«Кожи не было — я видела только горелое мясо»

Чтобы замять уголовное дело, сотрудники ОКБ № 1 обещали родителям девочки, пострадавшей от пожара во время операции, деньги. И обманули. Продолжение шокирующей истории о халатности и цинизме врачей — в материале «URA.Ru»

Состояние 15-летней Яны, пациентки Свердловской областной клинической больницы № 1, пострадавшей от пожара в операционной, с каждым днем ухудшается. По словам мамы, у девочки проблемы с сердцем: результаты анализов устрашающие. Продолжать лечение в ОКБ № 1 Яна наотрез отказалась: ей страшно даже подумать, что она вновь окажется в больнице, где чуть не погибла.

«URA.Ru» писало об этой шокирующей истории еще в августе, но многие детали случившегося тогда нам не были известны. Информация о инциденте вообще не должна была никуда просочиться: сотрудники больницы предпочли полюбовно договориться с родителями пострадавшей, предложив оплатить расходы на лечение. Однако Яну и ее семью обманули — скорее всего, врачей интересовало только закрытие уголовного дела. На днях мама обожженной девочки сама позвонила в нашу редакцию и рассказала обо всем ужасе, который пришлось пережить ее семье.

Напомним, инцидент произошел 6 февраля 2015 года: во время плановой операции по зондированию сердца у 14-летней пациентки из Камышлова оно остановилось. Врачи, как и положено по инструкции, сделали непрямой массаж сердца и использовали дефибриллятор. «В результате его применения от разряда произошло возгорание стерильного операционного белья», — говорится в материалах уголовного дела. Кусок горящей простыни попал пациентке, лежащей под наркозом, на лицо. Огонь потушили, операция была прекращена. Через несколько дней девочку перевезли в ДГБК № 9 — лечить ожоги.

«Когда мне делали перевязку, боль была невыносимая, — вспоминает Яны свое пребывание в „девятке“, — бинты отрывались от моего тела, на местах ожогов кожи не было — я видела там горелое мясо. На руке была яма от ожога, там практически не было ни кожи, ни мяса — все выгорело».

Потребовалось два месяца, чтобы рука и лицо хоть немного зажили, но даже после выписки раны оставались открытыми — приехав домой, девочка еще две недели продолжала ходить на перевязки. «Когда с Яны сняли повязки, оказалось, что у нее обожен глаз, хотя до этого никто из врачей нам об этом не говорил, — вспоминает Светлана, мамы Яны. — Он был полностью сгоревший, ни верхнего, ни нижнего века не было. Окулист поставил диагноз „ожог роговицы“. Слава богу, зрение восстановили».

Но лицо Яны оставалось страшным — требовалась дорогостоящая пластика. Все еще надеясь, что первая областная поможет с восстановлением здоровья Яны, ее родители обратились в больницу. «Мы пришли на личный прием к [главврачу ОКБ № 1 Феликсу] Бадаеву по поводу пластики лица — он железно пообещал, что предоставит самого лучшего в городе косметолога», — рассказывает Светлана. — Но так ничем и не помог".

Первую операцию на лице — коррекцию века — сделали еще в начале апреля в той же «девятке».

Яна практически «прописалась» в детской больнице, каждые две недели ложась в ожоговый центр.

«Операцию делали без наркоза — просто обкололи новокаином, из-за уха отрезали лоскут кожи и пришили заплату на веко, — рассказывает мама Яны. — Швы сняли дней через десять — там осталось белая шишка. Врачи сказали, что в течение месяца она уменьшится, но она, наоборот, становилась все больше».

Тогда родители девочки самостоятельно вышли на Центр косметологии и пластической хирургии. Их принял завотделением пластической хирургии Николай Александрович Голубков. Врач сказал, что шишку на веке нужно срочно убирать, иначе потом будет не исправить. Родители девочки вновь обратились в первую областную — попросили оплатить лечение и пребывание Яны в Центре косметологии (койко-место, анализы и процедуры стоили около 200 тысяч рублей).

«Нам сказали: „Ложитесь — мы вам все оплатим“. Но никто ничего так и не заплатил, — вспоминает Светлана. — Спасибо доктору Голубкову, он все сделал бесплатно, а потом сам уже решал вопросы с первой областной. Выплата произошла в конце августа, но перед этим, еще в июле, мы встретились с юристом ОКБ-1, и он поставил условие: я пишу два заявления (в прокуратуру и Следственный комитет) с просьбой прекратить уголовное дело — и только тогда, только на таких жестких условиях нам оплачивают расходы по косметологии».

Здоровье дочери было важнее всего, и Светлана пошла на этот шаг. Однако правоохранительные органы не стали прекращать дело, после чего отношения с первой областной окончательно испортились. Родители Яны при поддержке прокуратуры подали иск о компенсации морального вреда и ущерба здоровью. 2 ноября состоялся суд, который присудил выплатить пострадавшим 350 тысяч рублей.

«Знаете, что самое обидное? — говорит мама обожженной девочки. — На суде они облили нас грязью — обвинили в том, что мы все преувеличиваем, чтобы „выморозить“ с них деньги. Юрист больницы зашел на страницу Яны во „ВКонтакте“, посмотрел, что у нее там выложены красивые фотографии, на которых она с друзьями, с мальчиками… Я спрашиваю: „А что, она должна свое уродство фотографировать? У ребенка жизнь продолжается, она не должна сидеть дома и плакать!“. На той части лица, которая обожжена, косметологи вообще еще ничего не делали, и там до сих пор кожа сворачивается. Конечно, она замазывает это тональным кремом, а как еще она должна жить?»

А жить Яне все сложнее — в последнее время резко ухудшилось состояние сердца: врожденный порок, по поводу которого и была назначения та злосчастная операция, полгода оставался без внимания врачей. В 2005-м его уже оперировали, в 2015-м планировалось установить клапан легочной артерии. «Когда мы лежали в „девятке“, я звонила заведующему отделением ОКБ-1 Казанцеву по поводу сердца, — вспоминает Светлана. — Он сказал: „Да ладно, все в порядке, ничего страшного…“ И никакого лечения нам не прописал».

Между тем сегодня состояние девочки близко к критическому. «Кардиолог объяснил, что давление в желудочках, которое и так было высоким — 31, сейчас достигло показателя 64, — рассказывает мама девочки. — Систолы (сокращения сердца — прим. ред.) в прошлый раз были 1100, сейчас уже 3500, это жутко плохо». Сердечные проблемы, отсроченные на время борьбы с ожогами, больше не терпят отлагательств.

Лечиться в ОКБ-1 Яна и ее родители не пойдут теперь даже под дулом пистолета, они нашли другую клинику — НИИ патологии кровообращения им. Мешалкина в Новосибирске. «Я отправила на заочную консультацию все наши документы — анализы, обследования, — рассказывает Светлана. — Сейчас ждем вызова на очную консультацию и, если что, сразу будем ложиться на операцию».

Помимо уже выигранного гражданского процесса, Яна и ее родители ждут завершения уголовного расследования. «Дело находится в производстве, мы ожидаем получения результатов сложных судебных экспертиз, — рассказал „URA.Ru“ руководитель Верх-Исетского следственного отдела Управления СКР по Свердловской области Максим Стафилов. — Обвинение пока никому не предъявлено, версия о причастности сотрудников больницы проверяется следственным путем».

Между тем, по данным «URA.Ru», следователи уже располагают необходимыми данными, чтобы предъявить обвинение конкретному врачу ОКБ № 1. Родители Яны очень надеются, что виновник будет наказан.