Уральский генерал строит города, и его сотовый знает каждый

В 2008 году в должность главы Республики Ингушетии Герой России Юнус-Бек Евкуров вступал под девизом: «Мы справимся!» «Семья в первую очередь, работа вне очереди». Но работа у генерала все-таки на первом месте. В команде главы Ингушетии сейчас трое челябинцев — руководитель администрации Башир Хашагульгов, его заместитель Александр Чекашкин и советник Артем Перехрист. Корреспонденты «URA.Ru» отправились в гости к землякам и Юнус-Беку Евкурову, который уральцам тоже не чужой: генерал четыре года прослужил в Екатеринбурге в должности заместителя начальника разведуправления Приволжско-Уральского военного округа. То, что мы увидели в Ингушетии, поражает — такого нет ни в одном из регионов Урала.

Рабочий день Евкурова начинается рано, еженедельные аппаратные совещания по понедельникам, например, в 7.30 утра. Нам была назначена встреча на 9.00. Мы с фотокорреспондентом по пути из гостиницы в резиденцию вновь любовались Магасом, «столицей без контрастов». Здесь нет растрескавшегося асфальта, «панелек». Город построен с нуля. Новые дома, что сейчас возводятся, в Челябинске были бы отнесены к элитным. Велопарковки, раздельный сбор мусора, евроразметка. Хотя… Есть вопросы по поводу разметки. Но об этом потом.

В резиденции нас встречает руководитель администрации главы Башир Хашагульгов, еще недавно южноуралец, экс-руководитель аппарата антитеррористической комиссии Челябинской области и советник трех губернаторов.

— Башир Умарович! Вам передают из Челябинска кучу приветов! — мы стоим в зимнем саду резиденции. — Кстати, зимний сад у вас изумительный….

— За приветы спасибо и за оценку сада тоже. Между прочим, за 10 дней его оборудовали. Ждали гостей и вот решили обустроить.

Вновь начинаем говорить о Магасе, но уже пора к главе Игушетии, где я не могу удержаться от комплиментов по поводу ингушской столицы.

— Юнус-Бек Баматгиреевич! В городе строятся новая мечеть, огромный корпус университета, новые дома. А для кого все это? Население, согласно официальным источникам, чуть больше 5 тысяч.

— Уже не пять тысяч — почти 12 тысяч, — поправляет Евкуров. — Это раз. Второе — Магас изначально закладывался как административный и деловой центр, сюда завели все здания министерств и ведомств. Город планировался с населением до 50 тысяч человек. Но я думаю, что до 70 тысяч дойдёт. Пока еще не хватает инфраструктуры. Школ, садиков, больниц. Ввели в позапрошлом году школу-лицей на 704 места — весь уже заполнен. Два садика уже работают, несколько медицинских учреждений, в том числе стоматология. Эндокринологический диспансер в этом году открываем, будут и частные клиники. В следующем году планируем построить еще две школы и два садика. И когда вот эта инфраструктура нарастится, людей будет больше, они будут приезжать в Магас уже жить, а не только работать. Вдобавок — парковая зона, зоны отдыха и развлечений. Недавно открыли Дворец торжеств. Я думаю, что в течение двух-трех лет мы заполним город максимально.

— А можно сказать, что нас удивило? У вас на дорогах очень хорошая разметка. Но некоторые зебры на центральной улице упираются просто в газон.

— Я посмотрю, — нахмурился Евкуров.

Вероятно, что Юнус-Бек Евкуров, сидя в машине, листая документы или отчитывая подчиненных, действительно не замечал казуса с разметкой. А ему никто не решался об этом сообщить, но час спустя, когда он ехал в своем автомобиле в новый университетский корпус, обратил внимание на зебры. А через 20 минут после этого мэр Магаса Беслан Цечоев уже стоял, как рассказали «URA.Ru», возле одной из зебр, что-то втолковывая чиновникам.

Новый учебно-лабораторный корпус Ингушского университета уже практически готов. Возвели его в рекордные по российским меркам сроки — за два года. Сейчас идут работы по внутренней отделке, потом завезут оборудование. До конца года обещают справиться. Сдан и дом для преподавательского состава. Еще несколько корпусов с двумя общежитиями были отстроены в Магасе раньше. К слову, во времена СССР у Ингушетии не было своего университета.

