«Попытки вашего губернатора вмешиваться в дела ОНФ меня удивляют и забавляют»

Сопредседатель ОНФ и руководитель Общественной палаты России Александр Бречалов дал сигнал губернаторам. Судя по его рейтингу регионов, где Пермский край оказался на последнем месте, а Свердловская область усилилась, многие главы субъектов еще ищут, как правильно взаимодействовать с президентским движением. Между тем в 2016 году главный приоритет ОНФ — региональная повестка. На чем она будет строиться, кто из «фронтовиков» пойдет в Госдуму и как «городские сумасшедшие» попадают в общественные палаты — в большом интервью Александра Бречалова «URA.Ru».

— Если в 2014 году самым интригующим трендом в работе ОНФ можно было назвать отставки губернаторов, конфликтующих с движением, то в 2015-м ситуация повернулась наоборот. Как на штабы «Фронта» идет давление со стороны региональных властей, мы видим на примере Пермского края. Региональные власти вмешивались в выборы сопредседателей местного штаба так, что вам пришлось выехать в Пермь.

— Помимо действительно большой и качественной работы, роста экспертов «Народного фронта», непрекращающиеся истории с давлением на наших активистов — тоже итог 2015 года. С одной стороны, это показывает, что движение действительно становится эффективным, если региональная власть обращает внимание на нашу критику. Но, с другой стороны, это показывает, к сожалению, уровень IQ тех, кто так реагирует на нашу работу.

Вопросы, которые поднимает «Народный Фронт», лежат исключительно в логике «майских указов» президента и направлены на улучшение жизни людей. И если у нас возникает конфронтация с главой региона, то за кого он в этой ситуации? Если посчитать то количество человеко-часов, которое руководство Пермского края потратило на внедрение лояльных людей в ОНФ, можно было озеленить целый район или почистить массу улиц от грязи.

Такое поведение показывает то, что глава не готов к альтернативной точке зрения. Неужели [пермский губернатор] Виктор Басаргин думал, что через вмешательство «своего» сопредседателя он сможет как-то изменить ситуацию? Ведь, на мой взгляд, всем должно быть понятно: мы работаем не столько от официальных представителей, сколько от гражданских активистов, которые не входят в штаб. Поэтому эта история сама по себе глупая: от одного сопредседателя ничего не поменяется. Ситуации с зарплатами учителей или приватизацией будут попадать в повестку «Фронта», как это и было.

Я сделал свой рейтинг регионов, которые «отличились» в этом году. В лидерах, безусловно, Пермский край, власти которого пытались показать, кто на территории хозяин. Также у нас были проблемы в Тверской области, Псковской, Вологодской, Кировской, Калининградской, Московской областях, Алтайском и Хабаровском краях, Удмуртии, Бурятии, Дагестане, ХМАО, а также в Иркутской при [прежнем губернаторе-единороссе] Сергее Ерощенко.

— Перечисленные конфликты связаны с изменением политики ОНФ? «Народный Фронт» отказался от активной критики губернаторов, и теперь, предположу, губернаторы начали проверять движение на прочность?

— Мы не ставим себе задачу отставить того или иного губернатора. Наша критика никогда не адресована главам субъектов, мы, наоборот, призываем к конструктивной совместной работе над проблемой. Но некоторые губернаторы принимали критику на свой счет и начинали входить с нами в публичную дискуссию. Самый яркий пример — экс-губернатор Сахалинской области Александр Хорошавин.

Можно вспомнить наши дискуссии в прошлом году с командой свердловского губернатора. Но они поняли мои замечания и перестали воспринимать работу активистов как личную обиду: главное, чтобы людям жилось лучше.

— На днях мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман заявил, что он будет участвовать в губернаторской кампании, если Евгений Куйвашев пойдет на выборы. Как вы видите из Москвы эту историю?

— Если бы Евгений Ройзман вступил на пост главы города, пообещал людям десять пунктов счастливой жизни и исполнил их, то было бы здорово. Но этого не происходит. На первом плане — политтехнологии: пригласить консула США, устроить пробежку до их консульства или сделать фильм с жареными фактами и ими манипулировать. Многие политики и общественные деятели продают свою активность, но за ними нет цифр и конкретных достижений.

