Министр Абызов и юные убийцы обменялись знаниями

Необычный День знаний случился у министра по делам Открытого правительства РФ Михаила Абызова. Отказавшись от посещения элитарной школы, 1 сентября он провел в Можайской воспитательной колонии для несовершеннолетних. Увидев образцовых арестантов, чиновник поделился с ними историей своего успеха. Чему убийц и насильников научил соратник Медведева, насколько правдивы шокирующие отзывы о колонии и где живет черепаха Игорь — в репортаже «URA.Ru».

Можайская воспитательная колония считается образцовой среди подобных исправительных учреждений. В Московской области это единственное место, где отбывают наказание подростки. Здесь содержатся около 80 юношей от 14 до 19 лет. Все они осуждены за совершение тяжких и особо тяжких преступлений — убийства, разбойные нападения, драки со смертельным исходом, грабежи.

Максимальный срок наказания сегодня имеет лишь один из здешних воспитанников. У него — десять лет лишения свободы. «Наверное, за убийство?», — интересуемся у встречающего нас представителя ФСИН. Он улыбается нашей наивности или некомпетентности: «Несколько убийств. За одно им столько не дают».

Если верить собеседникам, в колонии практически не бывает разборок и отсутствует какая-либо иерархия среди осужденных. Отзывам в Интернете, свидетельствующим об обратном, советуют не верить. «Мы регулярно их просматриваем. Такое ощущение, что их пишут уволенные работники ФСИН», — делится итогами внутреннего «расследования» представитель «малолетки».

В ожидании министра Михаила Абызова журналисты топчутся на месте рядом с вертолетной площадкой. Место посадки воздушного судна отмечено свежей краской. Интересно, здесь когда-нибудь уже приземлялся вертолет или разметку нарисовали специально к приезду министра?

Осужденные учатся в расположенной на территории вечерней школе. Здесь же — лицей, в котором можно освоить профессию автомеханика, сантехника, столяра или плотника. По достижении совершеннолетия можно пойти работать в швейный цех, но такое желание изъявляют единицы.

Пропускной режим в колонии — стандартный для этого типа учреждений. Вход только через КПП и строго по три человека. В окошке необходимо оставить телефон и паспорт (за пронесенный мобильник грозит штраф пять тысяч рублей). Затем — тщательнейший досмотр у представителей пенитенциарной системы. В эти минуты становится неловко за кавардак в сумочке, содержимое которой еще ни разу так тщательно никто не изучал.

Представителей СМИ неоднократно инструктируют по правилам съемок. Главное правило — не снимать лица арестантов — на этот раз повторяет начальник исправительного учреждения Олег Меркурьев. «Снимайте издалека. Это пацаны, это их дальнейшая жизнь. О том, что они здесь находятся, обычно знают только близкие родственники», — просит он журналистов.

При этом свое «пацаны» он произносит с каким-то отеческим трепетом. Кажется, он совсем не похож на того монстра из отзывов о колонии в Интернете.

Полковник рассказывает, что в основном его подопечные выходят по УДО («стараются пацаны»), некоторые спустя годы, уже с детьми, приезжают сказать спасибо.

К приезду Абызова воспитанники выстраиваются у здания школы. Однако сперва министр направляется на осмотр окрестностей. Аккуратные клумбы, выкрашенные бордюры, разноцветные шарики и флажки создают атмосферу детского пионерлагеря. Высокопоставленному гостю показывают местную столовую, затем бодрым шагом делегация следует в здание одного из общежитий. На время ремонта одного из корпусов осужденных разместили по шесть человек (обычно селят по четыре). В каждой из комнат есть свой санузел, кровати заправлены идеально — порядок, какого не знает ни одна подростковая комната.

Те, кто содержится на облегченных условиях, могут позволить себе даже живой уголок. На тумбочке у одной из кроватей стоит аквариум с черепахой Игорем и клеткой с канарейкой Кенни.

