«У нас, конечно, легче человека вырубить»

Автор самой скандальной инициативы, всю прошлую неделю будоражившей Югру и целую Россию, рассказал, что думает о зачистках на рынках. По его однозначному мнению, ваххабитов нужно бить и ломать, но аккуратно интересоваться перед этим причиной нелюбви к бритью. Нежелающим бриться он советует носить бороду покороче, а руководству Сургутнефтегаза принимать на работу выходцев с Кавказа — вполне надежных парней, особенно при наличии рекомендации от национальной автономии. Кто и почему раскачивает многонациональную югорскую лодку и отчего не работают большинство национальных объединений, — в интервью «URA.Ru» с Александром Зубаировым.

— Александр Газалиевич, как вам тенденция с массовыми проверками рынков и торговых баз, которая началась в округе и России недавно?

— Пускай идут, пускай хоть по каждому дому идут, но с соблюдением законности. Я нормально к этому отношусь. Но неужели трудно понять, что есть законность, справедливость. Ну, если нелегалы там или что-то запрещённое на объекте, если есть данные, то ради Бога, пускай полиция работает, они для этого нужны. Но надо учитывать, что они с людьми работают, кто бы они по национальности эти люди ни были. Если бы учитывали — другое дело. Хоть он преступник, хоть нормальный человек — всё равно надо по закону разговаривать. Нашли что-то, нелегал он — ну тогда извини, ты виноват, отвечай по полной тогда. И не надо заискивать. Надо, чтобы чувствовали люди, за что их так жёстко спрашивают. Если есть за что, то никакой беды не будет, никто слова не скажет. Раз уж у нас страна такая, то как без этого остановить весь этот беспредел и бандитизм в городах? Силовые структуры должны делать, жёстко делать. С соблюдением законности. Конечно, легче человека вырубить. Но если вежливо и чётко объяснить, что он нарушает, то никаких претензий не будет, и в прокуратуру не пойдёт, и адвокаты никакие ничего сделать не смогут. Всё будет профессионально, честно, на нормальном уровне.

— Что, по-вашему, надо в таком случае делать с представителями радикальных течений ислама, которых в ходе таких проверок тоже выявляют?

— Я, мы, все, кто рядом со мной, лично к таким течениям резко отрицательно относимся. Те силы, которые сегодня направлены на нормальных людей, надо именно на радикалов выплёскивать. Ломать их, бить. Никто против не будет. Но здесь вопрос другой — их надо выявлять, у них на лбу не написано, что он радикал и ваххабит. Как отличить от нормальных ребят, которые бороды оставляют? Может, у них дань моде такая? Я им и так говорю, чтобы покороче стригли. Это силовиков, видимо, и сбивает с толку — если борода, то сразу ваххабит. Так если по бородам судить, то тут много кого можно привлечь, церковь православную ту же.

— Да, ваши земляки такую точку зрения уже как-то высказывали. Вообще, на ваш взгляд, сегодня в округе и Сургуте в частности реально присутствует национальная напряжённость?

— Если мы говорим о межнациональных отношениях или конфликтах, то такого, наверное, не было и не будет. Все они на бытовой основе: не там встал, не там оправился, сматерился, выпил, замечание не там получил или отпустил. Азербайджанец выпил, чеченец выпил — без разницы, тут не в национальности дело. Это всё уровень бытовой. Но тут уже другой вопрос. Это кому-то выгодно показывать, что там или здесь азербайджанцы или дагестанцы с русскими конфликтуют. У этих «кого-то» всё это межнациональную окраску приобретает. Кому-то просто надо раскачивать лодку, чтобы отвлечь внимание людей от реальных проблем, от ЖКХ того же или от кредитов, которые люди платить не могут, а потом жизнь самоубийством кончают. Вот об этом почему не говорят? Люди убиваются, убегают, с ума сходят, а никто на это внимание не обращает, только на конфликты.

—Кто, по-вашему, эти «заинтересованные силы»? Должностные лица? Глава города, округа, например?

— Да нет, конечно. Для городского главы или губернатора это слишком. Глава города с силовиками такое даже в шутку обсуждать не будет. Это другие люди, которые во всей России хотят лодку раскачать. Да какая разница главам городов и регионов. Они на своих местах работают, и неплохо работают, надо сказать. Это совсем другие люди, наверху, на которых наши власти не то, что повлиять, а даже выявить не смогут.

— Понял. Насколько помню, вы с 1996 года возглавляли сургутскую общину Дагестана. На ваш взгляд, за это время межнациональные отношения как-то изменились?