Вспомни, как все смеялись над темой выборов в Иркутской области? Сколько людей говорили, что за два часа до закрытия участков Ерощенко «прикрутит» недостающий для победы процент. Не «прикрутил».

И это не звоночек, а целый колокол: на авторитете президента вы не переизберетесь, надо поднимать пятую точку и участвовать в тушении пожара острова Ольхон, решать экологические проблемы, заниматься дорогами и ЖКХ. Поэтому я ни за, ни против Ройзмана, я за конкретные дела, которые направлены на улучшение жизни граждан и являются главным критерием на выборах.

— А от кандидатов-«фронтовиков», которые пойдут на выборы 2016 года, вы требуете то же самое?

— Это необходимое условие. ОНФ — это единственное движение, которое возглавляет президент, человек конкретных действий: выверенных, не эмоциональных. Как может человек идти с брендом «Фронта», ничего не сделав? Я даже не представляю этого. Если ты лидер общественного мнения, то докажи это, иди в одномандатный округ и выигрывай. ОНФ будет поддерживать таких людей.

— Видел рейтинг Фонда Дмитрия Бадовского. В нем вы занимаете первое место в разделе «Лидеры». С таким весом вы рассчитываете пойти на выборы в Госдуму в 2016 году?

— Я себя не вижу в этой конструкции, поскольку президент и Центральный штаб доверили мне позицию сопредседателя ОНФ, и это для меня сверхзадача, она в приоритете, и так же до июня 2017 года я являюсь секретарем Общественной палаты. Это для меня более чем достаточно, чтобы не скучать. И добавлять к этому работу депутата будет, как минимум, не конструктивно.

А то, что касается непосредственно рейтинга, то я уже как-то говорил, что Бречалов — это равно слагаемое многих и многих людей во «Фронте» и Общественной палате, в том числе, и тех, кто вошел в рейтинг ИСЭПИ.

Я далек от выборов. Более того, наоборот, у меня есть масса предложений вернуться в бизнес. Когда закончатся переговоры, я, скорее всего, вложусь в российское инновационное предприятие.

— В какое?

— Предприниматели хотят конкурировать с японцами по производству электромотоциклов. Их рынок небольшой, но рентабельный. Россия на нем не представлена, только Китай, Корея и Япония.

— ЕР утверждает, что результаты праймериз 2016 года выльются в партийные списки. Это хорошая возможность для ОНФ увеличить свое присутствие во власти. Региональные штабы могут стать готовыми площадками для организации кампании и подготовки кандидатов.

— Штабы не будут задействованы под выборы ни в коем случае. Наши активисты, я уверен, будут выходить на выборы: кто-то — через институт самовыдвижения, кто-то — через списки партий. После последней ротации во «Фронте» представлены 23 партии.

— Сколько «фронтовиков» выдвинется?

— Нет задачи их инвентаризировать, люди сами проявляют активность без информирования исполкома или сопредседателей. И это здорово. Например, «Справедливая Россия» активно зазывает в свои ряды краснодарского активиста Даниэля Башмакова. Он спрашивает меня: — Это допустимо? — Если хочешь — вперед. — Могу рассчитывать на поддержку «Фронта»? — Собирай коллег, если выскажутся в твою поддержку, то да. Но на уровне Центрального штаба это обсуждаться не будет.

Самых достойных в ОНФ — из тех, кого я знаю — около ста человек. Не все они имеют статус в движении, многие являются экспертами. Эти люди могут пробовать себя на региональных выборах или в Госдуму: Михаил Паутов (Томск), Любовь Аликина (Иркутск), Яков Казацкий (Калуга), Жанна Рябцева (Екатеринбург), Анна Кузнецова (Пенза), Дмитрий Сазонов (Пермь) …

— На выборы могут пойти кандидаты с неоднозначной репутацией, представляющиеся экспертами ОНФ…

— Эта тема уже присутствует: у нас много самозванцев, которые сами себя назначили и мало того, даже удостоверения придумывают.

