Юрий Пономарев: «Нет желания быть для всех удобным»

Ротации, уголовные дела федерального масштаба — в последнее время управление Генпрокуратуры по УрФО не выходит из повестки. «URA.Ru» добилось встречи с заместителем генпрокурора РФ Юрием Пономаревым и задало ему самые важные вопросы.

— Юрий Александрович, уже почти месяц в должности начальника окружного управления Генпрокуратуры, фактически Вашего заместителя, работает Юрий Турыгин. Каковы первые впечатления?

— Юрий Николаевич — профессионал с большим опытом работы и основательным послужным списком. Он последовательно руководил прокуратурами двух весьма сложных субъектов Федерации на Северном Кавказе, разбирается во всех нюансах надзорной деятельности и имеет навыки организатора. К тому же он сам родился на Урале, достаточно долго проработал в Свердловской области и имеет ясное представление о нашей региональной проблематике. Так что особых сложностей при его вступлении в новую должность не возникло.

Еще один значимый штрих: мы знакомы довольно давно, еще со времен службы в прокуратурах закрытых административно-территориальных образований (я служил в Озерске, он — в Новоуральске) и ранее контактировали по служебным вопросам.

Никаких революционных изменений с приходом нового начальника управления нет и не предвидится. Его личный состав, как и прежде, продолжает напряженно и результативно работать, четко следуя обозначенным приоритетам.

— А Сергей Филипенко как освоился на новом месте? Не жаль ему было расставаться с Уралом?

— Об этом лучше спросить его самого (улыбается). По личным своим впечатлениям могу сказать, что на новом месте всегда бывает интересно. Новые дела, новые люди — скучать некогда, возможности такой нет. Тем более что работник он весьма энергичный и ответственный, раз было желание возглавить большой коллектив, пойти на самостоятельную работу и такая возможность представилась, он согласился. Уверен, что под его руководством работа Прокуратуры Саратовской области выйдет на качественно новый уровень. К тому же Саратов — это моя малая родина, и я небезразличен к тому, какая обстановка там складывается.

Что касается расставания с коллективом, с привычной обстановкой, то для людей в погонах на этот случай есть старинная поговорка: «Солдат службы не выбирает». Мы, хотя и не военнослужащие, но в определенном смысле слова тоже солдаты — солдаты закона.

К тому же нынешний пятилетний срок, на который назначаются прокуроры, на самом деле не так уж велик. А время при упорной работе течет быстро, его порой просто не замечаешь. Не исключена возможность, что в будущем Сергей Владимирович вновь вернется на Урал и продолжит службу уже в новом качестве.

— В конце минувшей недели широко цитировалось Ваше письмо — ответ на послание свердловского омбудсмена Татьяны Мерзляковой по поводу громкого дела Руслана Соколовского. Можете что-то добавить к сказанному в нем?

— Что-либо дополнительно комментировать не вижу особого смысла. Как уже сказано, уголовное дело находится в производстве, а окончательные выводы следствия пока не сформулированы. После его окончания дело поступит к прокурору и будет тщательно изучено на предмет возможности утверждения обвинительного заключения и направления в суд. Все эти процедуры прописаны в законе, ничего нового здесь нет и быть не может.

Причем — вне зависимости от того, является обвиняемый популярным блогером или нет, придадут ли его скандальные уголовные похождения дополнительную раскрутку его веб-страничке или же ее посещаемость останется на прежнем уровне. Эти моменты на правовую оценку содеянного никак не влияют и влиять не могут. Есть состав преступления или нет — вот единственный критерий, которым надлежит руководствоваться в данном конкретном случае, да и во всех прочих.

Вопрос о мере пресечения ему определил суд — и, на мой взгляд, совершенно справедливо и обоснованно. Поймите, что проблема здесь не в плоскости оценок (насколько заключение под стражу соразмерно тяжести совершенного деяния), а в том, что режим домашнего ареста Соколовским был нарушен, что объективно зафиксировано сотрудниками уполномоченного контролирующего органа. И за этим закономерно последовало ужесточение меры пресечения. Считаю, что все точки над i здесь расставлены, а дискуссии излишни.

— Юрий Александрович, 25 октября «URA.Ru» опубликовало текст об адресованной Вам жалобе от имени тюменских гаишников, жалующихся на «пьяный» дорожный беспредел со стороны местных прокуроров. Будут ли эти факты проверяться — ведь заявление фактически анонимное?

— Да, без внимания эта публикация не осталась. В отличие от многих анонимных петиций, там все же перечислены конкретные факты. Дано соответствующее поручение, данные будут досконально проверены в рамках служебного расследования. Подчеркну: объективно проверены. В случае подтверждения последуют жесткие оргвыводы с кадровыми решениями.

Более того, скажу, что на текущий момент часть изложенной в статье информации нашла подтверждение и прокурором Тюменской области уже принимаются меры по увольнению одного из работников.

