«Разве нормально, что 90-летний старик занимает место в реанимации?»

Серьезный резонанс вызвала история, произошедшая в Новом Уренгое. Там бригада скорой помощи отказалась везти в больницу 92-летнего ветерана. Родственникам пациента медработники заявили, что им не нужно, чтобы он «умер в машине».

Однако эта история — только верхушка айсберга. Практически никто из пожилых людей в стране не может претендовать на госпитализацию. Врачи называют их «ненужным контингентом», которые «лишь занимают койки и портят статистику». О том, под какими предлогами отказывают «лишним» пациентам, как делают так, чтобы больной скончался дома, а не в больнице — «URA.RU» на условиях анонимности рассказал врач одной из региональных больниц скорой медицинской помощи.

История, произошедшая на Ямале, где скорая не захотела госпитализировать ветерана — не уникальный случай, не произвол и не «вопиющая наглость» врачей, а обычная практика. Таких ситуаций — тысячи по всей стране ежедневно. Это уже правило, которое нарушается в редких случаях.

Во-первых, если пациент скончается в машине скорой помощи, то для бригады это очень большая головная боль. Придется до конца смены заниматься оформлением кучи бумаг, писать множество объяснительных, естественно, никому это неохота. Второй момент — стационару такой больной точно не нужен. Прежде всего, потому что с высокой долей вероятности он может умереть. И если скорая все-таки повезет старика в больницу, то в приемном покое сразу же получит вопрос в лоб: зачем вы притащили его сюда, статистику портить?

У отделения в каждой больнице существуют определенные показатели эффективности работы. Один из самых главных — количество смертей. Если человек умирает [в больнице], то автоматически начинается длинный разбор. Причем никто не делает скидку на то, что умер, например, 95-летний человек, а не 50-летний. Критерии, как ни странно, одинаковы. Поэтому каждое отделение бьется за то, чтобы смертность была низкая. Для этого делается все возможное.

Был как-то случай: в туалете нашего отделения упал пациент, остановка сердца. Коллеги бросились к нему — по очереди долго «качают» [делают массаж сердца]. Один говорит: может, ну его, никак не «заводится». А другой отвечает: нет, у нас умирать не надо, а то писанины будет до вечера.

Это я не о том, что все доктора такие циничные. Надо ставить вопрос об условиях работы.

Сегодня надо признать, что целый ряд категорий пациентов не нужен нашим больницам по объективным причинам. Если человеку 80 лет, то надо сказать прямо — он обречен. Лечить его сложно, как правило, перспективы сомнительные. Начинаешь лечить одно, ставить системы, у него вылезают другие проблемы, отваливается тромб. То есть одно практически неизбежно тянет другое. Да и выписать потом такого пациента очень сложно. Родственники говорят: мы его не заберем, вы его не долечили, кладите в реанимацию. Но легко сказать — кладите в реанимацию! В реанимационном отделении любой больницы ограниченное число мест. И разве это нормально, что 90-летний старик без перспективы вылечиться занимает место молодого человека, которого привезли после ДТП и которого просто физически некуда положить?

Надо признать и то, что родственники многих пожилых людей, устав за ними ухаживать, пытаются передать их в больницу. Но в больнице за ними тоже некому следить — как правило, на 50-60 коек две медсестры. И старики часто лежат, даже встать не могут.

Вот поэтому мы выкручиваемся, как можем. Помню, как один из моих шефов, чувствуя, что пациент может скоро скончаться, приглашал родственников и предлагал им забрать родственника домой, мотивируя это тем, что гораздо легче умирать в родных стенах. Это опять к разговору о статистике — всеми правдами и неправдами надо добиться того, чтобы больной умер где угодно, но только не у тебя в палате.

Или другой пример — если в приемном отделении родственники пожилого пациента скандалят, требуя его госпитализировать, то начинается игра в злого и доброго доктора. Это широко известный в узких медицинских кругах «развод». «Злой» доктор сразу заявляет, что никогда не положит больного, после чего приходит «добрый» доктор. Он говорит, что госпитализировать, конечно, готов, но говорит, что «вашему дедушке в больнице одному будет тяжело» и предлагает полечиться амбулаторно, выписывая попутно множество лекарств. В итоге родственники благодарят его и забирают больного домой, подальше от «злого» доктора.

С недавнего времени ввели правило, чтобы врач скорой, которая привезла пациента, дожидалась заключения врача из приемного отделения. Связано это с тем, что раньше очень часто скорые привозили пациентов и быстренько сматывались. Теперь груз ответственности на них. Если больного не госпитализируют, то он остается у них в машине, именно бригада скорой помощи должна убедить человека и его близких вернуться домой.

Я согласен с тем, что это совершенно ненормальная система, в которой нет места старикам, асоциальным гражданам и страдающими психическими заболеваниями. Ведь и у «психов» случается аппендицит — их привозят в обычную больницу, оперируют, а потом они лежат среди обычных людей. Кричат, бегают, дерутся, нападают на медперсонал.

Увы, в этой системе ничего не меняется годами — просто каждый пытается адаптироваться, как может. Конечно, на первый взгляд, врачи представляются самыми отрицательными героями. Но и они работают в условиях жесточайшего прессинга — многие не выдерживают и уходят из медицины. Например, собирать мебель. Говорят, что порой это оказывается даже выгоднее.