Сразу из университета Юнус-Бек Евкуров отправляется в Назрань, во Дворец культуры, на встречу с призывниками. Это традиция — глава непременно встречается с теми, кому предстоит идти в армию. Ему, боевому офицеру, есть что сказать будущим солдатам. Зал полон. Приехали не только призывники, но и их родители.

— Помогайте слабым. Неважно, откуда сослуживец — из Краснодара или Ингушетии, — говорит Евкуров юношам. Иногда он переходит с русского языка на ингушский. И тогда несколько раз повторяется «Даймахк», что в переводе означает «Родина», «земля отцов». — У вас есть малая родина, Ингушетия. Россия — это ваша большая Родина. А если попадете в Казахстан, то помните, что это наша вторая Родина, приютившая нас в трудные времена.

— Помните о мальчиках, которые не дожили до вашего возраста — о всех, о тяжелых временах для республики… И снова на ингушском, но мне переводят. Но вдруг Евкуров прерывает свою речь и переходит на русский. — Вот я перед вами выступаю, говорю о важных вещах, а кто-то не желает слушать? Развалился… Ну-ка, ты, в джинсовом костюме, иди сюда! Откуда призываешься? Из Малгобека?

В зале поднимается ропот, а Евкуров вызывает на сцену парня «в джинсовом». Тот поднимается на сцену и встает у трибуны, опустив голову.

— Может быть, для тебя глава не авторитет, но тебя в армии будет вызывать командир, и он для тебя станет авторитетом! — строго говорит Евкуров, а потом чуть тише говорит на ингушском, поправляя парню воротник на курточке. — Ты и перед стариками так стоишь? Выпрямись!

Мальчик расправляет плечи. Глава республики неожиданно улыбается и просит на ингушском у него прощения за то, что «вот так поднял перед всеми». Юноша, наконец, тоже расплывается в улыбке. После чего его отпускают с миром. Но Евкурову этот эпизод не дает покоя.

— А ну-ка, встаньте все, кто из Малгобека! — обращается он к залу. Встает несколько десятков парней. Евкуров требует: «Имя и фамилию районного военкома назовите!»

Военкома назвать могут, а вот его мобильный телефон (это уже второе требование главы) не знают.

— Как же так? — удивляется Евкуров. — Мой мобильный есть у всех, а вы телефон военкома не знаете?

Между прочим, это правда. Юнус-Бек Евкуров обнародовал свой мобильный, и ему звонит вся республика. На официальном сайте республики выложены номера мобильников всех руководителей правительства.

— Пишет мне порой солдат, — рассказывает Евкуров. — «Офицер заставляет подметать. Что делать?» Я ему отвечаю: «А что ты мне про хорошее не пишешь? Не рассказываешь, что тебя командир пригласил как образцового солдата на чай с тортом?» Немедленно запишите мобильные телефоны своих военкомов и звоните им.

Для Юнус-Бека Евкурова любой инцидент с ингушскими призывниками — личное ЧП. Здесь же, на встрече, он сделал жесткое заявление. За истории, подобные недавней поножовщине в одной из воинских частей на Южном Урале, будут нести ответственность военкомы, и в случае подобных конфликтов чиновники в погонах лишатся своих постов.

«Мальчики, не дожившие до призывного возраста», — это не только те, что погибли во время депортации. Это еще и совсем недавняя история. Всего лишь три года, как республика перестала быть «горячей точкой», хотя в сводку все еще попадают сообщения о том, что найден тайник со взрывчаткой, обезврежена банда. Очередная операция прошла как раз за пару дней до нашей командировки в Магас.

— Силовики блокируют преступников — это есть, — говорит «URA.Ru» Евкуров. — На днях силовики проводили операцию, уничтожены трое бандитов, четверо задержаны. Это нормальное явление. Но опять же, скажу, на протяжении трех лет последних республика второе-третье место в России занимает по безопасности. Само явление бандподполья или террористических организаций, конечно, периодически у нас отслеживается. Есть еще те, кто не совсем понимает правила игры и не хочет сложить оружие. И по отношению к ним, как в нынешней ситуации, проводятся жесткие мероприятия. Тех, кто не понимает нормального языка, уничтожают; кто сдается, тех задерживают.

