«Водитель пытался извиниться перед родителями погибших. Ему запретили»

22 мая в Ханты-Мансийске начался главный судебный процесс 2017 года. Суду предстоит определить наказания для людей, которые следствие считает виновниками столкновения автобуса и грузовика на трассе в Югре. В той аварии погибли 12 человек, 10 из них — дети. На скамье подсудимых — водитель грузовика Раис Саитханов, водитель автобуса Марат Зайнуллин и представитель владельца транспорта Александр Сидорук, а также бывший директор спортшколы «Сибиряк», воспитанники которой погибли в ДТП, Ирина Тарасова.

Первое заседание прошло в закрытом режиме, но «URA.RU» стали известны эксклюзивные подробности произошедшего в зале суда — от адвоката потерпевших Умара Арчакова.

— Заседание длилось больше двух часов, хотя это только предварительное слушание. Почему так долго?

— Судья давал слово каждому участнику процесса — родителям пострадавших и погибших детей, подсудимых. Могу сказать, что все делалось четко и в рамках закона.

— Родители погибших детей заявляли ходатайство?

— Да, мы попросили перенести заседание в Нефтеюганский районный суд. Все потерпевшие и очень много свидетелей из Нефтеюганска, поэтому суд в Ханты-Мансийске будет создавать некоторые трудности. У нас обоснованная просьба, но это компетенция окружного суда, который и примет решение, где будет рассматриваться дело.

— Как на это отреагировали обвиняемые?

— Трое возражали [есть версия, что в Нефтеюганске существует угроза их жизни]. Директор спортшколы «Сибиряк» Ирина Тарасова оставила решение на усмотрение суда. Поэтому, скорее всего, все-таки процесс будет идти в Ханты-Мансийске.

— Из-за обвиняемых?

— Да, перенос делается только с учетом позиции обвиняемых. Это обязательное условие. Прокуратура тоже выступила против.

— А прокуратура почему?

— Потому что обвиняемые не согласны. Кроме того, преступление произошло в Ханты-Мансийском районе, поэтому, по мнению прокуратуры, должно рассматриваться именно здесь, а не в Нефтеюганске.

— Подсудимые выступали с какими-то просьбами?

— Все просили изменить меру пресечения на более мягкую. То есть водители Саитханов, Зайнуллин и представитель владельца автобуса Сидорук, которые находятся под стражей, хотели заменить меру на домашний арест. Тарасова просила вместо домашнего ареста подписку о невыезде. Судья продлил всем действующие меры пресечения до 22 июня. Думаю, за это время в окружном суде как раз примут решение о территориальной подсудности.

— Как вели себя подсудимые? Пытались просить прощения?

— Суд пока не приступал к этой части процесса.

Водитель автобуса Марат Зайнуллин во время обсуждения меры пресечения попытался попросить прощения у родителей [погибших детей]. Но судья его остановил, и сказал, что это делается на другой стадии.

— Было похоже, что его слова искренние, или он пытался повлиять на судью, чтобы ему смягчили меру пресечения?

— Честно говоря, было похоже, что человек говорит искренне. Ирина Тарасова еще заявляла, что хочет принимать участие в жизни родителей, помогать им, травмированным детям. Этим она аргументировала необходимость замены домашнего ареста на подписку о невыезде.

— А что говорили родители?

— Их мнение учитывалось при изменении меры пресечения. Было примерно человек 20. Все единогласно сказали, что водителей автобуса и грузовика надо оставить под стражей, а вот по Сидоруку и Тарасовой мнения разделились. Некоторые даже говорили, что им можно смягчить, но судья все-таки решил, что подсудимые должны остаться в заключении и под домашним арестом. Тут еще и позиция прокуратуры учитывалась. По мнению обвинения, все основания, из-за которых обвиняемых взяли под стражу, все еще действуют.

— Дело резонансное. В Югру сразу после трагедии прилетал глава СКР Александр Бастрыкин, расследование велось следователями ГУ СКР из Екатеринбурга. Нет ли опасений, что это как-то повлияет на судебный процесс? Например, будет вынесен мягкий приговор.

— Пока таких предпосылок нет, но выводы делать рано. Сначала нужно понять, какой суд будет рассматривать дело. Соответственно, и судья может поменяться. Но, на первый взгляд, пока что все вполне объективно, никаких опасений предварительное слушание у нас не вызвало.

— На церемонию прощания с погибшими детьми в Нефтеюганске пришли больше 50 тысяч человек. Помните, вы говорили, что горе коснулось почти каждого. Прошло полгода — что сейчас происходит?

— Все замкнулось только на тех, чьи дети погибли и пострадали. Только они сейчас, судя по всему, и помнят эту трагедию. И администрация еще помогает. Выделяет деньги на реабилитацию и лечение. Тренер недавно летала в Германию на операцию — деньги выделили в администрации. Пострадавшие дети постоянно ездят в Нижневартовск, в детскую окружную больницу — также деньги выделяет администрация. Но если смотреть в целом, то люди, конечно, забыли.