Тем не менее до окончательных выводов «служебки» никаких иных комментариев по понятным причинам не последует. Здесь тоже неумолимо должен действовать принцип презумпции невиновности — бросать тень на добросовестных сотрудников недопустимо.

— Продолжая тему: а вообще, насколько часто Ваши коллеги-прокуроры оказываются под прицелом у анонимных злопыхателей? Писались ли анонимки на Вас, каково Ваше отношение к этому?

— Это не повсеместное явление, но иногда случается. Бывает, что кто-то пытается таким способом отомстить либо исподтишка повлиять на «чересчур принципиального» прокурора, не имея законных способов разрешить проблему в свою пользу.

На меня — что скрывать — тоже кляузы писали, иногда весьма замысловатые. Не исключено, что и будут писать.

Как это воспринимается? Спокойно, философски: это безусловно неприятные, но неизбежно сопутствующие нашей работе моменты. Если бы изначально желал быть для всех удобным и со всеми ладить, тогда бы точно не писали (смеется).

В этой связи вспоминаю отрывок из давно прочитанных мемуаров авиаконструктора Яковлева. За точность цитирования не ручаюсь, но смысл такой: Сталин как-то раз вызвал его и показал письмо, содержащее разные обвинения — дескать, Яковлев такой-сякой, гнать его надо с должности. Тот, понятно, занервничал, но вождь ему втолковывает: «Я доволен, что на тебя такие письма пишут. Плохо, если бы не жаловались. Это бы значило, что ты со всеми дружить хочешь за государственный счет». Хоть и из другой эпохи пример, но вполне подходящий.

— Спасибо за откровенность. Тогда еще вопрос вдогонку: ряд источников сообщает, что руководитель окружного подразделения СК России Руслан Ибиев адресовал в разные инстанции сердитые письма. В них якобы утверждается, что все сложности, неудачи и пробуксовки с делом Пьянкова обусловлены чинимыми лично Вами препятствиями. Насколько это соответствует действительности?

— Что именно соответствует: письма или препятствия? Хочу четко обозначить позицию: прокуратура для того и существует, чтобы всех возвращать в рамки закона независимо от статуса и ведомственной принадлежности. А возмущаться нашими действиями — все равно что критиковать ограничения, установленные для силовиков Уголовно-процессуальным кодексом.

Кроме того, существуют определенные границы, установленные служебной этикой, в том числе в отношениях между ведомствами. Лично я и мои коллеги абсолютно убеждены, что переступать их категорически недопустимо. Возможно, руководство четвертого управления СК придерживается на этот счет иного мнения.

Что касается содержания — тех самых преград, помех и прочего. Все это вариации ранее уже звучавших домыслов о стремлении якобы помешать следствию, развалить дело. Они абсурдны и беспочвенны. Прежде всего потому, что никаких рычагов воздействия, даже в установленных законом рамках, у меня и у управления Генпрокуратуры нет. Надзор за этим уголовным делом по поручению генерального прокурора осуществляет одно из подразделений центрального аппарата в Москве.

Если даже гипотетически представить себе возможность каких-то поползновений с намерением на что-то там «повлиять» — уж поверьте, это мгновенно стало бы достоянием гласности, завершилось очень быстро и весьма плачевно. Уже говорил и повторю вновь: не следует идти на поводу у слухов, выдавать желаемое за действительное. Как и пытаться оправдать недостаточный профессионализм чьими-то мнимыми кознями. Еще Сократ говорил: «Ктo хочет — ищет возможности, кто не хочет — ищет причины».

Просто наглядный штрих: в нынешнем году каждое третье уголовное дело, направленное четвертым следственным управлением СК в наш адрес для утверждения обвинительного заключения, мы были вынуждены возвратить для дополнительного следствия и устранения недостатков. Все эти решения обжаловались у генерального прокурора России, но во всех случаях наша позиция признавалась обоснованной. Полагаю, комментарии излишни.

— Но все-таки очень бы хотелось узнать Ваше личное мнение по уголовному делу в отношении Пьянкова. В частности, относительно того, что он, оставаясь под следствием, назначен исполняющим обязанности министра МУГИСО, ходит на работу, сегодня побывал в Заксобрании.

— Моя позиция была и остается неизменной: если любой чиновник, независимо от того, Пьянков он или не Пьянков, является обвиняемым в совершении преступления по службе, то до момента принятия по уголовному делу окончательного процессуального решения он должен быть отстранен от занимаемой должности. Именно для того, чтобы обеспечить полноту, всесторонность и объективность расследования, полностью исключить любую возможность влияния на исход дела. Вместе с тем следователь является процессуально самостоятельной фигурой и сам принимает решения по находящемуся в его производстве делу, в том числе по данному вопросу.

Впоследствии, если в установленном порядке суд установит вину подсудимого, будет доказано наличие состава преступления, то, совершенно бесспорно, виновный должен нести ответственность согласно приговору. Никаких иных вариантов тут быть не может. Закон должен неукоснительно исполняться всегда, независимо от того, нравится это кому-то или нет.