От нового мэра Сургута ждут работы

Крупнейший город ХМАО словно на развилке. Сразу после выборов главы Сургута новому градоначальнику предстоит реализовать планы, составленные действующей администрацией. Активная часть городского сообщества уже сегодня предупреждает: первые же шаги нового мэра, кем бы он ни был, попадут под пристальное внимание активистов. Чего ждут от нового главы Сургута, какой запомнится жителям города действующая дума и чем грозит власти развитие гражданского общества в ХМАО — в интервью с известным активистом Сергеем Глинских.

— Выборы мэра, как бы они ни проходили и кто бы в них ни победил — это все равно какая-то новая точка отсчета для города. Как думаете, чего от власти, от нового главы хотят сургутяне?

— Чего хотят люди — трудно сказать. Я могу ответить, чего хочу лично я от нового главы, которого выберут 19 ноября. 20-го, когда он придет на работу, я хочу, чтобы он достал вот эту книгу, положил на стол. А книга называется «Стратегия социально-экономического развития города Сургута», которую полтора года и администрация, и жители города создавали. И здесь есть все. Чтобы он открыл, допустим, «мероприятия», где прописаны все направления, и начал бы ее реализовать. Он и администрация в целом. И если и глава, и администрация отнесутся к этому серьезно, то тогда никакие вызовы нашему городу не страшны.

— Очень много вопросов было именно к реализуемости этого документа.

— Смотрите, стратегия состоит из двух основных документов. Это социально-экономическая стратегия, которая была принята в мае. И мероприятия — это и есть пути реализации. Можем открыть на любой странице. Пожалуйста, инвестиционный проект «Региональный центр спорта инвалидов». Тут стоит сумма, стоит программа, откуда будут взяты деньги — госпрограмма округа. И есть конкретный срок — 2017 год. И вот когда наступит 2017 год, и эта программа не реализуется, каждый житель, заглянув в этот документ, сможет прийти к главе или к человеку, отвечающему за вектор —, а тут есть персональная ответственность, — и спросить. И тогда он не сможет сказать: я не знаю, я вам не скажу — как сейчас происходит. Он должен будет объяснить.

Чем мне нравится стратегия — поставлены конкретные цели, задачи, конкретные сроки и здесь есть персонально ответственные лица. Сейчас, если вы вдруг захотите как житель узнать, почему по генплану был соцобъект, а построили, допустим, торговый центр, вам администрация скажет: это не ваше дело, житель. Это дело администрации и хозяйствующего субъекта. Надеюсь, что, когда эта стратегия заработает, администрация не сможет так отвечать. Это я говорю о большей прозрачности и контролируемости власти в первую очередь со стороны общества.

— Можно ли эту стратегию в таком случае назвать неким аналогом предвыборных обещаний? То есть когда в 2010 году Дмитрий Попов шел на выборы, у него были определенные заявления, как у всех политиков. Сейчас — никакой агитации не ведется, но есть стратегия, которая разработана при его участии. И новый мэр…

— Новый-старый, скорее всего.

— Пусть так. В ближайшие пять лет новый-старый мэр будет отвечать за ее реализацию…

— Я понял вопрос, Антон, и он очень хороший. Здесь складывается ситуация ровным счетом наоборот. В других городах стратегия формировалась по-другому. В большинстве случаев власти платят деньги ребятам из Питера или Москвы. Те сидят у себя в кабинетах, за две недели пишут стратегию, присылают, администрации других городов показываются жителям, что мы разработали стратегию. Причем гордятся, знаете как — на баннеры вешают!

У нас же единственный город, где стратегию разрабатывали жители. Вот я лично во всех четырех направлениях стратегии участвовал, и могу показать два мероприятия, с моей подачи туда включенные. И теперь я не дам администрации положить это под сукно куда-нибудь, чтобы она забыла. Я буду теребить. И все другие ребята, которые участвовали в этой стратегии, они тоже будут теребить. У нас документ живой. И, казалось бы, это та штука, которой нужно гордиться и использовать, в том числе главе города, когда он идет на выборы или назначение. То есть посмотрите, да, вот мы создали ее вместе с жителями, она самая лучшая, да, самая первая. Но оказывается, что сейчас об этом не говорит никто. Стесняются.

