Что изменится в России после ареста сенатора Арашукова?

Демонстративное задержание члена Совета Федерации Рауфа Арашукова по обвинению в организации убийств и создании преступного сообщества прогремело на всю страну. Какой сигнал россияне могут увидеть в неожиданном аресте политика, насколько за произошедшее ответственна председатель Совфеда Валентина Матвиенко и стоит ли лишить сенаторов неприкосновенности — в интервью известного политтехнолога Аббаса Галлямова для «URA.RU».

— Аббас Радикович, как вы считаете, показательный арест сенатора Рауфа Арашукова улучшает или ухудшает отношения между российской властью и обществом?

— Со стороны общества возможна двоякая реакция. Позитивный вариант — «смотрите, как замечательно власть борется с коррупцией». Очевидно, что она будет способствовать улучшению отношений общества к власти. И противоположная реакция — «они все там коррупционеры, за кого ни возьмись».

Для того, чтобы люди в ситуации роста протестных настроений отреагировали в соответствии с первой моделью, нужно приложить определенные пропагандистские усилия. То есть все сюжеты об Арашуковых должны сопровождаться ключевым тезисом, что это часть единого плана по борьбе с коррупцией, который реализуется высшим руководством страны. Все эти сюжеты должны содержать цитаты Путина о том, что борьба будет вестись, невзирая на статусы и лица. Только в этом случае можно быть уверенным, что общество отреагирует так, как надо.

Пока я вижу, что эта работа не ведется — соответственно и реакция общества, судя по всему, будет негативной. Года три-четыре назад — когда в отношениях власти и общества наблюдался «медовый месяц» — все было бы наоборот. Люди без всяких подсказок сделали бы правильный вывод, но сейчас ситуация изменилась: если им не подсказывать, то общее недовольство толкнет их в сторону невыгодной властям интерпретации.

— Значительная часть россиян не считает Совет Федерации важным и значимым органом власти, каким он признается в Конституции. Произошедшее нанесет еще больший урон авторитету верхней палаты парламента?

— Это касается не только Совета Федерации. У россиян вообще есть ощущение, что в стране только один политический институт — Путин; все остальные — лишь исполнители. Совет Федерации в рамках этой картины мира — рядовая бюрократическая контора, смысл существования которой людям совершенно не ясен. Представление о разделении властей у наших граждан крайне смутное. Происшествие с Арашуковым лишь в очередной раз подтвердит нашим гражданам, что наверху «все прогнило», что там все преступники и коррупционеры, которым нет дела до нужд простых людей. Это укрепит антисистемные настроения.

— После истории с Арашуковым напрашивается вывод, что система выдвижения и отбора кандидатур в сенаторы от регионов работает неправильно — так ли это?

— Проблема не в Совете Федерации, а в том, что уничтожены институты федерализма и выборов как таковые. Если бы у нас был полноценный федерализм, а субъекты, в пределах своей компетенции, независимы от центра, то нынешний способ формирования Совета Федерации вполне бы работал: губернатор и заксобрание региона отправляли по человеку в верхнюю палату федерального парламента и несли за них ответственность. Это

нормальный работающий механизм, который встречается во многих странах.

Соответственно, если кто-то из губернаторов вдруг сошел бы с ума и отправил такого скандального кандидата, как Арашуков, то он и отвечал бы за последствия — из-за скандала он просто проиграл бы следующие выборы. Так функционирует демократия. Но сейчас регионы полностью поставлены под контроль Москвы, и вакансии членов Совфеда заполняются по звонку из федерального центра. Какой же тут с губернатора или заксобрания спрос? Я бы на месте Кремля сейчас провел внутреннее расследование: кто именно звонил в республику и просил назначить Арашукова. Этот человек должен быть уволен в первую очередь.

— Может ли произошедшее стать поводом для изменения и ужесточения критериев отбора сенаторов, пересмотра статуса члена Совета Федерации, отказа от гарантий неприкосновенности?

— Лишить сенаторов неприкосновенности будет в корне неправильно — это как гильотиной лечить головную боль. Тут не надо изобретать велосипедов, человечество давно этот вопрос решило: у депутатов должна быть неприкосновенность — они должны чувствовать свою независимость от исполнительной власти. Они должны быть уверенными в себе и своей безопасности, и только это гарантирует их самостоятельность. Без этого принцип разделения властей не работает. Поэтому лишить членов парламента статуса неприкосновенности — это значит еще больше подчинить их силовикам. В России итак весь политический класс находится под силовиками.

