Как теракт в Петербурге изменил нас и надолго ли?

Публичная реакция россиян на понедельничный теракт в Петербурге была единодушной: почти моментально после появления информационных сообщений о трагедии социальные сети наполнились комментариями сочувствия, появились черно-белые фотографии города на Неве и хештеги #Питердержись #PrayForStPetersburg.

К виртуальной поддержке добавилась реальная. В интернете стали появляться сообщения от пораженных человечностью петербуржцев. Например, пользователь Анна Федорова, написала у себя на странице: «Я не поверила вначале. Гортранс, маршрутчики, электрички, такси-сервисы делают проезд бесплатным. Тысячи людей на своих машинах готовы бесплатно подвозить попутчиков. На ЗСД подняты шлагбаумы. „Газпром“ бесплатно заливает горючку волонтерам».

В чрезвычайных ситуациях реакция сплочения появляется у людей одной из первых, говорит психолог Екатерина Собчик: «Люди выходят на улицу, несут цветы, оставляют в книгах памяти свои соболезнования. Это очень для нас характерно, человек — существо социальное.

В периоды опасности мы начинаем друг к другу прижиматься, и это почти физиологическая реакция».

Но в то же время, по словам эксперта, повышается общий уровень тревоги: после подобных событий люди могут перестать ездить на общественном транспорте и даже выходить на улицу.

Второй волной пользователи социальных сетей фактически раздробились на группы: одни скорбели, другие искали виновных, третьи уже никого не искали, а обвиняли власти, силовиков, исламистов и т. д. Буквально в первые часы после теракта наше общество после объединения успело расколоться — следующий этап реакции на трагедию.

Коррупционный след стал искать депутат Петербургского Заксобрания Борис Вишневский, написав в Facebook (деятельность запрещена в РФ): «Сотни миллионов рублей (если не миллиарды) из бюджета города были потрачены на обеспечение мер безопасности в метрополитене. Все свелось к бессмысленным „рамкам“, где никого не проверяют. В итоге „рамки“ только мешают проходу, но никак не усиливают безопасность. Зато „освоены“ деньги, и кто-то на этом очень неплохо заработал». В адрес силовиков также полетели копья: «Вместо того, чтобы игиловцев в Сирии гонять, да несогласных по каталажкам развозить, лучше бы своими непосредственными обязанностями занялись. За что ФСБ деньги получает? ФСБ за это будет отвечать?» — прокомментировал пост экс-депутата Дмитрия Гудкова о теракте саратовец Валерий Асташин.

Это явление описал «URA.RU» социолог Алексей Фирсов: «Мы живем в достаточно фрагментированной стране. Интернет-комьюнити реагировало, на удивление, очень быстро, и еще до конца понедельника произошел распад на разные группы.

Теракт несет эмоциональную консолидацию, но достаточно быстро трансформируется в образования центров агрессивности».

Любопытно, что эту тревожную черту, которую фиксирует социолог, позитивно оценивают психологи. Собчик, например, заявила, что возможность моментально комментировать событие и получать на него отклик производит позитивный психотерапевтический эффект: «Человек перестает быть один на один со своими переживаниями, а тут же оказывается в контакте с другими, чтобы сбиться в „стайку“. Это просто способ реализовать себя как общественное существо».

Кроме роста агрессии в соцсетях, растут и ксенофобские настроения среди горожан. Об этом «URA.RU» рассказал эксперт «Левада-Центра» Степан Гончаров: «Заметнее проявляется отрицательное отношение к каким-то этническим группам, с которыми связывают террористическую опасность.

Раньше это подозрение падало на выходцев с Северного Кавказа, сейчас больше на приезжих из Средней Азии. Складывается общая ситуация нестабильности».

Тем не менее эти изменения, которые происходят с нами, обратимы. Все опрошенные агентством специалисты утверждают, что тревожный эффект после таких трагедий скоротечен. Агрессия к оппонентам в интернете, страхи перед общественным транспортом и приезжими из Средней Азии должны развеяться спустя несколько дней, говорят специалисты. Вместе с ними уйдет и наша сплоченность. Из-за того, что теракты в последние несколько лет происходят довольно часто (только за последние полтора года случились теракты над Синаем, в Париже и Брюсселе, в Ницце и Стамбуле), они становятся рутиной, поясняют социологи. По разным оценкам россияне должны вернуться к норме за срок от нескольких дней до нескольких недель. Для этого власти должны максимально снизить тревогу.

Например, губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко на следующий день после трагедии поехал на работу на метро, глава Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко выступил по ТВ с обращением к петербуржцам, попросил сохранять спокойствие, а президент Владимир Путин привез цветы к станции «Технологический институт», как только закончилась встреча с президентом Беларуси Александром Лукашенко.

Политолог Максим Жаров считает, что для балансировки ситуации в первую очередь нужно гасить панику, распространять адекватную информацию, что и было сделано федеральными политиками:

«В таких случаях не нужно создавать всенародную кампанию с участием депутатов Госдумы, сенаторов и членов ОП. Они лишь создают ненужный шум.

Главное, на мой взгляд, это действия президента и губернатора пострадавшего региона. Именно к ним приковано внимание населения, и именно их грамотные действия помогают гасить панику».