— Можно сказать однозначно, что в сравнении с тем, что было раньше, ситуация изменилась в худшую сторону. Раньше у всех была работа, все были в этой работе равны, в любое место мог устроиться человек любой национальности, который приехал сюда, в Югру. Были совместные интересы, было меньше конфликтов даже на бытовой почве, хотя преступников всегда хватало. Никто даже слова этого — «межнациональный» — не говорил. А сейчас пошло разделение: одним на работу можно, другим нельзя. Почему, например, дагестанцев на работу в «Сургутнефтегаз» не берут? Ну там-то понятно ещё, клановость всё же, все свои сидят. Но почему силовые структуры не принимают, если уж человек нормальный пришёл, с образованием, прошёл все проверки и тесты? Нет же, не берут. Зато берут тех, кого потом через два дня выгоняют. Лучше бы больше внимания уделяли борьбе с пьянством и наркотиками. А сейчас больше внимания тому, что дагестанцы лезгинку танцуют. Да пускай лучше пять человек на улице лезгинку танцуют, чем по углам колоться будут. Хоть матери рады будут.

— Тоже точка зрения...

— Мы сегодня в целом по всей стране видим, что экономическая обстановка не стабильна. Люди напряжены, всё это на нас сказывается. У нас-то, в принципе, нормальная ещё ситуация. Просто надо больше внимания национальной политике уделять.

— А что, сейчас недостаточно? Может, у вас какие-то рекомендации есть?

— Ну, вот есть советы национальных автономий при главе, например. Вот им надо больше внимания уделить. Не просто так, что вот люди пришли, посидели, послушали и ушли. Должен быть какой-то проверяющий орган, чтобы знать, как они работают. У меня за 17 лет бухгалтерию никто ни разу не проверил, что уж о протоколах собраний и документации иной говорить. Никто на этом и не настаивает. А я считаю, что при администрации должен быть человек, который на этом будет настаивать, который будет на всех собраниях национальных автономий присутствовать. Чтобы хотя бы смотрел, как эти собрания ведутся, сколько туда людей собирается, контролировал, что там происходит.

Я честно скажу, у нас большинство национальных объединений вообще не работают. Не скажу, что мы лучше всех работаем, но некоторые вообще ничего не делают — не буду называть, кто конкретно. Вот он пришёл раз в три месяца, пиджак надел, галстук, лишь бы только с главой и депутатами поздороваться и почувствовать себя значимым. А ты что конкретно делаешь, что сюда пришёл вообще? Посмотреть бы да заставить. Должно быть выстроено всё и обозначено чётко. А то получается, что те национальные автономии, которые на самом деле работают, и те, кто ни черта ни делают, для властей сегодня одинаковы. Нужно, чтобы дух соревнования был, чтобы хотели лучше соседей делать, быстрее, чтобы выделиться хотелось из других. Ну, хоть сказать можно будет, что одни хорошо сработали, а другие никак. Это интересный вопрос, тонкий. Я обвинять и обижать никого не хочу, но бывает так, что даже если кто-то умер — а это же тело отправить надо на родину, самолёт там, ритуальные услуги, беготня, в общем, — то и то не все делают. Надо же не только тогда в обстановку вникать, когда драка с поножовщиной случилась.

— Кстати, о поножовщине. Помнится, вы заявляли о создании мобильных групп, которые будут выезжать на места и разбирать конфликты. Вы серьезно? Как это работать будет?

— Да, с приходом нового руководителя хотим создать несколько мобильных групп из разных национальностей. Не из одних только дагестанцев, из разных, чеченцев, например, туда пригласим тоже. И люди уже будут знать, что по любому звонку эта группа выедет немедленно, чтобы на месте разобраться аккуратно, кто там виноват и в чём. А не так, что бить и крушить всё, как часто бывает. Пусть присутствует полиция, законность проверяет. Если кто виноват, то потом будем с них спрашивать, пригласим на совет старейшин, на молодёжный совет, родителей позовём. Если уж совсем невменяемый, то порекомендуем вообще уехать, не позорить нас. Ближе к ночному времени они будут выезжать, не круглосуточно. Мы же не можем 20 человек в штате держать и платить им, чтобы они в полной боевой готовности сидели и ждали вызовы.

— Молодёжь?

— Ну да, молодёжь. Спортсмены среди них обязательно будут, чтобы, если уж будет нападение, то могли что-то предпринять и оказать силовое давление.

