«Я пью кровь младенцев и ем людей»

В Югре — прецедент. Впервые в новейшей истории региона мэр решился публично перечить окружным чиновникам. Глава Сургутского района Андрей Трубецкой заявил, что не согласен с результатами рейтинга муниципалитетов, в котором он оказался на последних местах. Чиновник уверен — считали необъективно. Собеседник приводит аргументы в эксклюзивном интервью «URA.RU».

— Вы запустили шоу на Youtubе, организовали турнир по киберспорту и даже сами сыграли в Dota 2…

— Попробовал, но меня быстро убили.

— Кстати, понравилось играть в Dota 2?

— Нет.

— Почему?

— Всю жизнь занимался реальным спортом. Умом понимаю, что времена меняются и можно стоять в стороне, а можно принять участие в новых тенденциях. От ребят поступило интересное предложение провести кубок по Dota 2 и Heartstone. К сожалению, это направление в Югре никак не представлено. Очень рад, что люди пришли именно к нам и что удалось провести турнир. Сам сторонник и приверженец традиционных видов спорта, но есть запрос на какие-то виртуальные игры. И это очень полезное дело, поскольку позволяет отвлечь молодежь от негатива в соцсетях, позволит ребятам провести время интересно.

— Ваши личные впечатления?

— Клево, драйв, болел от души. Сам присутствовал на финале, и это очень увлекательно. Правда, ничего не понял из того, что говорил комментатор, но было очень захватывающе. Сейчас рассматриваем возможность проведения в этом году такого же турнира по World of Tanks. Эти игры помогают не только бороться с негативом в виде суицидальных групп, но также с проявлениями экстремизма и терроризма.

— После киберспортивного турнира и запуска шоу на Youtube о вас начинают говорить как об экстравагантном мэре, неординарном, готовом на какие-то эксперименты. Есть новые задумки? Может быть, свой канал в Telegram.

Спасибо за идею, может быть, и такое запустим. Честно скажу, есть желание довести информацию до максимально большего количества жителей. Район очень большой, по площади, как Болгария или Куба — 107 тыс. квадратных километров. Физически все не охватить. Через интернет, конечно, выше возможности информирования. Вышел уже второй ролик, он про балки (самодельные строения для жизни — ред.). Стараемся говорить о каких-то вещах менее формальным языком.

— Какая тема следующего ролика?

— Сценарий не прописывали пока. Обязательно планируем дать обратную связь. Знаю, что были негативные комментарии. Я хочу их все разобрать и прокомментировать. Возможно, как раз в следующем.

— В формате «Глава против хейтеров»? В современной интернет-культуре есть такое понятие, как хейтеры (от английского «hate» ненавидеть — ред.) — это люди, которые постят негативные комментарии. Известные люди, чаще всего рэп-исполнители, читают эти комментарии и тут же дают на них ответы. Такой формат хотите?

— Меня не задевает, когда меня пытаются оскорбить в комментариях. Мы даем возможность комментировать не только ролики на Youtube, но и на нашем портале One click. Меня сложно задеть, но хочу реагировать все-таки на конструктивную критику.

— Все-таки что еще есть в планах? Слышал о наработках в вопросе межнациональных отношений и работе с мигрантами.

Я считаю, что от каких-то бумажных и формальных методик надо отказываться. В полномочия органов местного самоуправления (МСУ) входит содействие противодействию экстремизму. Борьбой занимаются органы правопорядка, а мы только профилактикой. И, к сожалению, эта профилактика часто заканчивается на бумаге. А мне хотелось бы что-то практическое. Из ближайшего — создание в каждом поселении «комнаты мира».

Мы выделяем помещения, заключим соглашения с каждым национальным объединением, и уважаемые в диаспорах люди по утвержденному графику будут проводить прием граждан. Это одна из форм, не могу гарантировать, что она выстрелит, но хотим избежать событий, как в Сургуте 19 августа (когда произошла резня — ред.). Может быть, если бы этот человек со своей проблемой пришел бы к уважаемому в диаспоре человеку, его бы выслушали и помогли.

Второе — телефон доверия, и я сам хочу проверить, как это будет работать.

Найду представителя какой-нибудь национальности, который плохо по-русски говорит и попал в тяжелую ситуацию. Попрошу через месяц позвонить на этот телефон доверия и посмотрю, как оперативно мы сможем решить его проблему.

Для этого у нас должна быть выделенная телефонная линия, работающая 24 часа в сутки, а также соглашения с УВД, УФМС, налоговой службой. Проблемы ведь могут быть самые разные — не могут на работу устроиться, кинули по зарплате. Я не тешу себя иллюзиями, что мы решим все проблемы всех мигрантов, но хотелось бы, чтобы в первую очередь люди шли к нам.

