«За мародеров нас принял? Нет, мы свою работу выполняем»

Работу голландских экспертов на месте крушения «Боинга» в ДНР назвали неудовлетворительной — множество обломков до сих пор не убрано, возникает ощущение, что объективное расследование Европе не выгодно. Корреспондент «URA.Ru» решил побывать в Грабово и лично проверить, как обстоят дела. Картина оказалась весьма неприглядной: несколько десятков квадратных метров, по сути, представляют собой огромную свалку. На земле продолжают валяться неубранными сотни фрагментов обшивки лайнера и «внутренностей» салона, а также личные вещи погибших пассажиров. Почти ежедневно местные, занятые зачисткой места падения авиалайнера, находят и человеческие останки. Подробности — в материале собственного корреспондента «URA.Ru» на Донбассе Андрея Гусельникова.

Части малайзийского самолета разбросаны по полю вдоль дороги на село Грабово на километр. Два места, где большего всего обломков, расположены одно прямо в начале села, другое — не доезжая до деревни со стороны города Торез (кроме этого, несколько небольших «куч» обломков раскиданы по полю и в оврагах по пути от одной «точки» к «другой»).

Почти все жители Грабово 17 июля стали свидетели этой трагедии: в ясный летний день не заметить падение «Боинга» было невозможно.

«Сперва я услышал два хлопка, — вспоминает местный житель Ибрагим. — Поворачиваюсь, гляжу — падает. Ну, думаю, прямо на меня. Куда тикать? Ошметки с него полетели в разные стороны, кусок крыла, видимо, отвалился и пошел как раз сюда — чудом на село не упал. Затем — взрыв при падении. Мы подъехали минуты через две-три. Тут сено под забором загорелось — мы помогли человеку его потушить. Чуть выше поднялись — смотрим, повсюду люди лежат».

Сегодня Ибрагим вместе с несколькими односельчанами занят зачисткой территории: собирают с поля оставшиеся обломки самолета, грузят их в прицеп и вывозят на склад.

«Я подумал, что вы металлолом здесь себе собираете!» — говорю сельчанам.

«За мародеров что ли нас принял? — отвечают мужики. — Не, мы работу выполняем. У нас и бумага специальная есть от МЧС. Грузим все это в ангар, ОБСЕ потом обещало приехать и все забрать».

По мнению сельчан, ничего особо важного на земле уже не осталось — не то, что в октябре, до приезда голландских экспертов. Мужики вспоминают, как они видели фрагмент кабины пилотов, прошитый пулями. Поэтому у них — нет никаких сомнений в том, кто атаковал «Боинг».

«Неадекватное расследование ведется! — считает Ибрагим. — Все факты налицо, а результатов нет».

«Пойдем, покажу еще одно доказательство! — говорит друг Ибрагима Володя. — Видишь, воронка какая огромная? Это от „Урагана“. 5 августа обстреливали. А вот и кусок снаряда. У нас в селе таких полно. Гуманитарка от Порошенко!».

— Получается, украинские военные намеренно обстреливали место падения «Боинга»?

— А то ж! Следы хотели уничтожить!

Сельчане показывают мне ангар, в котором они складируют обломки самолета. В углу — диван, перед ним бочка, в которой разводят огонь и на которую ставят котелок — готовить еду. На одной из стен двое мужиков приделывают электрощиток — только сегодня они протянули в помещение электричество: «Мы теперь здесь круглосуточно дежурим». Все остальное пространство склада занято огромной кучей обломков «Боинга». «Это еще увезли часть, а две недели назад здесь вообще все было под потолок». Мужики демонстрируют еще одну находку — несколько костей и волосы, найденные там же, в поле на въезде в деревню. «Скальп, судя по всему, детский — наверное, девочки, потому что, видишь, косичка. Мы все это сфотографировали, отправили в МЧС, завтра, наверное, заберут».

На прощание мужики просят: «Ребята, может, есть немного, хоть на сигареты? А то ж зарплаты сколько месяцев нет!». Оказывать гуманитарную помощь жителям Донбасса для российских репортеров дело привычное, пару сотен гривен для хороших людей, которым зачастую не на что жить, разумеется, не жалко.

Выехав из деревни, притормаживаем возле неразорвавшегося снаряда от «Урагана», который торчит посреди поля. Теперь это местная достопримечательность — многие проезжающие останавливаются, фотографируют снаряд и себя на его фоне.

Напомним, авиалайнер «Боинг», выполнявший рейс МН17 из Голландии в Малайзию, потерпел крушение в небе над Донецкой народной республикой в окрестностях города Торез. Падение самолета произошло предположительно в результате военной атаки. Изначально украинские власти утверждали, что «Боинг» сбили ополченцы Донецкой народной республики (по другой версии — российские средства ПВО). Между тем, по данным российских военных, а также, по мнению многих как отечественных, так и зарубежных экспертов, самолет сбили украинцы: сперва «Боинг» был атакован истребителем украинских ВВС, а затем взорван ракетой из установки «Бук». Ополченцы Новороссии по-прежнему заявляют: они сбить «Боинг» не могли в принципе — в их арсенале нет настолько мощного оружия (на сегодняшний день самое «сильное» средство ПВО в ЛНР и ДНР — это переносные зенитно-ракетные комплексы «Игла» (ПЗРК «Игла), поражающая способность которых — до 3500 м. Малазийский „Боинг“ летел на высоте 10 км»).

В начале ноября группа европейских экспертов выехала на место крушения авиалайнера для сбора остатков самолета и восстановления картины произошедшего. Несмотря на то, что специалисты провели там три недели, множество фрагментов самолета (не только мелких, но и достаточно крупных) до сих пор лежат на земле. Совет безопасности Нидерландов, курирующий работу международной группы экспертов и криминалистов, заявил по завершении работ, что все важные для следствия фрагменты лайнера вывезены в Харьков, а оставшиеся не представляют интереса. Между тем такой подход вызывает недоумение. При расследовании авиакатастроф, которые проводятся комиссией Межгосударственного авиакомитета, с мест крушений вывозят все обломки упавших воздушных судов, после чего из привезенных фрагментов, как из пазлов, собирают разбившийся самолет. При этом на месте катастрофы после окончания работы, как правило, не остается никаких следов.