Бунтом «рефтинских зэков» занялась министр образования Ольга Васильева

Криминальные сводки из глухого уральского поселка Рефтинский — в федеральной повестке. В день знаний — бунт юных преступников, побег из спецучилища, воровские понятия среди детей и уголовное дело против сотрудника, макавшего воспитанников в унитаз. Даже спустя сутки волнения продолжаются. Все подробности— в фоторепортаже «URA.Ru».

О бунте и массовом побеге в четверг, 31 августа, почти всего контингента спецучилища в Рефтинском стало известно главе Минобрнауки Ольге Васильевой, в чьем ведомстве находится профтехучилище закрытого типа. Недавно назначенный министр делегировал в поселок под Асбестом уполномоченную для разбирательств сотрудницу. Лариса Фальковская прилетит на Урал в ближайшие дни и, возможно, примет участие в масштабном «разборе полетов».

Как уже писало «URA.Ru», в учреждение в первой декаде сентября собирается и свердловский прокурор Сергей Охлопков.

1 сентября следователи СКР, сотрудники прокуратуры Асбеста и аппарата свердловского надзорного ведомства прибыли в мятежное учреждение. Пока полиция продолжала поиски двух беглецов, за колючей проволокой вовсю работала инспекция. За забор, через который накануне вечером перебрались 80 человек (а не 46, как сообщалось ранее; всего в училище чуть больше 100 обитателей), прессу не пустили.

По указанию из Москвы директору училища Алексею Хуторному строго запретили общаться с прессой. В свою очередь он установил режим глухой информационной блокады для всех без исключения своих сотрудников. Входящие через КПП проходили мимо журналистов с непроницаемыми лицами.

К проходной со стеклянными дверями и массивными транспортными воротами периодически выходил пресс-секретарь прокуратуры области Марина Канатова.

«Поводом для протеста стало нежелание принимать пищу из одинаковых тарелок. Говорят, что у них должна быть разная посуда, чтобы ее не путать. Типичная претензия обитателей взрослых колоний», — передавала собеседница общий смысл всех написанных, словно под копирку, объяснительных, собранных с беглецов.

Своя логика в требованиях была: жесткие правила тюремной жизни предельно ограничивают контакты с изгоями — «опущенными», «чуханами» — даже через столовые приборы и посуду. Крайний случай — постельное белье: строго соблюдающие все правила авторитетные «взрослые» зэки в пенитенциарных учреждениях спят на цветном белье. Молодая смена пользуется примером бывалых.

Вопрос о том, почему уголовная норма укоренилась в заведении Минобра, ответа пока не нашел.

Из официальных источников об акции неповиновения подростков известно предельно мало: перебили внезапно не понравившуюся посуду на кухне, разбили несколько окон и сбежали, кое-кто спустился из окон по простыням. Погуляв по поселку, вскоре некоторые из 80 бунтарей вернулись, все остальные, кроме двух парней, 15 и 16 лет, вернулись в течение ночи.

Федеральный повод, однако, не особенно заметили в самом поселке. Часть жителей ничего не видела и не слышала.

«Они постоянно тут бегают. Хлопот обычно не доставляют. Бывает, что из окошек кричат, просят сигарет. К этому почти привыкли», — таково общее мнение опрошенных жителей окрестных домов. Кое-кто видел толпы подростков, которые куда-то потом исчезли: возможно, по квартирам знакомых девиц. Двух беглецов, впрочем, запомнила продавщица из прилегающего к училищу магазина. Один попросил водку, другой уточнял координаты автостанции или железнодорожного вокзала. Ни того, ни другого в Рефтинском нет. Была ли это та пара беглецов, которых ищут до сих пор, неизвестно.

Некоторые подробности происшествия удалось узнать от сотрудника охраны по имени Николай, который рискнул нарушить запрет на общение с прессой.

«Акция планировалась давно, это было очевидно, что она координировалась с воли. Это было хорошо заметно по слаженности действий, когда 80 человек побежали за периметр. Перед акцией воспитанники с кем-то [по запрещенному уставом училища телефону] созванивались и получали инструкции. Вероятно, это был кто-то из недавно освободившихся отсюда.

В ПТУ осталось около 10 человек, отрицательно настроенных в отношении сотрудников. Они физически сильнее остальных, старше, имеют связи с колониями.

И подавляют тех, кто хочет тут нормально жить и учиться, если жизнь поставила в такие условия», — говорит Николай.

Охранник говорит, что работает в училище уже более четырех лет и за это время администрация все время борется с тюремными порядками в учреждении. Судя по последним событиям, администрация борьбу проигрывает. Побеги, бунты и акции протеста — все, что на тюремном сленге называется емким словом «отрицалово» — в Рефтинском за последние четыре года участилось. Все это время учреждением руководит Алексей Хуторной, сын бессменного директора Владимира Хуторного, умершего в 2012 году.

По словам другого собеседника «URA.Ru»,

нынешняя администрация не справляется с педагогической миссией.

«На любое нарушение воспитанника ответ один — поедешь на „малолетку“, то есть в колонию в Кировград (под Нижним Тагилом — ред.). Закручивают гайки, буквально выбивая клин клином: угрозами и насилием хотят изжить преступное сознание. А в это время сами не исполняют даже прописанных норм этикета, который вынуждают соблюдать. Видели, например, что директор выпивает вместе с заместителем по режиму, а воспитаннику даже не могут подписать увольнительную — некому бывает. Это мелочь, но, когда они накапливаются, их становится вполне достаточно для того, чтобы подростки начали доверять криминальным авторитетам, а не директору», — резюмирует собеседник.

Вероятно, не последнюю роль в событиях стала смена замдиректора по режиму. Вместо Сергея Бакшаева, которого в минувшем августе отдали под суд за превышение полномочий и насилие над воспитанниками, в начале июня на службу заступил его коллега. Возбудить уголовное дело получилось лишь после поднятого в декабре 2015 года похожего бунта.

Зимой 2016 возникла и волна в прессе, а также интерес к имеющимся проблемам со стороны Совета по правам человека при президенте РФ. От этой структуры в Екатеринбург и Рефтинский весной приезжала Яна Лантратова. И только после ее отъезда по показаниям пострадавших, прошедших полиграф, было возбуждено уголовное дело, а сам Бакшаев помещен под домашний арест.

«В отличие от Бакшаева, новый „режимник“ никого не бьет и не макает головой в унитаз, но в целом методы остаются те же самые: угрозы и никакой продуманной педагогики. Какими бы ни были подростки, они уже не верят в изменения, а потому по одинаковой схеме устраивают бунты», — говорит собеседник.

Кто прав и кто виноват в этой истории, понять будет непросто. Общественность надеется на обещанный Москвой новый приезд Лантратовой, сторонники директора училища молча протестуют против суда над коллегой Бакшаевым. Сам Алексей Хуторной, как говорят, постепенно выживает из учреждения инициаторов расследования, а воспитанники продолжают бунтовать.

Во время подготовки этого материала к публикации в Рефтинском произошел еще один побег. По последним данным, подростки, вооружившись палками, выбрались на крышу одного из хозяйственных корпусов и отказываются подчиняться.

«URA.Ru» будет следить за развитием событий.