«Мы — команда, в которой никто не сачкует»

«Автомобилист» вернулся в Екатеринбург за двое суток до старта Кубка губернатора Свердловской области. С начала августа команда тренировалась в Швейцарии, играла с местными клубами. Как играет новый состав «Автомобилиста», пока не видел никто, кроме тренерского штаба и редакторов уральских СМИ (их пригласили на игры, осознавая высокий интерес к клубу — одному из главных брендов Свердловской области). Между сборами и Кубком генеральный менеджер команды Леонид Вайсфельд обсудил с главным редактором радиостанции «Эхо Москвы в Екатеринбурге» Максимом Путинцевым и генеральным директором «Областного телевидения» Антоном Стуликовым свои впечатления от игры, ответил на их замечания, презентовал игроков, поставил точку в переходе Федора Малыхина и объяснил, почему так важен начинающийся турнир.

— Леонид Владленович, как вы считаете, насколько продуктивно прошел сбор?

— Давайте я объясню, почему мы поехали в Швейцарию. Существуют разные подходы к тренировочному процессу, один из них — тренировка в условиях гипоксии, в Среднегорье, с нашей точки зрения, она наиболее эффективна. Второе: мы играем с командами, которые, может быть, пониже уровнем, но играют в канадской манере — нам нужен этот спарринг. Швейцарцы не дают поднять голову, несутся как сумасшедшие. В первой же игре у нас травмировался [Евгений] Соломонов — это последствие столкновения с такой манерой игры. У них, может быть, нет высокого мастерства, но нам нужен был такой жесткий спарринг.

Сбор прошел планово: наши тренеры работают по этой методике уже четыре года. Особенность нынешней поездки — большое количество травм: оптимальным составом мы не сыграли почти ни одной игры.

— Травмы серьезные?

— Мелкие, от перетренировки, это реакция на непривычные нагрузки. Травмы — это следствие того, что все ребята стараются по максимуму выполнить все задания тренеров. У нас никто не сачкует — это здорово, но побочный эффект — эти травмы. С ними можно было бы играть — если бы сейчас был плей-офф, играли бы все ([Жильбер] Брюле рвется в бой). Но мы не хотим усугублять положение.

— На игре в Биле было ощущение, что наши хоккеисты сильнее физически, технически, но в игре опаздывали, не хватало желания или умения сыграть с лета.

— Согласен с вами. Когда люди находятся под большой физической нагрузкой, тонкомышечные ощущения утрачивается и сделать тонкую передачу, точный бросок тяжело — мышцы забиты. Это обычное дело. Представьте, вы со штангой делаете десятка два подходов, и потом вам говорят: «Попади в девятку!». Какая девятка — руки не разгибаются.

— Как мы будем входить в чемпионат, как в прошлом сезоне?

— На первый взгляд, мастерства стало больше, но вот заряженности, агрессивности — меньше. Мы обсуждали это: объективно, команда потеряла только двух человек, мы приобрели мастеровитых ребят, но потеряли в физике. Откровенно говоря, у меня нет ощущений и предположений — я хотел бы увидеть команду целиком. Сейчас начнется турнир — посмотрим.

— Давайте тогда по персоналиям. Есть понимание, чего ждать от Брюле? На сборах нам не удалось увидеть его в игре.

— У него травмы, и они понятны: у нас много беговых упражнений, а в Канаде и в НХЛ не бегают, на их тренировках задействованы другие группы мышц. Был бы он сачок — не добежал бы, не доработал, сказал бы, что простудился, Но он честно отработал по полной программе, травмировался. По нему у меня вопрос один: как его восстановить к чемпионату. По уровню его игры вопросов нет: он сыграл четыре периода и заработал три очка. Уровень его мастерства, его заряженность и мотивация не вызывают сомнений.

— В чем его мотивация?

— Человек был 6-й в мире, когда первым был [Сидни] Кросби. В силу ряда причин в последние годы его карьера не удалась, но хоккеисты — это игроки. В английском есть два слова, которые обозначают русское «игрок». Player и gambler. Жильбер — gambler, это азарт, и он хочет доказать, что он — лучший. Посмотрите, молодой парень, у него несколько лет карьеры впереди: сейчас отыграет сезон — ему нужно подписывать новый контракт, от игры будут зависеть условия контракта.

