«Мамочка, ты меня спасешь?»

Среднеуральская база отдыха «Энергетик» приняла несколько десятков семей, ищущих в России спасения от агрессии силовиков президента Порошенко и повальной украинизации. Местные жители говорят, что беженцы из Донбасса привезли на Урал теплую осень и зиму. Как они ее пережили и что ждет их дальше — читайте в фоторепортаже «URA.Ru».

Катя Козик приехала в августе из города Торез Донецкой области. Это в 35 км от Дебальцево, недалеко от того места, где упал малазийский «Боинг». Приехала беременной, на седьмом месяце, 22 октября родила дочку Алину. Это третий ребенок в семье. Есть еще Даша, ей четыре года. Она страшно боится самолетов. «Когда они пролетают над нашей базой отдыха и гудят, она жмется ко мне и испуганного шепчет: „Мамочка, ты меня спасешь?“», — рассказывает Катя.

В России Катя стала многодетной мамой

А вот Сережа. Ему 8 лет. Сережа ходит в среднеуральскую школу. В первый вместо второго класса. Из-за повальной украинизации он русский почти забыл, сначала читал восемь слов в минуту. Сейчас уже все в порядке, учиться нравится.

«Поведение иногда бывает плохое, а оценки хорошие», — демонстрирует Сережа свой дневник. До школы и обратно его и других ребят ежедневно возит специальный автобус.

Муж Кати устроился работать в Верхней Пышме водителем погрузчика, он и на Украине был водителем. А Катя по профессии — повар-кондитер, но в связи со своей многодетностью в последнее время на родине работала диспетчером такси на дому. «В кондитеры мне уже нельзя, я ж ничего не помню. Борщи только варить не разучилась», — смеется Катя и спрашивает, можно ли найти в области работу на дому.

Самой большой помощью беженцам с Украины была бы хорошая официальная работа. Для них это сейчас главное. Уральские работодатели, не подведите!

На Урале Кате нравится. Говорит, что люди здесь хорошие и отношение к беженцам доброе. «Чтоб наш президент так помогал своим согражданам, как ваш нам помогает. Мы же для своей власти быдло, ничто, — качая на руках маленькую дочку, Катя пускается в политическую дискуссию. — Все эти минские договоренности... Я вас умоляю... Порошенко же в трубку диктовали, что подписывать, что не подписывать. Постоянно выходил, созванивался с кем-то, он ничего сам не решает. И он не ожидал, что люди встанут и пойдут воевать против власти. У нас на заводе БТР стоял, пришли ополченцы, попросили разрешения его забрать. А еще говорят, что Россия их спонсирует. Россия спонсирует нас гуманитарной помощью, а от киевской власти мы ничего не получали. Они думают, что они нас голодом заморят и люди оружие сложат, а вот нет!»

В среднеуральской администрации признаются, что за полгода чужие дети стали им как родные. Переживают за каждую семью

По родине Катя все равно скучает. «Я хотела бы заснуть здесь, проснуться там, чтобы хоть глазком посмотреть, как там мои кумовья, подруги. А потом снова уснуть и проснуться здесь. Я скучаю за домом, но туда не вернусь. Только если страна не будет под руководством украинской власти. Только если будет признана ДНР. К Порошенко не вернемся».

Питание в «Энергетике» хорошее, трехразовое. Беженцев кормят в отдельном корпусе, в столовой

Не хочет возвращаться на родину и Наташа Семенюк. В минувший вторник опять начали стрелять в Донецке. Разбомбили железнодорожный вокзал, все окрестные дома стоят без окон, магазины не работают, все разбито. Наташа знает это точно — каждый день связывается с родителями по скайпу, они ей и рассказали.

Наталья говорит, что сейчас в Россию засобирались многие из ее друзей. В основном молодые семьи с детьми

«У нас там было все — хорошая работа, жилье, родные. Но мы твердо намерены получить российское гражданство, поменять жизнь. Ради детей. На Украине сейчас жизни нет. Ты можешь утром отвести ребенка в садик, а он оттуда не вернется», — говорит Наталья. В Донбассе у нее остались родители, которые не могут бросить 87-летнюю бабушку, и сестра, которая не может бросить своего мужа. Сестра — жена Романа Лягина. Того самого, который организовывал знаменитый «референдум 11 мая» и потом возглавил ЦИК ДНР.

Потерять все и начинать жизнь с нуля тяжело. Поэтому с беженцами в Среднеуральске работали психологи

В комнатке Наталья живет вместе с Дочкой Софией и мужем Вячеславом. Супруг уже нашел работу в Екатеринбурге — трудится торговым представителем в компании «МегаТрейд-Урал». На родине занимался примерно тем же. А вот у Натальи, которая работала в Донецке начальником кредитного отдела в банке, с трудоустройством проблемы. Работодатели боятся брать беженцев на должности, связанные с материальной ответственностью. Поэтому, пока семьей не получено хотя бы разрешение на временное проживание (после получения РВП можно подавать документы на получение гражданства), о достойной работе можно не мечтать. И об ипотеке тоже. Но Наташа мечтает: «Вот если бы область хотя бы с общежитием нам помогла, было бы здорово. Или застройщики выделили бы каждый по однокомнатной квартире семьям с детьми. Нас ведь совсем немного».