— А у вас «корочек» нет?

— Нет даже у сопредседателей движения. Членство во «Фронте» не формализовано. Вся информация о том, кого поддерживает ОНФ на тех или иных выборах, есть и в Центральном штабе, и в региональном. Инсинуации будут, но мы их будем пресекать.

— А какие критерии сформировались для руководителей штабов «Народного фронта»?

— Они понятные для руководителей и штаба, и исполкома. Это люди, которые проявили себя в формате общественного деятеля. Либо они заслуженные профессионалы в своей сфере.

— Например, глава челябинского исполкома ОНФ Денис Рыжий — сейчас фигурант дела о банкротстве.

— Да.

— У него масса долгов, бывший партнер по бизнесу начал в челябинском арбитраже процедуру банкротства. Если он будет признан банкротом, то должен будет покинуть пост?

— Необязательно, если предприниматель пытался честно делать бизнес, но у него не получилось. Как его можно ущемлять в гражданских правах? Если его деятельность не дискредитировала ни его, ни ОНФ, и он эффективно работает, то не вижу препятствий для продолжения работы. Деталей я пока не знаю: есть ли там состав преступления?

— На примере Перми вы демонстрировали, что руководители штабов ОНФ не должны быть аффилированными с местными властями. В Свердловской области сопредседателем штаба является Николай Косарев, депутат Гордумы Екатеринбурга, который все больше сращивается с муниципальной элитой.

— Мы не можем дать этому сращиванию правовую оценку. То, что он — депутат, не мешает ему быть в штабе. Если члены штаба и активисты поймут, что его деятельность наносит ущерб работе, то они могут принять решение о ротации. Например — я говорю условно — он может скрывать информацию, потому что она направлена против мэра. Такая деятельность противоречит работе «Фронта».

Естественно, никто не будет вице-губернатора звать в ОНФ. Хотя есть исключение — глава республики Крым Сергей Аксенов. Все зависит от конкретной повестки.

У нас каждый активист может влиять на повестку через федеральные механизмы. Когда мы изменения в 178 ФЗ («Приватизация государственного и муниципального имущества») прокачивали в том году к «Форуму действий», Дмитрий Сазонов поехал с «Россия-24» снимать сюжет про объект, который приватизировался не по правилам. Ему не мог помешать региональный штаб и исполком: он отрабатывает запрос Центрального штаба. Информацию шлют мне напрямую: я не раз показывал количество писем в почте и сообщений в Facebook (деятельность запрещена в РФ) от активистов.

— Какие еще приоритеты в работе ОНФ в 2016 году?

— Во-первых, это акцент на региональную повестку. Мы достигли такой критической массы народных экспертов, что должны им помочь реализоваться на территориях. Поэтому в 2016 году будет большое количество региональных форумов. Один из них должен пройти в Иркутской области по теме экологии. Во-вторых, проект «За честные закупки» превращается не просто в элемент общественного контроля, а становится сильной экспертной площадкой.

Последние темы, которые мы поднимали, не просто громкие, на злобу дня, но они еще и очень глубокие. Мы не просто обращаем внимание, но и даем конкретные рецепты, способы решения той или иной проблемы. Новый подход продемонстрирован в нашей оценки эффективности особых экономических зон.

— А что касается вашей ипостаси главы Общественной палаты, как губернаторы относятся к переосмыслению региональных палат?

— Палаты оживляются. Я надеюсь, что [спикер Совфеда] Валентина Ивановна Матвиенко проведет в ближайшее время законопроект о формировании региональных ОП [треть — от губернатора, треть — от Заксобрания, затем они выбирают треть из числа межотраслевых общественных организаций в регионе]. Не думаю, что он кардинально что-то поменяет, но добавит головной боли губернаторам и местным Заксобраниям, когда они будут выдвигать по своей квоте активистов в палату.

