Пассажир на вокзале Екатеринбурга умер из-за бюрократии РЖД

Смерть пассажира на вокзале Екатеринбурга, не дождавшегося помощи, показала: здоровье человека — не приоритет для тех, кому он платит за свое путешествие. Причина — «железнодорожная» медицина сейчас проходит через сокращение штатов и финансирования, а к концу года и вовсе станет частной. «URA.Ru» провело расследование и узнало, сколько стоит жизнь пассажира и почему вам не стоит рассчитывать на помощь «скорой» в поездке.

Во вторник, 23 августа — девять дней со дня смерти на вокзале Екатеринбурга 34-летнего Сергея К. Он умер на глазах сестры и ее маленькой дочки от сердечного приступа. Инцидент произошел на глазах известного в городе шоумена Александра Царикова, который до последнего старался спасти мужчину.

«Скорая», по его словам, не смогла приехать на вокзал: для ее вызова, как оказалось, нужен официальный запрос, а помощь от вокзальных медиков пришла слишком поздно. Мужчину с сердечным приступом пришлось нести до медпункта на одеяле. Трагедия оставила много вопросов. Например, где были носилки? Почему в Екатеринбурге нет простейших наборов для реанимации? После вопиющего случая мы решили провести небольшое исследование, чтобы ответить на эти вопросы.

Как устроена дорожная медицина

Каждая крупная железнодорожная станция обязана иметь свой медпункт. Его работники оказывают экстренную помощь пассажирам или провожающим. Туда же по вызову, но только по официальному вызову станционных врачей, приезжает «скорая»: доступ «чужим» медикам на перроны запрещен. Врачи вокзалов участвуют и в эстафетном сопровождении пассажиров. Если кому-то стало плохо в поезде и его не высадили, то на каждой станции приходит медик и смотрит: можно ли отправлять пассажира дальше. На крупных станциях дежурят врач и фельдшер, на небольших — только фельдшеры.

На вокзале «Свердловск-Пасажирский» работает именно такая, «большая бригада». Места считаются престижными: удобный график, доплаты как служащим РЖД.

Именно на вокзальные медпункты ложится обязанность обеспечить вокзал носилками, лекарствами, реанимационными наборами. Но хранятся, например, носилки, в строго отведенных местах — в самом медпункте. На нашем вокзале, как и везде, жутко боятся террористов, и потому

носилки лежат там, где нужно, а не там, где удобно медикам, которые могли бы быстро перенести пострадавшего.

Как отмечают инсайдеры, если положить носилки на всех платформах, они могут стать местом, куда можно будет незаметно подложить бомбу. А на вокзале и без того хватает таких укромных мест.

Снабжают эти медпункты и контролируют качество их работы станционные медучреждения. В случае с Екатеринбургом это Дорожная больница на станции «Свердловск-Пассажирский» ОАО «РЖД».

В 2016 году больница получила от РЖД и ее структур по госконтрактам около 38 млн рублей, выиграв при этом 13 тендеров. Больше всего — около 21 млн — на проведение обязательных медосмотров — при поступлении на работу, перед рейсами и перед сменами. В 2015 году общий объем госконтрактов больницы, данные о которой имеются в базе «Контур. Фокус», составил более 240 млн рублей. Самые крупные — опять же на осмотры, совокупно — около 200 млн рублей. На организацию работы медпунктов на вокзалах Нижнего Тагила и Екатеринбурга на весь 2016 год выделено 9,8 млн рублей. Вокзалы эти с совокупным пассажиропотоком более 12 млн человек в год. Таким образом,

медобслуживание одного человека на крупнейших вокзалах области стоит РЖД 80 копеек в год. Это и есть цена жизни пассажира.

Пассажир бесплатный, никому не нужный

Ситуация будет только ухудшаться. В ведомстве четкая установка: главное — это здоровье сотрудников дороги. Им помогают бесплатно, со всех остальных берут деньги. Уже, например, больницы не обслуживают без денег членов семей железнодорожников, льготу отменили с 2015 года.

Как говорят знакомые с ситуацией медики, главных задач у любой «железнодорожной» больницы три. Это лечение заболевших железнодорожников, предрейсовые осмотры поездных бригад и зарабатывание денег услугами, как тут говорят, «неприкрепленному контингенту». Зарабатывать на населении должна каждая больница, и чем больше, там лучше. «У руководства РЖД считается плохим показателем, если медучреждения зарабатывает около 40% сверх того, что ей дают. Идеальный показатель — около 70% (как, например, в Поволжье)», — говорят врачи.

В прошлом году доходы всех желдорбольниц выросли почти на 3 млрд рублей, до 31,4 млрд рублей,

а их чистая прибыль составила 1,5 млрд рублей.

Дорожная больница Екатеринбурга в числе передовиков не значится. В 2015 году она получила чистой прибыли, по данным ее отчетности, 1,6 млн рублей. Нам не удалось уточнить, насколько эти данные выше или ниже средних по стране: в пресс-службе СвЖД традиционно не берут трубку.

Тренд на зарабатывание у больниц ведомства будет продолжаться. Сейчас медицина РЖД проходит через жесткие структурные изменения. Больницы уже подвергаются оптимизации (то есть сокращению штатов и слиянию нескольких больниц в одну). На некоторых вокзалах области — например, в Ревде и Первоуральске — медпунктов нет уже несколько лет. Распродается имущество дорожной больницы в Серове. «Зато

в некоторых больницах на СвЖД введена должность маркетолога — чтобы лучше продавать услуги», — говорят источники «URA.Ru».

В конце 2016 года все уральские медучреждения «дорожного подчинения» — а их сейчас в регионе семь — поменяют правовой статус и вместо некоммерческих госучреждений здравоохранения станут частными. Они будут обязаны зарабатывать еще больше, а госфинансирования получать меньше. При этом с них никто не снимет обязанности по предрейсовым и предсменовым осмотрам. Все будет сосредоточено на том, чтобы не потерять качество именно этих услуг. До пассажира, который не хочет платить за свою жизнь на вокзале, дела не будет никому.