Уралмаш остался без света из-за «электрических террористов»

Утром 15 ноября жители Уралмаша и Эльмаша пережили «конец света»: в 7.50 в районах прекратилось электроснабжение. На участке ЛЭП порвался грозотрос — специальный защитный провод над линией электропередачи. Он упал на действующие провода, которые находятся под напряжением. Сработала автоматика, и произошло отключение сразу четырех подстанций, которые принадлежат ЕЭСК. Свет на Уралмаше и Эльмаше по большей части погас, примерно 117 тысяч потребителей ощутили перебои с электричеством.

Чрезвычайное происшествие было первым за много лет. Что стало его причиной впервые раскрывает в интервью «URA.Ru» Юрий Лебедев, главный инженер ОАО «МРСК Урала».

— Юрий Вячеславович, по версии, которая была озвучена в момент аварии, на Уралмаше порвался грозотрос, он упал на провода. Мы знаем, что провода такого типа часто лопаются от старости. Что случилось с проводом на Уралмаше утром 15 ноября?

— Первое — мы сожалеем, что они доставили жителям города массу неудобств. Но мы сделали все, чтобы неприятности были локализованы и по времени, и по последствиям.

Теперь о грозотросах. На самом деле они рвутся нечасто. Но эффективность этих устройств для защиты от молний доказана, и пока настолько же хороших решений не существует. Да, повреждения этих проводов вызывают большой общественный резонанс, но мы контролируем состояние молниеотводов, заменяем их в случае износа.

И именно тот провод мы перед началом зимы проверили всеми доступными методами — осмотрели, тепловизионный контроль выполнили, провели диагностические испытания. Он был совершенно исправен. Линия построена довольно давно и уже выдерживала низкие температурные нагрузки.

Провод был полностью технически исправен, мы думаем, что на него было дополнительное влияние.

— Какое именно? Вы — член комиссии по расследованию инцидента, что за версии произошедшего рассматриваются?

— Комиссия работает в постоянном режиме. Сейчас, буквально перед нашей встречей, вскрыты новые факты. Сейчас основных версий три.

Первая: произошел механический излом проводов. Ну то есть грозострос просто сломался. Не сам по себе, конечно, но под действием каких-то технических причин: это могло быть из-за конструктивной особенности, не выдержало крепление грозотроса, может быть перегиб проводов, от вибрации — причин масса.

Вторая — что было повреждение не грозотроса, а фазного провода (то есть находящегося под электронагрузкой — прим. ред). Именно это и вызвало такое короткое замыкание и дальнейшее повреждение элементов линии. Но и эту версию тоже надо проверять.

Ну и та, которая, с нашей точки зрения, тоже имеет право на существование — механический излом грозотроса, но уже связанный с каким-то сторонним воздействием людей или техники. Эту версию рассматриваем активно, она может иметь под собой основание.

Есть у нас некоторые данные, которые позволяют сделать вывод о возможном несанкционированном воздействии.

Но я еще раз подчеркну — причину назовем после работы комиссии. Безусловный фактор — была низкая температура, в месте обрыва провода — до минус 27. ЛЭП при такой температуре работает в пиковом режиме, натяжение проводов является максимальным. Любое воздействие на провода приводит к тяжелым последствиям.

— История с Уралмашем показала, что «правильно сломанный» грозотрос — который даже не под напряжением — может оставить без свет весь город. Вы как-то следите за такими местами? Стоят ли в стратегически важных точках камеры слежения, какие-то защиты от несанкционированных вмешательств, может быть, датчики движения?

— Камеры для слежения за проводами не используются. Технологически это очень сложно и обеспечить контроль за каждым метром проводов нельзя, да и нет никакой необходимости.

У нас есть контроль за отдельными центрами питания (подстанциями — прим.редакции), там стоят системы предотвращения доступа сторонних лиц.

Но для нас более серьезная проблема — это несанкционированные работы в охранных зонах ЛЭП. Здесь много нарушений, грозотросы и провода повреждают манипуляторы, грузоподъемная техника, большегрузный транспорт. Ликвидация таких аварий занимает очень много времени, отнимает много сил. Да что далеко ходить — на Широкой Речке вчера техника порвала ЛЭП, и работу закончили уже за полночь.

— На сайте Минэнерго появилась информация, что на самом деле в этот день на Уралмаше была не одна авария, а несколько. Так ли это?

— Короткое замыкание было такой силы, что повреждение было в нескольких местах, с обрывом проводов. ЛЭП повреждена была серьезно и значительно. Мы сразу после сбоя осмотрели всю линию, поврежденный участок был локализован. По целым было подано напряжение, и две подстанции мы запитали. Думали, что получится подключить и «Орджоникидзевскую», к которой и подключено население. Но у нас — в силу разных технических причин — сразу не получилось. И когда начали включать восстановленную линию в сеть, начались новые проблемы. На их устранение тоже нужно было время.

На самом деле могли мы получить и более серьезные последствия технологического нарушения.

Происшествие на Уралмаше мы классифицировали как локальное технологическое нарушение,

угрозы энергосистеме, ее устойчивости не было, Да, очень серьезное нарушение в районе было, но не авария.

— А что было с отоплением на Уралмаше?

— Отключений отопления не было, немного понизилась температура теплоносителя. Но у нас на место сразу приехали резервные источники электроснабжения.

По информации от наших партнеров из теплосетей мы поняли, что разморозки систем отопления не будет, но и что затягивать с работами ни в коем случае нельзя.

Предложили городскому штабу использовать резервные источники электроснабжения именно в тех местах, где необходимо в первую очередь, а потом высвобождающиеся переключали на те места, где это надо было. Так произошло с детской больницей, домом престарелых.

— Почему даже после объявления о восстановлении электричества жители все равно говорили, что света нет?

— Понимаете, время окончания аварийно-восстановительных работ и время подачи света в отдельную квартиру — это не одно и то же.

Требовались дополнительное переподключения. С нашей стороны никаких претензий к персоналу, который это осуществлял, нет.

— Это повторится?

— Мы будем стремиться к тому, чтобы не повторилось. Но гарантий дать нельзя никаких — любая машина может сломаться. Наша задача — сделать так, чтобы она была исправна много лет.