— «В нынешней ситуации» — что вы имели в виду? Происходящее в Сирии?

— Нет. Происходящее не связано ни с ИГИЛ, ни с Сирией совершенно. Просто плановая работа спецслужб. Эти люди, бандиты, не присягали ИГИЛ, они были одной из групп бандподполья, и они уничтожены. А то, что происходит в Сирии, и все остальное — такого ярко выраженного всплеска или проявлений у нас в республике, слава богу, не намечается. Наоборот, население поддерживает действия Владимира Владимировича Путина в применении вооруженных сил в Сирии. Потому что там это применяется против врагов ислама в первую очередь. Сама организация даже, запрещенная на территории России, именно подрывает устои и авторитет религии. У нас нет беспокойства, что кто-то может выразить недовольство или демонстративно это сделать.

— А вы? Какова ваша личная точка зрения по поводу участия России в этих событиях?

— Я поддерживаю саму идею применения Воздушно-космических сил, саму идею обмена разведывательной информацией. Одним ударом с воздуха мы, конечно, много не сделаем, но, тем не менее, наши удары сегодня ощутимы. И сирийская армия воспряла духом, и я надеюсь, что наши действия и удары крылатыми ракетами и Воздушно-космическими силами принесут пользу. И сейчас уже идет освобождение территорий от бандитов. Поэтому надеюсь, что сирийская армия сухопутную фазу реализует без нашего участия.

— Вы сейчас это говорите как офицер или как глава республики?

— И так, и так. Потому что я понимаю: парадными шествиями такие мероприятия не заканчиваются. Если втягиваются сухопутные группировки, то это надолго. Поэтому надеюсь, что до этого не дойдет.

Вероятно, остатки бандформирований не самая главная проблема молодой республики. Чуть больше месяца назад президент России Владимир Путин по дороге в Таджикистан остановился в Магасе. Вместе с ним прибыли руководители ключевых министерств. На совещании был сделан акцент на том, что Ингушетии не хватает специалистов в сферах образования и здравоохранения. Многие школы работают в три смены, недостаточно мест в детских садах, мало больниц, а население стремительно растет, высоки младенческая смертность, безработица. Шесть лет назад, когда Евкуров стал во главе Ингушетии, все, конечно, было еще хуже. Но это не снимает ответственности с руководителя республики. Поэтому Евкуров так торопит: надо строить школы, больницы, скоро будет открыт федеральный перинатальный центр. Со встречи с призывниками Евкуров отправился в Назрань, на строительство новой школы.

Далее поехали к Герою России Абукару Костоеву. Два года назад скромный участковый Костоев и другие полицейские на окраине станицы Нестеровская не пропустили автомобиль ВАЗ-2107. В машине был террорист-смертник, который привел в действие взрывное устройство мощностью 200 кг тротила. В результате взрыва один сотрудник полиции погиб, еще трое, в том числе Абубакар Костоев, получили ранения. Костоев был между жизнью и смертью, но выжил. Полтора года спустя он получил из рук Путина Звезду Героя. А теперь Евкуров вручил ему ключи от новой «Джили Эмгранд».

Главу пригласили в дом, на угощение. На столе нет привычного шампанского. Кстати, это еще одна тема для Ингушетии. В республике фактически «сухой закон», хотя сам Евкуров это отрицает. Запрета, вероятно, нет. Но и лицензии на торговлю спиртным выдают редко.

— Рассказывают, что на «Битве в горах» в 2014 году останавливали машины и требовали вынимать из них все спиртное. У дороги просто холмы высились из коньяка, водки и т. д. Затем все уничтожалось. Теперь все знают, что в республике царит почти сухой закон. По крайней мере в столице. Это ваше решение — сделать Магас городом практически без спиртного?

— Не совсем так. У нас не запрещается спиртное. Мы светская республика, проживающая в рамках законов РФ, — отвечает Евкуров. — Есть магазины, где по лицензиям продают спиртные напитки, есть рестораны и кафе. В республике живут не только мусульмане. Хотя и они тоже бывают пьющие. Вопрос в другом: как к этому относятся окружающие? Да, на матчах (и не только у нас в республике, но и везде) спиртное изымают. Там, где массовое мероприятие и надо понимать, что спиртное может завести людей не в ту сторону. На «Битве в горах» просто проводили рейдовое мероприятие, и я бы не сказал, что там все выворачивали. Шла большая колонна машин. Если каждую останавливать, то пробка была бы огромная. Что, говорят, что прямо багажники досматривали?