Кстати, мы повлияли на формирование Общественной палаты в Свердловской области, когда у вас пытались запихнуть туда помощников местных депутатов. Ситуацию во многих регионах оценивают губернаторы и пытаются что-то поменять. Опять же, Свердловская область — это яркий пример: вашего «городского сумасшедшего», «маргинала» [блогера-патриота] Сергея Колясникова взяли в палату…

— Но вы приглашали его выступать в Общественную палату, фотографировались с ним. По крайней мере, из Екатеринбурга это выглядело поддержкой. Вероятно, это повлияло на выбор губернатора, который принял решение включить Колясникова в свой список.

— Я Сергея поддерживаю, мне нравится, чем он занимается. Надеюсь, губернатор взял его в Общественную палату из объективных соображений.

— Искать новых лидеров общественного мнения — как ворошить муравьиное гнездо: появляется большое количество реальных маргиналов и городских сумасшедших. Как от этого предохраняться?

— Этого не нужно избегать, надо всем давать площадку. Мы и дальше продолжим выявлять, кто активен за деньги, а кто за страну и себя. Я согласен не со всеми постами Колясникова, но у него мнение, отличное от «одобрямс». Мне важно, чтобы решения в регионе подвергались сомнениям, мне это нравится.

— Как Общественная палата будет развиваться в 2016 году?

— Пункт первый — это поручение рабочей группы по разработке концепции развития «третьего сектора», которую возглавляет первый заместитель главы администрации президента Вячеслав Володин. С одной стороны, различные концепции и стратегии уже набили оскомину у людей и экспертов. С другой стороны, мы должны сделать качественный документ, дорожную карту для развития «третьего сектора», потому что вопросов очень много.

Пункт второй — должны появиться новые грантооператоры. Как минимум, один, который будет поддерживать некоммерческие организации на селе. Это тоже продукт работы рабочей группы по НКО.

Третье — форумы «Сообщество». В этом году они показали свою эффективность и востребованность, и в 2016-м мы запланировали их во всех федеральных округах с финалом в Москве в День народного единства.

— Что касается работы с иностранными агентами?

— Работу продолжим. Тема закручивания гаек для правозащитных организаций, на мой взгляд, искусственно раздута и не существует в той острой форме, в какой ее представляют наши правозащитники. Поэтому она у нас в повестке, но не в приоритете. Из более 220 тысяч зарегистрированных НКО 106 иностранных агентов — придавать этому огромное значение странно.

Напомню, что иностранные агенты — это не статус прокаженного, а лишь правовая форма, в которой некоммерческая организация должна работать, как это принято во многих странах. Но это не лишает некоммерческие организации возможности получать господдержку. Например, статус иностранного агента не помешал «Мемориалу» получить президентский грант.

Например, в Москве совсем недавно был госсекретарь США Джон Керри, он встречался в том числе с глубокоуважаемой правозащитницей Людмилой Алексеевой. Один из вопросов к ней был — как у нас ситуация с иностранными агентами? А почему Керри не интересуется, как у нас с поддержкой инвалидов, ситуация в области материнства и детства? Для меня здесь ответы очевидны. Коль наши западные партнеры этой темой так интересуются, понятно, что для них является предметом пристального внимания и точно не защиты прав человека в России. Я могу утвердительно сказать, если вы занимаетесь защитой прав человека, как этим занимается Элла Памфилова — никаких преград нет, а если занимаетесь раскачкой, попыткой дестабилизации ситуации в стране — то здесь и Общественная палата, и сама общественность должны вставать на защиту конституционного строя в стране.

Еще одна из тем, которую мы будем вести в 2016 году — это Общественные наблюдательные комиссии. Несмотря на тот пул поправок, который поставляет правительство к законодательству в этой сфере, вопросов очень много. Звучат вполне обоснованные претензии и предложения по теме финансирования институтов ОНК, вопросы по прозрачности выборов в эти комиссии. Поэтому все эти вопросы мы будем выносить в ближайшее время на обсуждение, и уверен, что эта тема войдет в концепцию по развитию «третьего сектора».