—Вы уже высказывались на тему проведения в Сургуте и округе проверок на рынках. Что, по-вашему, неправильного было в действиях силовиков на рынке «Аскания»?

— Да они даже не пытаются как-то обозначить, что переборщили. Я не прошу, чтобы они стояли на коленях и по этому поводу божились. Но хотя бы обозначили — да, были не правы, да, погорячились. Хотя бы в таких мягких тонах.

— К слову, я вот знаю, что стрелявшего тогда в «Аскании» парня уговорили прийти в УВД и сдаться. Это тоже под силовым давлением было сделано?

— Нам сказали в полиции, что ему лучше бы прийти. Нашли его, переговорили, убедили, что ему так лучше будет. Человек нам поверил, силовики ему поверили — сам же пришёл, совсем другое отношение. Не стал скрываться и на одно место себе проблем зарабатывать. Всё ему на пользу. А так... мы же не будем по указке вытаскивать и приводить, у нас так не принято.

— Дальше. Что у вас за история была с военкоматом и ответственностью за призывников? Не секрет, что в армии есть определённое напряжение по поводу призывников из Дагестана.

— Меня вызвал военный комиссар, сказал, что у нас на призыв идут 12 дагестанцев. То есть они уже убыли даже. Мне предложили за них поручиться, что, я как отвечающий за них, по первому звонку готов приехать в части, где они служат. Я что, за них отвечаю? Я этих людей в глаза не видел. Но расписался, поручился. Потом навёл контакты с родителями. Мы скоро соберём всех этих родителей, скажем, что поручились за их детей — пусть тоже работают над тем, чтобы дети не позорили нас всех и нормально служили.

— Ну а вообще, по-вашему, как надо работать с молодёжью, что бы они, как Вы выражаетесь, вас не позорили?

— Я лично считаю, что обучение наиболее действенно идёт через культуру и искусство. Вот у нас есть один танцевальный коллектив, который не раз первые места брал на российских и международных соревнованиях. Там разные ребята по национальности, но по атмосфере это настоящая семья: как они общаются, как держатся друг друга, как здороваться. Я более действенной формы не вижу, убедился уже. Да, есть другие — старейшины, комитеты и так далее. Но самые лучшие [учителя] — культура и спорт. Среди тех, кто ими занимается, нарушений куда меньше.

Но вот со спортом тоже наметились проблемы. Недавно мне жаловались: пришёл парень в спортивный клуб, записывается. А его не принимают, потому что служба безопасности не рекомендует. Кто на это какую команду дал, кто там с молодёжью работает? Так приходишь на работу или куда ещё, а там «служба безопасности не рекомендует». Да вы проверьте людей на практике, берите с испытательным сроком. Дайте возможность национальным автономиям тут поработать: потребуйте от него, чтобы принёс ходатайство от национальной автономии, что она за него ручается. Мы соберёмся, втолкуем, как и что делать, и отрекомендуем. И будем знать, что нам могут сказать: вот вы дали рекомендацию свою, а эти люди потом преступления совершают. Ну хотя бы так работать надо. Дайте просто команду на все предприятия в городе, что если национальная автономия официально ходатайствует и отвечает за каждого конкретно, то будьте любезны его принять. И не говорите, что служба безопасности не рекомендует.

— А почему вы на окружном уровне такой вопрос не поднимаете?

— Да я же только-только в должность вступил. Когда все эти события были — сход этих машин с низкой посадкой, драка у рынка, когда в кафе «Халяль» бороды резали, — мы сразу же на приём к губернатору записались официально. Да, нам потом из администрации губернатора звонили, но никто так по этому поводу и не встретился. Вот журналисты — да, аж из Москвы понаехали. Москве интереснее было, чем властям. А нам-то хотелось с администрацией города и округа обсудить.

— В округе сейчас вводят должности уполномоченных по самым разным вопросам. Не считаете, что нужен уполномоченный по делам национальных объединений и отношений?

— Это к Москве вопрос, не к нашим. Было же министерство по национальным вопросам — упразднили. Не знаю, что от этого осталось. Видимо, выгодно и нужно кому-то было. А этот момент важный. Если получится, и мы сейчас решим вопрос с президентом Дагестана, то в Сургуте откроем представительно республики официальное. По поводу уполномоченного, если честно, не мог сказать. Какие у него права будут, чем он будет заниматься? Кого туда назначить можно было бы? Пожалуй, кто-то из националов это должен быть. Но сначала надо высказать, чем он конкретно будет заниматься и потом уже решение принимать.