— Следующий вопрос о Викторе Козлове.

— Думаю, что, даже учитывая его возраст, Виктор еще не вышел на свой функциональный уровень, и мы надеемся, что он покажет себя. У нас как бывает: в чемпионате первые 10 матчей все будут бегать, а с 11-12-го начнут играть в хоккей, и тогда такие люди, как Козлов, пригодятся.

Вы должны понимать, что мы идем на определенный риск — человек все же два года не играл, с другой стороны, уровень его мастерства понятен.

— Вы вообще любите риск. В прошлом году были вопросы, риск с Сами Леписто. Но ставка сыграла.

— Думаете, я люблю в рулетку играть? Мы идем на риск, потому что нет такого количества средств, которое нужно, чтобы покупать гарантированно хороших игроков. Были бы у меня свободные деньги — я бы давно подписал [Оскара] Меллера из Казани. По уровню мастерства, думаю, это такой же вариант, как Брюле, но более безопасный выбор. В конце концов, мы сохранили бы в команде Федора Малыхина.

— Еще один новый игрок в этом сезоне — Якуб Петружалек. В последней игре в Швейцарии забил два гола.

— Его уровень мастерства не вызывает сомнений. Есть вопросы к игре, обороне, но он должен привыкнуть к нашей тактике, тренерам, к их требованиям. К делу он относится профессионально — в том же Хабаровске набирал по 40 очков. Посмотрим на адаптацию в нашей команде.

— А слабые места у нас есть?

— Соображения по этому поводу есть, но конкуренты тоже читают интервью — не хотелось бы говорить.

— Тогда об истории, в которой пора ставить точку. Расскажите, как произошел уход Федора Малыхина, была ли возможность удержать его в команде?

— Теоретически шансы удержать были, но это вопрос денег. Наш тренер Аркадий Федорович Андреев использует такой образ: нечего есть черную икру ложками, если свет в доме не оплачен. Я могу привести и другое сравнение: вам захотелось 600-й «Мерседес», вы все продали (квартиру, дачу, одежду) и в трусах сидите в этом «Мерседесе». Вот так я вижу ситуацию с продлением контракта Федору и считаю, что надо находить компромиссы. На мой взгляд, любая сделка хороша, когда все стороны довольны, а в данном случае так и есть. Мы, Казань и сам Федор — все довольны.

— Чем доволен клуб?

— Мы получили серьезную компенсацию: самая крупная сделка в Лиге в этом году, второй трансфер в истории КХЛ.

— Впечатляет. Первая игра в чемпионате у «Автомобилиста» будет с «Ак Барсом». Учитывая, что Малыхин теперь играет за Казань, для нашей команды это особо важная игра?

— Может быть, для Феди это будет важная игра, а для нас обычная — это игра за три очка. И внимание к ней только потому, что она первая. Для болельщиков, журналистов, вероятно, есть какой-то особенный смысл, но жизнь в хоккее так устроена: сегодня ты здесь, завтра — там.

Раньше эта тема заставляла меня переживать. Помню, работал в Тольятти, и там была ситуация: завтра начинается предсезонка, а сегодня приходит Максим Кондратьев и говорит, что улетает в Торонто. Лучший защитник! Я в шоке, думал, стреляться надо, а сейчас на сделки, на трансферы смотрю спокойно — это жизнь, и относиться к этому надо, как к смене погоды.

Мы Феде очень благодарны: он совершенно честно отработал сезон, честно играл, честно тренировался. К нему нет ни претензий, ни обид.

— В новом составе «Автомобилиста» только четыре свердловчанина. Почему город должен болеть за нашу команду?

— Потому что долгие годы к хоккею в Екатеринбурге не было должного отношения. И не говорите мне про [Алексея] Яшина или [Павла] Дацюка: таких людей воспитать невозможно, они такими рождаются. Четыре лучших хоккеиста России в настоящее время Ковальчук, Дацюк, Овечкин и Малкин родились в Твери, Москве, Магнитогорске и Екатеринбурге — это не результат селекции или школы, таких людей нельзя подготовить.