— Биография самого Арашукова удивительна: там и диплом вуза после незаконченной школы, и работа сенатором в 31 год. Кажется, что вскрытие этих фактов — вызов сразу нескольким институциям. Так ли это?

— Это все частности. Когда предъявляются претензии к политической системе страны в целом, то речь, в том числе, идет и о системе образования, и о принципах рекрутирования элит, о повсеместной клановости и семейственности. Если не работают основные политические институты — суды, правоохранители, СМИ, общественное мнение и т. д. и т. п., то что можно ждать от образования?

— В 21 год Рауф Арашуков стал республиканским министром труда, помощником президента, в 22 — главой района, в 23 — республиканским депутатом. В последнее десятилетие такие назначения молодых политиков подаются как обновление власти.

— Да, в целях борьбы с запросом на обновление власть теоретически может сейчас запустить тезис о том, что «лучше уж пусть старики, чем такая молодежь». У нас власти вообще любят ставить людей перед выбором между плохим и совсем плохим. Но в целом этот тезис будет носить манипулятивный смысл. Давайте возьмем старшего Арашукова — он что, лучше, чем молодой? Они в общем-то два сапога пара, так что не в возрасте проблема. Дело в том, что институты не функционируют. У нас что, есть независимое следствие? Посмотрите, как это сейчас в Израиле происходит: есть безоговорочный лидер — премьер-министр Биньямин Нетаньяху, а в отношении него ведется следствие по делу о коррупции. Не исключено, что против Нетаньяху возбудят уголовное дело. И следствию там нет никакого дела до политики, до того, что это самый влиятельный политик страны. У нас же про подозрения в отношении Арашуковых было известно давным-давно. Однако пока кто-то наверху не принял решение, что надо нанести удар по Миллеру, все это лежало где-то в дальнем ящике стола и ждало своего часа. Очевидно, что следствие у нас не независимо, а политически ангажировано.

— Какова в этой ситуации мера ответственности Валентины Матвиенко? Не говорит ли случившееся о том, что она не справляется со своими обязанностями? Или проблема — в региональных органах власти, которые направляют в Совфед таких представителей, как Арашуков?

— Конечно, за это ответственны все. Но я бы не делал Матвиенко крайней, потому что очевидно, что когда человек является — как о том говорит весь рынок — деловым партнером Алексея Миллера (главы «Газпрома» — прим.ред.), то возможности Матвиенко противостоять решению назначить такого человека в Совет Федерации — минимальны. Она же — часть системы. С другой стороны, сказать, что она совершенно невиновна, тоже нельзя. Когда в Совете Федерации появлялся кто-то менее весомый, кто Матвиенко не нравился, она «зарубала» таких кандидатов из регионов сходу — вот как сейчас с кандидатами от Коновалова (Валентина Коновалова, главы Хакасии — прим.ред.) происходит. Теоретически в ситуации, как с Арашуковым, Матвиенко могла занять принципиальную позицию: мол, людям с такой репутацией не место в парламенте — и пригрозить отставкой. Она этого не сделала.

— Интересен тот факт, что фигурантами громких дел до сих пор становились сенаторы от ряда республик (Игорь Изместьев из Башкирии, Сулейман Керимов из Дагестана, Рауф Арашуков из Карачаево-Черкесии) — нет ли здесь какой-то закономерности?

— Определенная закономерность есть. Неслучайно многие республики называют «электоральными султанатами» — так исторически сложилось, что там административная вертикаль жестче, все институты ослаблены еще сильнее, чем в среднем по стране. Поэтому беспредела со стороны властей там действительно больше. Хотя есть и из этого правила исключения.

— Что сейчас необходимо сделать российской власти в целом, чтобы вернуть подорванное доверие россиян?

— Если власть будет действовать так, как сейчас, просто плывя по течению и эксплуатируя когда-то созданные смыслы, не формируя новых, вернуть доверие не получится.

Вот сейчас решили праздновать присоединение Крыма вместо одного дня в течение трех дней — но это же экстенсивный путь развития, когда просто усиливается давление по старым пропагандистским линиям, а новые не создаются. Общество же ждет новых смыслов, ждет обновления, перемен, а их нет. Так доверия не вернешь.