«Люди радостно забывают, зачем они вообще сюда приехали и какому Богу молятся»

Завтра, в честь празднования Романовских дней, на Средний Урал приедут тысячи паломников. Главная их цель — место захоронения царской семьи в шахтах заброшенного Исетского рудника, более известного как Ганина Яма. За обителью давно закрепилась слава выставочного монастырского комплекса для иностранцев. Здесь можно встретить толпы туристов, фотографирующих все вокруг, а также, согласно последней моде, делающих селфи на месте трагедии с широченными «смайлами» на лицах. Не превратилось ли священное, трагичное для православных место в дежурный туристический маршрут, где идет бойкая торговля сувенирами? И действительно ли верующие едут туда только ради того, чтобы поклониться святому месту — впечатления от частной поездки.

Первый раз я посетила Ганину Яму в «нулевые» школьные годы. Мне тогда все понравилось. Может быть, всему виной было полное отсутствие критического мышления в моей беззаботной юной голове, или же роль сыграл горячий травяной чай, которым нас с мороза отогревали монахи. Вкус и запах помню до сих пор.

Светлые воспоминания ранней юности не давали мне покоя, наложилось и внезапно теплое уральское лето. Было принято решение отправиться на Ганину Яму с семейством.

Впечатления от поездки остались совсем нерадужные, разочарование ждало прямо «с порога». РПЦ действительно отстроила огромный бизнес буквально на костях: на месте страшной трагедии, святом для многих православных, процветает сейчас «корпорация». И если бы сервис и отношение соответствовали, можно было бы «обмануться», расслабиться и смиренно вкушать «опиум для народа». Но увы.

Неприятные нотки появились на входе, когда мою 13-летнюю сестру, совсем еще маленькую девочку, ребенка с худенькими ножками, начали заставлять надеть юбку в пол. «Здесь мужской монастырь», — авторитетно заявил дедушка на входе, глядя на сестру, одетую в платье до колена. Мы дружно нахмурились, но спорить не стали.

Прихожан на территории Ганиной Ямы встречают далеко не храмы, а напротив, учреждения, слабо связанные с религией: огромное здание трапезной и так называемый «музей».

Весь первый этаж «музея» занимают витрины с сувенирами, золотом, драгоценностями, роскошными иконами, книгами и нерасчленимой массой пестрых предметов, ассоциирующихся в моем сознании с ассортиментом киосков «Роспечати». Торговля идет довольно бойко, все что-то покупают, примеряют, радостно позабыв, зачем они вообще сюда приехали и какому Богу молятся.

Помнится, впервые масштабные торговые ряды в церкви возмутили меня в Казанском соборе Петербурга. Огромная шумная толпа за дверями храма сначала озадачила. Позже выяснилось, что это были очереди в киоски, люди шли не к Богу, а за покупками. А ведь согласно известному евангельскому сюжету Иисус изгонял торгующих из храма. Да и золото считалось презренным металлом.

Дальше — больше. На крыльце одной из церквей нам встретился играющий «в телефон» батюшка. Понятно, технический прогресс, но мне казалось, что, уходя в религию, человек должен отрекаться от «мирского». А телефон, игры и Интернет на сегодня — самое мирское из мирского. Хорошо, играет он «в телефон», это его дело, не мне судить, но ведь можно зайти в служебное помещение, чтоб хотя бы прихожане не видели, не смущались.

В целом, территория монастырского комплекса отличается чистотой, дорожки выметены, клумбы идеально прополоты. Зато места общественного пользования неприятно контрастируют. По старой русской традиции туалеты покрыты грязью и навевают воспоминания о железнодорожных вокзалах. Видимо, чтобы не расслаблялись.

Дискуссионным оказалось и посещение огромного теремка с громким названием «Трапезная». Никакой домашней стряпни, травяного чая и свежего творога там нет. Ассортимент религиозного общепита в основном состоит из довольно черствых булок и пирожных, привезенных из ближайшей столовой или магазина. Глядя на это, невольно хочется цитировать «Мертвые души» Гоголя: «На улице стояли столы с орехами, мылом и пряниками, похожими на мыло». На вопросы по поводу свежести и происхождения продуктов девушки за прилавком отвечают неохотно и вообще смотрят неприветливо, я бы даже сказала, с плохо скрываемой неприязнью.

Антураж в «Трапезной» не отличается не то что изысканностью, но даже «приличием». Пластиковые столы, накрытые грязной красной клеенкой с религиозным рисунком — крестами. Смахивает на благотворительные столовые. Все весьма липкое и жирное кругом. Столы покрыты ровным слоем грязи. Чай в пакетиках, кофе странный. Да, не хлебом единым жив человек, и мы приехали туда не есть. Но обидное ощущение вокзала осталось.

Я не суперрелигиозный человек, нет, и, конечно, все это мелочи, к Богу мы приходим в душе, а церковь — лишь институт. Но если уж делать бизнес на религии, то нужно делать его так, чтоб не задевать чувства верующих и не оскорблять. Играйте «в телефон» в служебном помещении, выгоните торговцев из церкви и не селите в душах «Левиафана».

Секретарь епархиального совета Екатеринбургской епархии отец Вениамин считает такую позицию спорной.

«Церковные лавки всегда располагаются при входе. Ну а где им еще располагаться, не в центре же? Если бы у нас все „крутилось“ вокруг церковной лавки, был бы вопрос, конечно, вопрос расстановки приоритетов. Но как раз на выходе и на входе они и должны располагаться. Чисто практически вынести церковные лавки за пределы монастырского комплекса невозможно.

На Ганину Яму приезжают не только те, кто хочет помолиться.

Там уже было несколько поджогов. Кроме того, материальные ценности должны охраняться, а снаружи охраны нет. Поэтому все вполне логично. В лавках можно приобрести не только сувениры, но и свечи, иконы, требы. А где им еще приобретаться, в туалете, что ли? Это освященные предметы, почему они не могут находиться на территории монастыря?», — прокомментировал отец Вениамин.

За церковь заступился и заместитель заведующего кафедрой теологии Уральского государственного горного университета Александр Старостин. «По законодательству религиозные организации могут заниматься предпринимательской деятельностью. При храмах разных конфессий существуют лавки, в них продают литературу, продукты, атрибутику, это вполне нормальное явление. Никто не заставляет людей покупать те или иные предметы. Никто не говорит, что ты не войдешь в храм, если не купишь золото или икону, это личный выбор человека. Кроме того, церковные лавки появляются там, где в них есть необходимость. Ганина Яма — огромный монастырь, паломников в нем много, кто-то хочет взять что-то на память», — говорит Старостин.

Он также добавляет, что религиозным организациям нужно оплачивать дорогостоящие коммунальные услуги, им нужно как-то себя содержать, пожертвования, которые делают прихожане, — это мизер. «А затрат у церкви очень много: уборка, обновление инвентаря, оплата работы охраны и других служб. Поэтому с экономической точки зрения это вполне оправданная деятельность, им нужно как-то выживать», — заступается эксперт.

Александр Старостин также дал совет прихожанам. «Что касается неприятных бытовых моментов, то нужно просто обратить внимание руководства на них. Это вполне жизненные вещи, не стоит делать из этого проблемы. Все это никому не мешает, человек приходит к Богу, приходит чтобы помолиться», — резюмировал он.