— Возвращаясь к моему вопросу, получается — это не обещания администрации в преддверии выборов, а, по сути, наказы жителей будущему мэру?

— Не только главе, но можно сказать и так. Потому что жители собирались на сессии. Все говорили, что хотят, потом в процессе работы все, что важно для города и что осуществимо, — оно остается. Остальное отсеивалось.

— Да, я помню, там и роботы-дроиды…

— Да, это не просто наказы, это те вещи, которые нашли четкую форму и вошли в стратегию. И теперь у главы, в общем-то, нет другого выхода, кроме как реализовать ее.

— Если отойти от документа, есть вещи, не зависящие от муниципальных властей, это кризисные явления, политика государства. Но есть решения, принятые на местном уровне. Вы входили в инициативную группу по проведению референдума в Сургуте о застройке пустыря в центре города. Вся эта история вызвала большой резонанс. Не возвращаясь к референдуму, хотелось бы узнать ваше мнение — можно ли говорить об ошибках местных властей и как их избежать. Сомневаюсь, что в стратегии прописано построить 25 храмов в центре города…

— Ни одного храма там нет.

— Тогда почему все-таки было принято такое решение, несмотря на сильное противодействие со стороны общественности?

— Вы же понимаете, что в стране определенная система управления. Которая, скажем так, очень центростремительная. Федеральный центр дает определенные тренды, которые должны поддерживать все. Если идет тренд на православие — то что здесь сделаешь? По поводу этой ситуации вокруг пустыря. Я даже понимаю Дмитрия Валерьевича. Когда приезжает патриарх Кирилл, которому губернатор Комарова обещает, что на этом месте будет построен храм, а это не секрет, потому что об этом прямо на думе проболтался священнослужитель. Тогда понятно, что главе нужно быть или до конца принципиальным — сказать нет, это мой город и я не допущу. И, естественно, в лучшем случае тогда доработать до конца этого срока. Либо приходится быть гибким и идти на какие-то уступки. Лучше было бы, конечно, если бы на единственном таком месте в городе…

Мне почему больно было — это единственное свободное в центре города место, где можно было построить жемчужину! Не пожалеть денег, пригласить архитекторов и сделать украшение города. Чтобы свадьбы ездили не в торговые центры, а вот туда. Во многих городах есть такие штуки. К примеру, чтобы не быть голословным. Есть маленький городок Октябрьский. Я там случайно оказался. Там 70 тыс. примерно проживает. И нефтяная компания сделала потрясающий комплекс фонтанов. Я просто офигел, извините за выражение, когда зашел туда. Цветные, музыкальные. И весь город там. Что мешает нам сделать что-то сногсшибательное? А не строить какой-то типовой храм.

— Сразу же найдутся критики. И в думе, и среди общественников, которые скажут, что тратятся бюджетные деньги на какую-то развлекуху. Мы же в Сургуте часто критикуем Ханты-Мансийск, говорим, что это показушный город, где понастроили дворцов, а они толком не используются. Так что может здесь было проще главе города встать на сторону РПЦ? Понятно, что на храм дадут денег. Понятно, кто даст денег. Это не станет долгостроем. А найти частного инвестора для создания любого общественного пространства — это могло стать проблемой.

— Я полностью согласен. Строить церкви очень удобно. Пусть церковь сама ищет себе меценатов и строит за свои, ну то есть не за свои, но какие-то не наши деньги. Конечно, это путь наименьшего сопротивления.

— Ну в этой связи можно тогда задаться вопросом, а что вообще тогда зависит от власти на местах? Бюджет ограничен. Многие решения принимаются не здесь. Те, которые как раз вызывают самое ярое негодование у горожан, — пустырь, фонд капремонта, отмена выборов мэра. Ремонт дорог, на который денег вечно нет, и мы ждем подачек от округа и нефтяников. Есть ли возможность у нашего будущего мэра изменить что-то?