— Просто говорили: «Вынимайте спиртное».

— Ну, кто-то вынимал, кто-то нет…

— Почти нулевой уровень бытовой преступности — следствие того что продажи спиртного сведены до минимума?

— Это всегда было так. Посмотрите: 80 % бытовых преступлений совершается в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. У нас, я повторюсь, есть и пьющие, и непьющие, но непьющих больше. Поэтому, естественно, бытовых преступлений на этом фоне меньше, чем в той же Челябинской области. Законы физики, как говорится. Вероятно, это должен быть пример не только для Северного Кавказа, но и для всех регионов. Люди, которые не умеют пить, не должны этого делать, а если они не хотят остановиться, то их надо остановить. Потому что из-за них происходят дикие случаи, когда убивают отца, мать, детей! Зачем нам такую трагедию в семьи? Кроме того, надо смотреть, кому продают спиртное. К примеру, известно, что люди после выпивки дебоширят, а продавцы магазинов знают их, они в одном районе все живут. Могут не продать да еще позвонить родителям…

— Что, правда?

— Конечно. Позвонить родственникам, братьям… Что вот у вас родственник — пьяница, мы ему водку не продадим, а вы его найдите и успокойте.

— Замечательно.

Еще одна тема Ингушетии — чувство патриотизма. Или, если быть точнее, чувство Родины. Каждый местный житель знает историю республики, своих героев и гордится ими.

— Недавно вы были в Екатеринбурге, и после вашего визита речь была об открытии представительства республики на Среднем Урале.

— У нас представители работают во всех субъектах РФ. Даже не столько представители, сколько руководители национальных культурных центров. Такой руководитель отвечает за всех наших земляков, которые находятся на территории региона. Это и коренные жители, которые уже приросли к этой местности, живут, работают и учатся. И те, кто приезжает на работу, сезонные рабочие. И те, кто служит в том регионе в армии, и те, кто сидит в тамошних тюрьмах.

— Ой…

— Ну, это тоже есть. Наш руководитель должен владеть всей информацией, участвовать в поддержании порядка, в общественно-политической жизни, в проведении праздников, в которых участвует область или город. Мы готовы арендовать или покупать земельные участки, строить наши представительства и фирменные магазины или приводить в порядок заброшенные здания. Именно такой вопрос мы обсуждали в Екатеринбурге, и, возможно, с этим же я обращусь к губернатору Челябинской области Борису Александровичу Дубровскому. Наши люди не должны быть оторваны от республики, находясь вдали от Родины. И еще мы хотим увековечить память наших земляков, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. В год 70-летия Победы мы и в Волгограде, и в Санкт-Петербурге, и в Бресте, и в Воронеже, и в Курске, и в Севастополе — везде, где наши земляки сложили свои головы, устанавливали обелиски и памятные плиты. Во многих регионах жили знаменитые ингуши, и их память тоже следует чтить.

Этот день Юнус-Бека Евкурова на территории Ингушетии закончился в аэропорту, откуда он отправился в Москву. Перед посадкой успел провести совещание, раздать поручения кабинету министров.

По уже сложившейся традиции, когда лайнер оторвался от земли, набрал высоту и уже можно было отстегнуть ремни у кресел, командир корабля объявил: «На борту самолета находится глава Республики Ингушетии Юнус-Бек Евкуров. Если есть вопросы, то напишите с указанием номера телефона или подойдите лично». Иными словами, Евкуров проводит прием прямо в воздухе. Любой может зайти в бизнес-класс и поговорить с главой.

В тот день кто-то из пассажиров поделился обидой: прилетевших из Ингушетии в Москву чересчур строго досматривают, чуть ли не обыскивают. Это унизительно, если учесть, что в аэропорту Магаса достаточно жесткий предполетный досмотр. В тот же день Евкуров дал поручение сенатору Мухарбеку Дидигову проверить обоснованность такого досмотра и сравнить с тем, как пропускают через досмотр авиапассажиров, прибывающих в Москву из других регионов.