— Диаспоры и ведомства идут на контакт?

— Идут, но пока мы прорабатываем вопрос заключения рамочных соглашений, чтобы после поступления звонка мы не просто его формально передавали, допустим, в центр занятости. Нам надо его довести до трудоустройства, до момента выплаты первой зарплаты. Подписание межведомственных соглашений обсуждается, все согласны, но пока продвижения в этом вопросе нет.

— Настороженно относятся?

Потому что прецедентов нет. Мы хотим быть первыми. Есть перечень вопросов, которые мы хотим решать, чтобы эти проблемы не переросли в ту трагедию, которая произошла в Сургуте. Если человеку не хватает на бизнес-класс для полета в Таджикистан — это не к нам. А если нет денег на еду, кинул работодатель, или человек не может полтора года устроиться на работу — такие истории будем отрабатывать.

— Насколько актуальна проблема экстремизма и радикального исламизма для района?

— Могу привести статистику. В 2015 году было шесть случаев. В том числе, побеги в Сирию. В 2016 году — всего два случая экстремизма — и то это публикации в соцсетях запрещенных материалов. В 2017-м — пока ни одного. Мы это связываем с увеличением финансирования профилактики. Выделяем по 4 млн рублей ежегодно. Это в том числе на поддержку национальных лидеров, на их позиционирование в диаспорах, чтобы они пользовались авторитетом. Речь не идет про подкуп, мы выделяем гранты. В этом году, например, ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация — ред.) — чума XX века».

Понятным языком рассказывали о секс-рабстве в ИГИЛ. Я сам послушал, и знаете — пробирает. Лекция для молодежи была с использованием наглядных материалов. Буквально бьет по голове, никому не понравилось то, что они увидели.

— Это новые, нетрадиционные способы решать нетрадиционные проблемы. Но есть застарелые больные точки: коммуналка, переселение из ветхого и аварийного жилья. В этих вопросах есть инновационные механизмы?

— Здесь сложно придумать что-то новое, все упирается в деньги. Но мы стараемся посмотреть, что можем сделать сами, без финансовой подпитки из округа. Вот цифры: 2015-й год — доходы 9,45 млрд. 2017-й год — 9,632 млрд. Но за 2015 год на развитие выделялось из местного бюджета 206 млн рублей, а в 2017-м — более миллиарда. Эти деньги мы потратили на переселение из аварийного жилья и снос балков, ремонт в сфере ЖКХ, ремонт образовательных учреждений. Строительство спортивных учреждений — мы сами за свой счет строим два спортзала на 1800 мест. Ни один муниципалитет в ХМАО этого не делает, потому что нет денег. Даже Сургут не может себе такое позволить.

— А где взяли деньги? Бюджет-то не вырос.

— На многом сэкономили, в первую очередь на работе МУПов (муниципальных унитарных предприятий — ред.). В 2014-м году субсидия УТВиВу №1 (главная управляющая компания Сургутского района — ред.) составила 560 млн рублей на покрытие убытков. В этом году 180 млн.

— Заставили работать?

— Вы же помните, как в начале моей работы на посту главы в прессе были публикации, что я пью кровь младенцев и ем людей. Вот по УТВиВу за 11 месяцев сменилось четыре команды, это пятая. Пока справляется.

— Возвращаясь к экстравагантности. В ХМАО уже был неординарный мэр, я про Александра Кузьмина из Мегиона. На работу на мотоцикле, косуха, рок-фестиваль «Мегадрайв». Собственно, по этим вещам его и запомнили. Нет ли опасений, что войдете в историю, как мэр, который сыграл в Dota 2 и завел видеоблог, а не как глава, который ликвидировал балки в Сургутском районе?

— Надеюсь, что нет, но, к сожалению, ликвидировать ветхое жилье вряд ли возможно за мои пять лет в должности главы. Непригодного жилья на 27 млрд рублей, это 470 тыс. квадратных метров. И эта цифра будет прирастать до 950 тыс. Так что, если мне за свою работу удастся ликвидировать хотя бы аварийный фонд, то уже будет успех. А ведь фактически весь ветхий жилой фонд — это потенциально опасно. В ближайшие 10-15 лет все 470 тыс. квадратных метров станут аварийными.

— Строители заходят?

— С 2010-го по 2015-й для переселения в Белом Яру было куплено всего пять квартир. Сейчас у нас готового жилья почти на миллиард рублей, но нет денег, в том числе и у округа. В этом году нам дали всего 340 млн рублей, а в прошлом — 740 млн рублей.

— Сами строители продают?

