«Если в холодильнике нет апельсинов, ребенка отберут»

Проблемы семьи Пережогиных из Нижнего Тагила прогремели на всю Россию. Дом Алексея и Ольги сгорел, а чиновники принялись отбирать у них восьмерых детей. Отбиться от госслужащих удалось только силами уполномоченного по правам ребенка в РФ Анны Кузнецовой, однако родители не без оснований боятся, что эта история повторится. Почему ребенка легко могут забрать у каждого — в материале «URA.RU».

В деревню Черемшанка, где сейчас живут погорельцы, мы приехали рано утром. Однако Алексей Пережогин уже взял для беседы с корреспондентом «обед»: он каждый день встает в шесть часов утра, чтобы начать пасти стадо, под его началом — 140 голов. Обниматься к отцу через весь двор бегут дети, от которых не удается скрыться на протяжении всего визита.

«Только дом внутри не снимайте, хвалиться нечем. — сразу предупреждает он. — В четыре руки не справляемся. А жена не выйдет. Она принимает роды у коровы». Журналисты уже стали проблемой для Пережогиных: фотографии быта семьи были аргументом чиновников в суде.

Пожар, с которого начались беды тагильчан, произошел в 2014 году. Пленка, укрывавшая сено, создала парниковый эффект. Заготовки вспыхнули, пламя перекинулось на жилище и соседние постройки. Заброшенный дом в Черемшанке был куплен под дачу, а за последние три года превратился в настоящую ферму. На новый дом семье выделили 3,7 миллиона рублей.

«После пожара у нас остались четыре коровы, три лошади. В пожаре одна сгорела, детишки расстроились. — с сожалением замечает Алексей. — Пришлось здесь прикупить. Администрация дала в аренду 16 соток, мы начали обустраиваться. Но год назад территориальная комиссия [по защите прав несовершеннолетних Пригородного района Свердловской области] подала на нас в суд. Были замечания, что мы здесь в опасности живем, якобы есть нам нечего, для детей существование непригодно».

«Зачем отбирать детей при живых родителях?»

Основным аргументом госслужащих стало то, что четверо детей перестали посещать школу №1 в селе Петрокаменское в четырех километрах от деревни. «Там опасная дорога, лесовозы ездят. Выручает школьный автобус, но мы на него то опаздываем, то добраться не можем. Халатность с нашей стороны, — подтверждает отец. — Сигнал поступил из школы. Если мы видели на градуснике -25 градусов, не пускали детей [учиться]. Погодные условия очень суровые, до -45 было в этом году. Снега наметает сильно. Чтобы добраться до автобуса, нанимаем трактор, он чистит путь каждое утро».

Все дети — практически погодки от 1 до 14 лет. Семья глубоко верующая: имена ребят имеют явные православные корни.

Чтобы отстоять свои права, Алексею и Ольге не помогло даже полицейское прошлое: они оба больше 15 лет проработали в МВД. Мужчина был сокращен за два года до пенсии, его супруга сейчас в декрете.

«Прибыли территориальная комиссия, инспектора по делам несовершеннолетних, сделали нам предписание. — продолжает Алексей. — Комиссия решила все-таки наказать нас: изъять детей из семьи и назначить алименты. В апреле, спустя год после сообщения из школы, подали исковое заявление, а процесс судья решил сделать закрытым. Там предъявили, что ни я, ни супруга не работаем, что бездельники мы, тунеядцы. Облили грязью. Мы понять не могли, зачем нужно отбирать детей при живых родителях? Мы увидели заявление за два дня до первого слушания, прибыли на него без каких-либо документов и адвоката».

«Прибили кладбищенский крест»

Защитником Пережогиных выступил их знакомый юрист Александр Усольцев. По его словам, заявление изначально было составлено неверно: так, оно было построено на информационном письме директора школы — личном мнении, которое не является доказательством в суде.

«Сейчас можно изъять ребенка из семьи по вообще надуманным основаниям. Например, если у вас восемь детей, значит, в холодильнике должно быть восемь килограмм апельсинов. — рассказал он „URA.RU“ позже. — Пережогины поместили православный крест на заборе для защиты от темных сил. В заявлении написано: „Прибили кладбищенский крест“. Я подал [на чиновников] жалобы о вмешательстве в частную жизнь. Они, фактически, оказали влияние на убеждения родителей. Это уже дискриминация по религиозному признаку. С проверками иногда приезжали без документов». На журналистов, снявших без разрешения быт погорельцев, уже написали бумагу в Роскомнадзор.