В Екатеринбурге утеряны традиции: я пришел в клуб и был в шоке, потому что молодые игроки мечтали убежать отсюда. Почему? На мой взгляд, отличный город. Вы знаете, до «Автомобилиста» я работал в Новокузнецке. Не думаю, что он лучше Екатеринбурга, но оттуда никто не убегал, а родители наших молодых игроков мне говорили: «Мы никому не верим, тут хоккея не было и не будет». У меня один ответ: за прошлое я отвечать не могу, но сейчас ситуация изменилась. Нужно создавать условия. Будет база — будут и местные игроки.

— Странная претензия: мы привыкли гордиться нашей школой.

— А я бьюсь с проблемой под названием «школа Спартаковец». При всем моем уважении к традициям, «Автомобилист» — единственный клуб в КХЛ, у которого школа называется иначе, чем клуб.

— Какая разница?

— Представьте, мы нашли талантливого мальчика в Чите, абсолютно нехоккейном городе, и зовем в «Спартаковец». Он будет спрашивать, что это? «Спартак» Москва? А Екатеринбурге он знает один клуб КХЛ — «Автомобилист», и не знает никакого «Спартака». И он откажется.

— История со «Спартаковцем» известная и понятная: там занимаются дети известных родителей, менеджмент влиятелен и хочет сохранить историческое название.

— Без оценок, отвечу историей. Я работал в «Атланте», и у меня была точно такая же проблема — школа клуба называлась как-то вроде «МГДОУБ 3846». И когда я говорил людям: «Поехали в школу «МГДОУБ 3846», они мне отвечали: «Ты — сумасшедший». Мне надоело, я пришел к [губернатору Московской области] Борису Всеволодовичу Громову и сказал, что название школы — моя главная проблема, что школа должна называться «Атлант». Он трубку снял, положил, мы обсудили ряд вопросов, и пока я ехал до своего офиса, у меня на столе появились документы о переименовании.

— Молодежная команда «Авто» — это ресурс для основного клуба?

— Конечно, но у нас есть перекосы: очень сильный 97-й год, 3 человека 98-го, 99-го нет вообще, 2000-й — в «Юности». В моем понимании, «Автомобилист» — это головная команда области, и маловероятно, что что-то изменится. Поэтому вся область социально должна работать на клуб.

— И фарм-клуб тоже?

— Конечно. Я благодарен Липецку, что они идут нам навстречу, стали нашим фарм-клубом. Но одно дело, когда я сел в машину, проехал 120 километров и вижу игроков, а другое, когда я лечу в Москву, сажусь на поезд и еду в Липецк. Дело не в моем комфорте, просто клуб, я теряем время.

— Причина этой проблемы — амбиции «Спутника»?

— Голые факты: на все вопросы о сотрудничестве нам в Тагиле не говорили «нет», но и не говорили «да».

— Сложно понять логику нового календаря. Вы его как оцениваете?

— Для нас он неплохой: в прошлом году мы плохо играли на западе, а сейчас этого запада у нас нет вообще. Вроде бы, хорошо, но этот календарь не честный, не объективный. Надо играть дома и на выезде со всеми командами.

— Знаем, вы не любите эти разговоры и обещания: но среди болельщиков есть определенная расслабленность. В прошлом году команда доказала, что может играть, что у нас не худший клуб лиги, и сейчас считается, что потолок достигнут. Правда. Денег у клуба больше не стало, новых суперприобретений нет, и значит, мы будем где-то в середине таблицы жить — все спокойно.

— Это понятное настроение. Я вам говорил, что мы улучшили качество игроков, но потеряли определенную химию. Да, есть расслабленность: ребята помнят, что мы за пять туров до окончания чемпионата вышли в плей-офф, и ждут, что мы сейчас выйдем и сыграем. Тут важно понимать, что хоть мы и усилились, но другие тоже усилились: никто кукурузу не охранял.

Входить в сезон, как в прошлом году мы не будем. В любом случае сделаем все возможное, чтобы результат был и был хорошим.

— Правда, что ваша профессиональная мечта — Кубок Гагарина?

— А как иначе? Когда мы в Тольятти выиграли серебро, — это была такая радость, такой драйв. Все в ложе подпрыгнули одновременно: директор завода, уборщица, все. Победа несравнима ни с чем, и мы стремимся к ней!