— Рынок фактически стоит. Реальные доходы населения упали, а ставки ипотечного кредитования выросли. Народ беднеет, это надо признавать честно.

— Тем не менее, Сургутский район считается лидером по привлеченным инвестициям.

— В округе мы на первом месте по этому показателю. И это пока что главная тема в моей работе. Мы совсем недавно ездили на общероссийский инвестиционно-строительный форум. Сургутский район был единственным представленным там муниципалитетом. Многие даже были шокированы, потому что это площадка для презентации инвестиционных возможностей регионов. Но мы набрались наглости, я лично звонил организаторам в Москву и Московскую область. Нас даже пригласили в правительство Московской области, где мы познакомились с рядом действующих министров. И это дает свои плоды.

У нас, например, отказался от обязательств застройщик, планировавший на Белом Яру реализовать проект по строительству жилья в рамках программы «Жилье для российской семьи». Компания просто обанкротилась. И именно на этом форуме в Москве я познакомился с инвестором из другого региона. Они уже реализовали подобный проект в объеме 200 тыс. квадратных метров.

— А в чем интерес строителей из другого региона? Здесь же нет базы, заводов. Пытаюсь экономику понять.

— А экономика очень простая. В Курганской области, к примеру, есть жизнь?

— Не уверен. Возможно, что нет.

— Есть, я вас уверяю. Там, как ни странно, и жилье строится, и дороги ремонтируются. Когда здесь стоит вселенский плач, что денег нет, я всегда привожу в пример Курганскую область. Бюджет Сургутского района почти 10 млрд рублей, а бюджет Курганской области — 16 млрд рублей. Здесь 120 тыс. жителей, там почти миллион. Так что мы для инвесторов просто оазис благополучия.

— При этом буквально накануне был опубликован документ с оценкой эффективности муниципалитетов. Сургутский район оказался там на 18-м месте.

— Да, оказывается в Кондинском районе жить лучше, чем в Сургутском.

— А как так получилось?

— В этот понедельник Наталья Комарова проводила совет местного самоуправления, и рассматривался вопрос оценки органов МСУ за прошлый год. Мы стали единственным муниципалитетом, который заявил, что не согласен с результатами оценки. Направили два письма в департамент экономического развития ХМАО (директором которого является вице-губернатор Павел Сидоров — ред.), где на 4 листах расписали по каждому показателю, с чем не согласны. И одно письмо на Наталью Владимировну. Из депэкономразвития ответа не получили. Но я экономист, в цифрах разбираюсь, и у меня есть определенное недоверие.

— К правительству?

— К правительству полное доверие.

Уточним — недоверие к результатам оценки. Как к абсолютным показателям, так и к динамике к предыдущему году. Есть откровенные ляпы.

Например, о платежной дисциплине. На видеоконференции, где говорят по задолженностям ЖКХ-предприятий, из месяца в месяц называют одни и те же муниципалитеты, которые имеют задолженности в десятки раз выше, чем Сургутский район. Но оценку они в итоге имеют несравнимо выше, чем мы.

— Сыграл какой-то личностный фактор?

— Воздержусь от оценок и комментариев. Но есть ряд вопросов, которые мне лично никто не объяснил. Наше предложение состоит в том, чтобы исключить фактор недоверия, а для этого привлечь для оценки независимую экспертную организацию. Сейчас этот документ готовит департамент экономического развития. Наталья Комарова поддержала наше предложение, и такое поручение департаменту дано, несмотря на их явное противодействие. Есть явные несоответствия между реальным положением дел и их цифрами.

— Если не ошибаюсь, эта оценка влияла и на распределение грантов?

— Да, безусловно. Это живые деньги, которые мы должны были получить.

Я согласен принять оценку, но тогда объясните, почему такие показатели. Мы в лидерах, а нас ставят по отдельным показателям на предпоследнее место. Есть районы, которые на 95% зависят от дотаций правительства ХМАО. Нет собственных доходов вообще. Мы на 50% обеспечены собственными доходами, но по бюджетной эффективности они выше. Занимают высокие места в итоговом рейтинге и получают гранты.

Объективно, по некоторым отдельным показателям у нас ухудшение, мы это понимаем. Например, по доле школьников, обучающихся во вторую смену. Но давайте честно признаем, программа по строительству новых школ не работает, а население Сургутского района растет. В депрессивных территориях жителей становится меньше, у них этот показатель и показатель по очередям в детские сады становится лучше.

Но даже с такой отрицательной динамикой мы не должны быть на 18-м месте в итоговой таблице. Планировали, как минимум, войти в десятку. Какого-то вразумительного ответа на свои вопросы я не получил.