— Всегда можно найти выход. Если есть желание и политическая воля даже одного человека, то, мне кажется, можно многое сделать. Не обязательно идти против системы, но надо искать варианты.

— Вот вы нашли способ повлиять на будущее города с помощью участия в разработке стратегии. Не много людей сумели продвинуть свои предложения, немногие вообще там участвовали. Сейчас нет прямых выборов мэра. Как обычные люди могут повлиять на жизнь в городе?

— Обычные люди — только своим активным участием. Чтобы жители были активны, здесь тоже многое зависит от тех людей, которые понимают важность гражданского общества. Это сложная тема.

— Философская?

— Нет, не философская. Она совершенно четко объясняется. Это некий замкнутый круг. Я вообще фанат гражданского общества. Почему мне стратегия так понравилась — она дает возможность жителям города влиять и контролировать деятельность власти. Люди почему еще опускают руки? Потому что сама власть сейчас принимает непрозрачные решения, которые являются ключевыми — по земле, по строительству. Вам не дадут документы, по которым земля под соцобъект переводится под другое. Нет ответственности. Вот пример — школа № 38. Было такое ЧП, которое чуть не превратилось в трагедию — никому выговора не сделали. Хотя это имущество администрации, и она несет ответственность перед жителями за его сохранность.

Когда убирают выборы главы — людям говорят, не надо, занимайтесь своими делами, не лезьте в политику. Тут есть ребята поумнее. И люди становятся все более апатичны, антиполитичны. И если мы уже заговорили о выборах главы, я всегда стоял, стою и буду стоять на том, что каждый поселок, каждый город, каждый субъект федерации должен выбирать своего руководителя на прямых выборах. Люди должны нести ответственность за свой выбор, и этому есть совершенно простое объяснение. Когда вы страдает за свои ошибки — вам не так обидно. Но когда вы страдаете за ошибки других людей, тогда вы спрашиваете, какого черта я из-за этого, извините за выражение, козла, попал в такую нехорошую ситуацию?

И здесь опять, если вернуться к думе, она меня очень сильно разочаровала своей бесхребетностью. Именно когда были все эти ключевые моменты, когда нужно было отстаивать право людей — как отстояла предыдущая дума. А депутаты этого созыва полностью поддались воле округа. И они, конечно, могут говорить, что на окружном уровне приняли закон. Но мы же все видели, что кроме Болотова никто не возражал. И когда пришло время выбирать систему назначения главы, то вы же помните, что сначала наши депутаты этот проект готовили целый месяц, спорили. И по закону это их полномочие. Но когда округ спустил свои рекомендации, на первом же заседании после этого, дума сказала —, а что нам, вот округ дал… Только опять один Болотов сказал: ребята, а зачем мы месяц собирались, ругались? А ведь там были принципиальные вопросы: сколько должен прожить глава, квалификация. А округ сказал — не надо ничего.

— По большому счету, неважно, какая была бы система. Потому что главный кандидат, вы понимаете, о ком я, подходил под оба проекта.

— Я согласен. Но на тот момент еще не было такой ясности. И вы помните, что одним из претендентов был замглавы Александр Шатунов. Но дело все-таки не в этом, а в вопросе о депутатском корпусе. Вы интересы чьи представляете — округа или людей? Если людей, так отталкивайтесь от их мнения. Проходили десятки слушаний, на которых люди в основном говорили, что хотят прямые выборы. Никто не прислушался. Я очень внимательно слежу за работой думы, и мне хотелось бы реализовать проект, который мог бы поднять уровень гражданской активности через оценку работы депутатов и думы в целом. Там целая череда факторов. И эту бесхребетность в момент принятия ключевых решений я считаю огромным минусом этой думы. Ее будут вспоминать именно так.

— О том, кто представляет чьи интересы. Если раньше мы голосовали за Дмитрия Попова, и он представлял интересы людей, то, получается, сейчас новый мэр будет представлять интересы округа?