Малышей в «Энергетике» много, и растут они очень быстро. Их мамы будут рады детской одежде и обуви, поэтому обращаемся к нашим неравнодушным читателям с просьбой о помощи. Несите нам — все передадим

Как рассказала «URA.Ru» заместитель главы администрации ГО Среднеуральск Валентина Рузанова, всего через пункт временного размещения за полгода прошло 93 человека. Многие из них уже трудоустроились в свердловских городах и других регионах России и съехали. «Глава одной молодой семьи Николай Аничкин даже стал директором ресторана в Екатеринбурге», — радуется за вчерашних подопечных замначальника ПВР Светлана Лаврова. На сегодняшний день в «Энергетике» проживают 52 беженца, из них 20 детей. По плану к апрелю они должны найти себе работу, жилье и уехать из пункта временного размещения. Многих эта перспектива повергает в панику.

Елена Гоменюк. Удивительные женщины с Донбасса улыбаются даже в самых сложных ситуациях

«Снять квартиру в Среднеуральске в среднем стоит от 10 тысяч рублей. А мне как работнику культуры предлагают место нянечки в садике за 9 тысяч 300 рублей. Как же я смогу арендовать жилье? А мне ведь еще надо двоих детей кормить», — говорит Елена Гоменюк. Она выбрала Урал буквально наугад, наспех ткнув пальцем в список тех мест, где их могли принять. Теперь ее сын Славик, не желавший уезжать из Донецка, наотрез отказывается куда-либо переезжать из Среднеуральска: настолько ему понравилось в местной школе. «Я даже не думала, что сын когда-нибудь захочет учиться», — удивляется Лена.

У Наташи Ворониной проблема еще серьезней. В «Энергетик» она приехала с гражданским мужем. По факту Наташа — мать-одиночка с тремя детьми (младшая Кира родилась уже в России), а, чтобы подать документы на участие в программе по переселению соотечественников в РФ, необходимо официальное трудоустройство хотя бы одного члена семьи. На бумаге это нигде не прописано, но на деле нетрудоустроенные иностранцы получают отказы.

«У меня тяжелое положение. На руках трое маленьких детей. Работать я не могу — куда меня возьмут? Есть только один путь — ждать, когда гражданскому супругу дадут РВП, гражданство, и выходить за него официально замуж. Но это очень долго. Дети болеют и зачастую мы не в состоянии насобирать денег даже им на лекарства. Пожалуйста, помогите найти какую-нибудь работу на дому», — просит Наташа.

К Валере жмется приемная дочка Диана: «Я очень скучаю за бабушкой и дедушкой»

Накануне того дня, когда в Среднеуральске родилась ее маленькая дочка, ее муж — Валерий Дударенков — узнал, что в Торезе погибли его родители. «Начали стрелять со стороны Саур-Могилы. Два снаряда попали в частный сектор. Мамка и батя погибли...», — отводит глаза Валерий. Он уехал из города, как только возле его дома построили блокпост. Понял, что добром не кончится, забрал детей и беременную жену и покинул родину. С работой ему пока не везет: сначала пытался устроиться по профессии — поваром в одно из екатеринбургских кафе. Его приняли, но в итоге хозяин не заплатил того, что обещал. Сейчас Дударенков работает грузчиком в среднеуральской «Пятерочке», домой приносит мало — три тысячи рублей за четыре дня. А иногда бывало, что такую сумму платили и за две недели.

Сотрудники ПВР говорят, что, если к апрелю люди не найдут жилье и работу, на улице их не оставят. Будут решать вопросы в индивидуальном порядке, помогать. И регистрацию в «Энергетике», кому будет нужно, тоже оставят

Есть среди беженцев и те, у кого все складывается хорошо. К примеру, Евгений Валуйский и Валентина Бельская работают на скорой помощи в Среднеуральске. А отец маленького Миши Юрий Булкин (по образованию учитель физкультуры, а по призванию — шахтер) устроился в УГМК.

Вместе с молодой беременной супругой он был вынужден бежать из Донецка из-за страшных обстрелов города. «За свою жизнь я мог бы не беспокоиться. Но уходя в забой, я оставлял под огнем жену. Я не мог быть спокоен, когда на моей улице рвались снаряды. Пришлось уехать, пользуясь моментом», — рассказывает мужчина. На юго-востоке у него остался коттедж, на который они сумели накопить. Сейчас он не может, а возможно, и не хочет представить, что сталось с домом. «Я даже не могу попросить кого-то из знакомых сходить и посмотреть на него. Ведь если там убьют человека, это будет на моей совести», — уже спокойно рассказывает дончанин. Он стоит у комнаты, за дверями которой спят его жена и ребенок, родившийся уже на Урале.

Соседи — Катя Козик и Юрий Булкин с детьми

Видно, что Булкиным здесь спокойно, пусть даже главе семейства работать приходится вахтовым методом. Юрий устроился на рудник «Сафьяновская медь», что под Режом, и вскоре оставит супругу в пансионате почти на месяц. Там, в Донецке, он был проходчиком, здесь — горный рабочий. К разговору присоединился фельдшер Евгений Валуйский. «Я бы хотел остаться тут и вести мирную жизнь. Но если там убьют моих родных, сидеть сложа руки не смогу, вернусь, наверное», — признался он.

Дети до сих пор видят войну, слышат ее и «бьют фашистов»

Уже на выходе из корпуса замечаем стайку мальчишек. Играют в войнушку. «С кем воюете?» — поинтересовался наш фотограф. «Как с кем, с фашистами!» — не задумываясь ответили те. Но все войны прекращаются, когда по телевизору, стоящему в холле, начинаются новости.

Дети — все вместе — забираются на диван перед ним. Они отлично знают в лицо не только президента Путина, но даже главу российского МИДа Лаврова. Вряд ли понимают, о чем конкретно разговаривают политики, но знают от взрослых, что во многом от этих людей зависит их судьба и судьба тех, кто остался на родине.