Пермский экс-министр рассказал, почему его преследует ФСБ

В отношении экс-министра сельского хозяйства Ивана Огородова (работал в правительстве губернатора Виктора Басаргина с января 2013 по январь 2017 года) на прошлой неделе было возбуждено новое уголовное дело. Бывшего главу минсельхоза подозревают в растрате или присвоении бюджетных денег. А вторым фигурантом дела является действующая замминистра Людмила Коврова.

Уголовное дело, по информации источника «URA.RU», расследует региональное управление ФСБ. Согласно версии следствия, Огородов стал организатором преступления: в 2017 году минсельхоз перечислил более 207 млн рублей бюджетных средств ООО «Свинокомплекс «Пермский». Эта компания входила в омский холдинг «Синергия» и была арендатором государственного свинокомплекса в поселке Майский. Однако в итоге фирма обанкротилась. Огородов якобы дал незаконное поручение Ковровой заключить с ООО соглашение на получение субсидии из бюджета, и в итоге средства были направлены на покрытие кредиторской задолженности. В пермском управлении ФСБ информацию об уголовном деле не комментируют.

Временный управляющий ООО Петр Мосюр в беседе с корреспондентом «URA.RU» отметил, что изначально бюджетные средства как раз и выделялись на покрытие «кредиторки», украдены они не были. Причем компания вовремя не рассчиталась по налоговым долгам, поэтому минсельхоз теперь требует вернуть деньги в бюджет.

В марте прошлого года в отношении Огородова уже было возбуждено уголовное дело. Экс-министра заподозрили опять же в присвоении или растрате средств, выделенных ООО «Птицефабрика «Менделеевская». Вторым фигурантом стал управляющий предприятия Андрей Белкин.

«URA.RU» удалось связаться с Иваном Огородовым, который рассказал о сути претензий силовиков и своей роли в судьбе 207 млн бюджетных рублей.

— У вас есть понимание, в чем конкретно вас подозревают? Связаны ли два уголовных дела друг с другом?

— Начнем с того, что мне стало известно о закрытии уголовного дела в отношении Андрея Белкина — нет состава преступления. Произошло это в начале марта. У меня тут же возник вопрос: а почему тогда в отношении меня преследование продолжается?

В региональном управлении ФСБ мне не могли пояснить, почему не закрывают дело. Тогда я направил обращения в Генеральную прокуратуру РФ, в приемную президента и руководству ФСБ России. В итоге 18 апреля «дело птицефабрики» было окончательно закрыто — в связи с отсутствием состава преступления. Этого уголовного дела больше нет.

— И тут же возникло второе дело?

— Именно. В тот же день, 18 марта, я получил постановление о возбуждении нового уголовного дела — о выделении субсидий ООО «Свинокомплекс «Пермский». Почему, с какой целью одновременно закрывают дело и возбуждают новое — выводы делайте сами, тут есть над чем подумать.

— Вы не признаете факт хищений бюджетных средств, выделенных арендатору свинокомплекса?

— Никакого хищения не было и быть не могло. Давайте читать матчасть. Растрата должна квалифицироваться как противоправные действия в корыстных целях против воли собственника. Должен быть установлен противоправный характер действий. Во-первых, субсидии выделяются в рамках действующей утвержденной госпрограммы «Развитие сельского хозяйства и устойчивое развитие сельских территорий в Пермском крае». Финансирование этой программы прописано в региональном бюджете. А бюджет, как известно, принимается публично депутатами Законодательного собрания.

Во-вторых, прежде чем минсельхоз заключил соглашение с ООО «Свинокомплекс «Пермский», было утверждено постановление правительства Пермского края о порядке предоставления субсидии. Действует определенный порядок, министерство, тем более министр, не распоряжается бюджетными деньгами самостоятельно.

— А какова ваша личная роль в истории выделения денег свинокомплексу? Действительно вы организовали этот процесс?

— Мне и самому интересно, какова моя роль. Дело в том, что соглашение о перечислении субсидии было подписано 30 января 2017 года. Однако я не работал в министерстве с 24 января и не мог быть организатором этого несуществующего преступления. Да, после ухода из министерства я общался и продолжаю общаться с сотрудниками данного органа власти. Но чтобы обвинить в присвоении или растрате, нужно доказать умысел, корысть. А какой у меня мог быть умысел?

— Почему вторым фигурантом дела стала замминистра Людмила Коврова?

— Дело в том, что с 24 января я не работал в минсельхозе. Исполняющей обязанности министра была как раз Людмила Коврова — до назначения нового руководителя. Ее подпись стоит на соглашении о выделении субсидии. Очевидно, что именно подпись и стала поводом для привлечения Ковровой в качестве подозреваемой.

Однако Людмила Коврова, заключив соглашение, действовала в рамках утвержденных нормативно-правовых актов Заксобрания и правительства Пермского края. Это очень важный нюанс. Ведь при неисполнении порядка Коврову можно было бы привлечь к ответственности за то, что она не выполняет утвержденное постановление правительства.

 — Вы рассчитываете, что это уголовное дело будет закрыто?

— Я надеюсь, что здравый смысл возобладает, готов взаимодействовать со следствием. Сумма, о которой идет речь, была направлена именно на те цели, которые прописаны в утвержденных нормативно-правовых актах. Все они согласуются в рамках регламента, утверждаются на правительстве и подписываются его председателем, направляются в прокуратуру и министерство юстиции. Перечисление осуществлялось с казначейских счетов, открытых в минфине. Субсидия выделена абсолютно законно, частично направлена на погашение налогов. Благодаря этому свинокомплекс не обанкротился год назад.