Однозначно. Более того — вопрос легитимности. Когда главу выбирают люди, даже пусть на выборы пришли 50 тыс. человек, у человека есть легитимность. Он может, управляя городом, всегда говорить, что его выбрали люди. А сейчас какая может быть легитимность… Достаточно 18 депутатов. Раньше было 50 тысяч, а сейчас 18 человек. Самое интересное, что депутаты действуют на основании тех полномочий, которые были делегированы им нами, жителями. Депутат — это представитель людей. Его не могут назначить, добавить ему или отнять обязанности. Мы не делегировали им право выбирать главу. А это очень важный вопрос. Если бы я знал, что, условно говоря, какой-нибудь Старостенко будет иметь право выбирать главу, может я за него не стал бы голосовать. Я не удивлюсь, если найдутся грамотные юристы, которые подадут в суд после выборов. И может еще и выиграют.

— Вы упомянули гражданское общество. Интересная тема. Недавно один из югорских политтехнологов сказал, что в ХМАО гражданское общество — это зрители где-то на задворках, которые в принципе даже наблюдают-то издалека, не говоря уже о том, чтобы как-то влиять на происходящее. Еще несколько лет назад в Сургуте тема гражданского общества была очень популярна. Об этом говорили и депутаты, и чиновники, и активисты. Сейчас эта тема опять начинает подниматься. Каковы шансы, что у нас в принципе когда-нибудь в Сургуте будет развиваться то самое гражданское общество?

— У нас гражданское общество в зачатке и в России в целом, и уж тем более у нас, в Сургуте, со своей спецификой. Гражданское общество — это система независимых организаций, которые представляют волю определенных групп людей. Инвалидов, спортсменов, правозащитников. И зачатки этой системы есть. Гражданское общество — это когда люди начинают отстаивать свои права. И у нас есть примеры и даже прецеденты. Вот допустим, житель Сургута Тихонов выиграл суд с управляющей компанией. Он доказал, что неправильно брали с него за ОДН. Выиграл апелляцию. Удар очень сильный по УК. Был недавно скандал с паркингом в районе железнодорожного вокзала. Там тоже было не так просто.

— Там пришлось губернатору вмешаться.

— Да, почему — потому что власти наши почему-то посчитали, что это не их дело. Но люди собрались, организовались. Сделали что-то наподобие акции. Смогли дойти до губернатора! Хотя с ними ведь тоже никто не разговаривал. Но это ведь победа. Их хотя бы услышали. И это как раз и есть ростки гражданского общества. Вообще, гражданское общество держится на своих меркантильных интересах. Меня лично обижают, и я доказываю свои права. Так рождается гражданское общество. А не какие-то эфемерные организации, которые должны кому-то помогать.

— Развитие гражданского общества — это плюс или минус для власти? В ситуации с Сургутом и нашими выборами.

— Вопрос простой и ответ простой. Если вы хотите управлять эффективно и готовы выслушивать конструктивную критику, то это плюс. И для власти, и для города. Если же вы приходите делать свои делишки, то вам не нужно, чтобы вас кто-то критиковал, чтобы про вас писал, чтобы ваши махинации вскрывались. Здесь все зависит от мотива человека, который управляет. Гражданское общество — это обратная связь. Вот я сделал что-то, меня похвалили, значит, все правильно. Сделал что-то, а тут набросились. Так, все понял. Чиновники, как и мы, ошибаются. И без обратной связи трудно работать.

— Если использовать «URA.Ru» в качестве обратной связи, что бы вы пожелали новому мэру, которого изберут 19 ноября? На что обратить внимание в той же стратегии?

— В стратегии нет важных или не важных вещей. Если там что-то прописано, значит, все надо исполнять. А пожелать только одно — то, с чего я начал. Чтобы с первого дня новый мэр пришел, открыл стратегию и стал ее реализовать. И не только реализовал, но чтобы и гордился этим. И говорил: «Я делаю правильные вещи. Наш город — молодец». И все будет хорошо.