Рядом лежат молитвенник и буклет под авторством ректора МГУ Виктора Садовничего. «Он у меня принимал экзамен», — завидя буклет, вспоминает министр.

По пути следования он активно задает вопросы своим сопровождающим. "С удовольствием ли учатся ребята? Кто из них трудоустраивается по специальности? Есть ли крытый спортзал? ", — интересуется Абызов.

Осмотрев общежитие, министр направляется на экскурсию в вечернюю школу. По пути громогласным «Здравия желаем!» его приветствует те, ради кого он проделал свой долгий путь.

Но высокопоставленный гость почему-то проносится мимо, даже не кивнув на ходу. Ничего не понимающие осужденные получают команду расходиться.

На пороге учебного заведения встречи с министром ожидают нарядные учителя. «Я удивлен, мне рассказали, что у вас ребята поступают в МГУ», — начинает с комплимента представитель правительства. «В МГУ не поступают, но ЕГЭ и ГВЭ сдают достойно. Один из воспитанников в этом году поступил в вуз, — рассказывает директор школы Ольга Князькова. — Основная часть наших ребят не горели желанием учиться на воле. Многие приходят с большими пробелами в знаниях. Но школу у нас не прогуляешь, не профилонишь. Учатся, а мы их успехами очень гордимся».

Честно говоря, последнее не совсем вяжется с образом бритоголовых парней в кепках и зеленой униформе. Они совсем не похожи на юных цветоводов, и чисто внешне не очень-то смахивают на детей. Но как будто читая эти мысли, директор демонстрирует подборку фотографий. Парни действительно с цветочными горшками и старательно ковыряются в земле…

В кабинете математики рядом с доской висит таблица умножения. Она вызывает у журналистов еще один диссонанс. «Уровень образования у всех разный. Бывает, что в 18 лет кто-то соответствует седьмому классу», — объясняет по пути к кабинету химии Князькова.

«Подавляющее число детей были брошены, родители не уделяли им внимания. Здесь многие впервые попадали к врачу. В возрасте 12-14 лет даже читать не все умели», — добавляет врип заместителя директора ФСИН Валерий Максименко. Он признается, что, конечно, каких-то уникальных ученых из этой колонии еще не выходило, но были те, кто после освобождения заканчивал престижный вуз.

В компьютерном классе (есть и такой) с доступом в Интернет сидят ученики. «Какой для вас самый тяжелый урок?» — на дружественной ноте начинает разговор Абызов. Осужденные стесняются, что-то бурчат под нос, но в итоге признаются, что химия. «Согласен, у меня она тоже не шла. ЕГЭ по математике вытягивайте, а по химии Н2O надо знать, и этого достаточно», — на прощание шутит министр.

Впрочем, уже через несколько минут он встречается с парнями на «открытом уроке» в актовом зале. Основная часть разговора проходит за закрытыми дверями, чтобы не смущать осужденных присутствием журналистов. «Надеюсь, что у нас, может не сразу, но сложится неформальный разговор, вы сможете раскрыться, задать вопросы и, если хотите, поделиться проблемами. Я начну со своей работы, а потом мы с вами поговорим, что называется, за жизнь», — располагает к себе высокопоставленный гость, сверкая на запястье часами Apple.

Еще до начала беседы журналисты подмечают интересную деталь: в обычных школах даже в ожидании президента стоял бы шум и гам. Здесь же — спокойные, лишенные юношеского задора и тяги к хулиганству лица.

«Это обыкновенные дети, которые попали в такую жизненную ситуацию. Так сложилась судьба, что приходится здесь жить, учиться, работать. Кто-то из них пишет стихи и его беспокоит, как он может их опубликовать. Парень хочет стать поэтом или писателем», — подводит итоги визита Михаил Абызов. Он говорит, что ребят волнует вопрос трудоустройства, учебы в вузе: «Это хорошо, что они задают вопросы, связанные с их завтрашним будущим. 60 процентов детей, которые находятся в исправительных учреждениях, не повторят преступлений. Остальные, к сожалению, — идут по пути рецидива».