший способ быть популярной.

— Ваше отношение к закону, запрещающему усыновлять российских сирот однополыми парами, который последовал в ответ на разрешение таким людям во Франции вступать в брак и усыновлять детей.

— Все это странно. Я в принципе не понимаю, почему государство суется в сексуальность. Если мужчина хочет заниматься любовью с мужчиной — это их проблема. Они для этого не оглядываются на Путина. По поводу усыновления — даже не знаю...

Откровенно говоря, сложно оценивать этот шаг, потому что еще не прошло время, необходимое для того, чтобы было можно судить о результатах усыновления гомосексуальной семьей. У меня нет столь продолжительных по времени примеров, чтобы критиковать или одобрять такие решения.

Если говорить откровенно, то важнее, любят ли родители друг друга и хорошо ли относятся к ребенку, его воспитанию, нежели то, какого они пола. Это ничего не меняет. Важно, чтобы семья жила в равновесии и любви.

— Вы сейчас говорите как человек, чьи родители развелись?

— Развод родителей дался мне очень тяжело. Я до сих пор считаю, что это была самая большая трагедия в моей жизни. Впрочем, сложись мое детство в полной, счастливой семье, я вряд ли стал бы писателем.

— От развода не застрахованы даже президенты. Владимир Путин, недавно объявивший о расставании с женой, не избежал сравнений с Николя Саркози. Каким, по-вашему, должен быть развод первых лиц государства?

— Их ситуации похожи, разве нет? Оба развелись (смеется). А если серьезно, на этот факт всем должно быть наплевать. Вот мне лично плевать, будет ли Путин женат или разведен, иметь любовницу или нет. Значение имеет лишь то, будет ли он хорошим президентом.

Проблема часто заключается в том, что политические деятели врут о своей личной жизни. Чтобы выглядеть лучше, обольстить, быть избранными, нравиться, они заставляют поверить во все, кроме правды. Вот это раздражает, потому что я не хочу, чтобы президент страны был бы лжецом. И меня беспокоит не его жизнь (пусть он делает с ней все, что хочет), а то, что он врет мне и другим гражданам.

— Раз уж вы были политконсультантом на президентских выборах, каков будет ваш совет будущему кандидату в президенты России?

— Впечатление, которое у меня есть сегодня от России, заключается в том, что оппозиция разделена. И я думаю, в этом и есть ваша проблема. Вы знаете, что во Франции мы с трудом добились чередования власти. Лишь в 1981 году мы пришли к этому, когда социалист Франсуа Миттеран был избран президентом. Он сделал главное — сумел объединить всех оппозиционеров, и поэтому ему удалось выиграть. Поэтому для выборов в 2017 году я бы посоветовал найти фигуру, одну из сорока, одну единственную, которая бы сплотила сторонников всех оппозиционных Путину и Медведеву сил. Этот человек должен суметь договориться со всеми о понятных вещах и ясной политической программе. В этом залог успеха.

— А если этим кандидатом вновь станет Путин, каков будет ваш совет?

— Еще раз кандидат? Скажу лишь, что ключевое слово — это «перемены». Изменения необходимы демократии, это ее принцип. Демократия — это не один человек, который руководит в течение 50 лет. Основа любого демократического общества — в том, чтобы «менять».

— Вы, действительно, верите, что в России демократия?

— Так говорит Путин (смеется). В любом случае, важны перемены. И если он когда-нибудь заставит нас поверить, что изменится, то может быть переизбран.

— Хотите ли вы русский паспорт?

— Нет, я в нем не нуждаюсь. Я уже русский умом (смеется). Одно только бесит — получение визы. Это очень нудно: столько сложностей, которые отнимают массу времени. Нужно добиться отмены виз для русских, которые хотят посетить Францию, и для французов, которые едут в Россию. Вот тогда желающих получить российский паспорт станет в разы больше!

«Спасибо», — прощается Бегбедер уже на русском. Когда в полночь он начнет играть свой диджей-сет, сразу станет ясно, что этот уже немолодой человек до сих пор так и не образумился. Правда, в саду он так и не разделся догола, зато упорно пытался расстегнуть платье своей девушки Лары Мишели, которая вместе с ним стояла за пультом. Девушки вообще любят обнажаться ради романтического эгоиста: прекрасная смоковница и лицо парфюма Prada, актриса Леа Сейду уже снялась в фотосессии ню для его журнала.