Суд упорно не принимал во внимание то, что сгоревший дом Пережогиных должен быть достроен уже летом.

За защитой семья обратилась в местные и федеральные СМИ, им позвонили даже из шоу Андрея Малахова «Пусть говорят». Однако результаты принесла дружба со священниками, которым удалось привлечь к проблеме внимание омбудсмена Анны Кузнецовой.

Ее помощники, пожелавшие остаться в тени, убедили суд. 14 июня в доме семьи состоялось выездное заседание комиссии в присутствии прокурорского работника, после которого чиновники отозвали заявление.

За годы фермерства в хозяйстве Алексея и Ольги «народились головы». Сливки, молоко и творог многодетная семья продает 50 семьям в округе. Им было выделено 30 гектаров земли под сенокошение. «Для этого нужна техника, сейчас зарабатываем на трактор. Новый стоит полтора миллиона, подержанный — 150 тысяч. Можно к зиме три быка продать и купить, — размышляет отец семейства с ребенком на руках, который не слезает ни на минуту. — 

Детей пугали регулярные визиты комиссии со словами: «Мы их изымем». Они все слышали. [Чиновники] психологически душили нас. Нехорошо, когда приезжают восемь женщин, заходят в дом в кирзовых сапогах, разгуливают по нему и предъявляют, что у нас грязно.

Начальник пожарной части подарил нам огнетушитель — вся помощь. Он посочувствовал. И сделал тысячу рублей штраф».

Двенадцатилетний Константин подтвердил, что Пережогины-младшие боялись остаться без родителей: «Мы поддерживали маму и папу, молились». В деревне он гуляет, доит коз и коров, в Нижний Тагил возвращаться не хочет. Учеба в школе дается тяжело, любимый предмет — «Технология». «Хочу быть фермером, но не таким, как папа», — признается он корреспонденту. «Может, он более серьезным хочет стать, ферму построить на сто голов», — парирует отец.

В нем видно закоренелую любовь к сельской жизни: «Вы же видите, как здесь детям нравится. Чистейшая река, родники, скважина своя, никакого лагеря детям не надо. Нам, конечно, предлагают [отправить их], но чтобы попасть туда, нужно прививок десять сделать от клещей, от гриппа, от всего. Если ребенок выживет после этих прививок, тогда он попадет в лагерь».

Пережогин снова вспоминает суд. «Я задавал прокурору вопрос: „Если бы вы были отцом восьмерых детей, и у вас бы изъяли их, что бы вы делали?“ На что мне отвечают: „Ты отдохнешь хоть чуть-чуть от них“. Как, если я ради них живу, я отдохну? Давайте, я их по детдомам поотправляю и поотдыхаю где-нибудь в Сочах».

«Посторонним В»

Разговор внезапно прекращается. Алексей должен помочь супруге. «Корову надо срочно доить, а у нас доильный аппарат сломался, мама нервничает. Я пойду», —произносит он, извиняясь. Напоследок просим сделать общее фото. Свободны оказались далеко не все: «В основном всей семьей собираемся в огороде, помогаем маме. Видите, какая у нас надпись шутливая. „Посторонним вход запрещен и детям“. Потому что могут прополоть, где не надо».

Победой отзыв иска Пережогины не считают. Они опасаются, что ситуация повторится вновь, когда они к осени вернутся в Нижний Тагил. И такое вполне может произойти, считает их адвокат.

Не допустить этого готова детский омбудсмен Анна Кузнецова.

«Мы всегда прилагаем максимум усилий, чтобы дети остались в семье. Если семья оказывается в сложной ситуации, главное, что должно сделать государство и общество — не наказывать, а помочь. — заявила она «URA.RU». — Так и произошло в Нижнем Тагиле.

Подключились благотворительные организации, церковь, региональный уполномоченный по правам ребенка, подключились мы. И, увидев такую поддержку, сама семья стала по-другому себя чувствовать и вести: дети были обследованы фельдшером, пошли в школу, достраивается дом, где они будут жить. Органы опеки это тоже увидели, согласились, что надо дать шанс, и отозвали иск о лишении родительских прав. Для меня это очень позитивный пример неравнодушия. На беду откликнулись все!

И, конечно, я благодарна и людям, оказавшим помощь, и представителям комиссии по делам несовершеннолетних, которые пошли навстречу семье. Надеюсь, что Алексей, Ольга и их восемь детей справятся со всеми проблемами и заживут счастливой жизнью дружной и крепкой семьи. Со своей стороны, сотрудники аппарата уполномоченного обязательно будут следить за развитием ситуации».