Протест в Екатеринбурге идет по сценарию 1905 года. Впереди провокация

Несанкционированные митинги из-за храма Святой Екатерины сбавили в численности в выходные — власть пошла на переговоры с недовольными горожанами, протест взял паузу, оцепление строительной площадки снято. Однако историки предупреждают: Екатеринбург уже оказывался в такой ситуации, когда городской конфликт был близок к развязке, но из-за провокаторов и сторонников насилия разгорелся еще больше. Так было в 1905 году, когда мирные акции молодежи и рабочих привели к бунтам и кровавым столкновениям. Заведующий научно-информационным отделом Музея истории Екатеринбурга Евгений Бурденков объяснил «URA.RU», в чем похожи друг на друга протесты 1905 и 2019 годов — чтобы город не допустил ошибку вековой давности.

— В чем, на ваш взгляд, заключаются общие черты всех демонстраций и митингов?

— Все протесты, где бы они ни случались, будут выглядеть одинаково, если они возникают стихийно, а не в результате каких-либо провокаций или действий политических сил. Безусловно, стихийный протест — это всегда конфликт в обществе, свидетельство наличия социальных проблем.

У таких акций всегда очень много составляющих. Ключевой момент — реакция властей на выдвигаемые требования. Если власти реагируют адекватно, то в большинстве своем стихийные акции заканчиваются так же быстро, как начались. Но, конечно, бывают тупиковые ситуации, когда власть не может реагировать на запросы, которые поступают от людей. Другая характерная черта таких протестных акций — это увеличение участников в геометрической прогрессии, присоединение все большего количества людей к акциям.

В 1905 году в Екатеринбурге, например, все началось с мирных митингов, демонстраций. Постепенно все эти акции разрастались, разрастались, и в конце концов город получил несколько беспокойных лет.

Главное отличие тех событий от сегодняшних в том, что контекст протестов 1905 года гораздо глобальнее. В то время шла русско-японская война, было огромное количество социальных проблем, там была по-настоящему революционная ситуация. В наше время, конечно, все иначе — конфликт локальнее. Внешне ситуация похожа, но имеет совершенно другой накал, который даже близко не идет ни в какое сравнение с 1905 годом.

— После предложения Владимира Путина провести в Екатеринбурге опрос о месте строительства храма протест в городе пошел на спад. Многие проводят параллели с изданием Октябрьского манифеста Николая II, который давал рабочим права и должен был положить конец их забастовкам. Однако тогда конфликт вспыхнул с новой силой…

— На самом деле в Екатеринбурге этот манифест обрадовал людей. Студенты, которые 19 октября 1905 года вышли на манифестацию на Кафедральную площадь (сейчас это Площадь 1905 года — прим. ред.), радовались от того, что этот документ вышел.

Тогда же случилась провокация, во время которой началось избиение. Полицейские запустили учащихся на площадь, зная, что их, студентов, там будут бить.

Организатором всего этого действа был глава черносотенной организации, брат городского прокурора. И в контексте имеется представление, что это была специально созданная провокация. Пока ни один историк окончательно не рассмотрел, в чем была ее цель.

Тот манифест правителя должен был успокоить людей. Это был хоть и промежуточный, но все же реальный шаг в понятном направлении. Екатеринбург бы точно принял тот манифест. Проходили бы демонстрации, были бы митинги на Верх-Исетском заводе, но, думаю, в город бы даже не пришлось вводить войска. Провокации всегда выгодны только самым радикальным сторонам конфликта, а люди, которые хотели адекватного диалога, получают фигу.

— Возможно ли теоретически повторение событий 19 октября, когда в результате столкновений молодежи с черносотенцами погибли два студента?

— Если бы сейчас у нас произошло что-то подобное, это было бы катастрофой похуже, чем в те годы. Тогда во многом ценность человеческой жизни была ниже, соответственно, ожесточенность столкновений — выше. Сегодня же совершенно иной накал. У большой массы людей тогда было огнестрельное оружие, которое было легально в те годы, поэтому переход от самообороны к применению огнестрела был очень быстрым.

— Можно ли говорить о том, что нынешние протесты сопровождаются участием различных политических сил, как в 1905 году? Тогда это были эсеры, большевики, анархисты…

— Я вообще уверен, что в 1905 году партии в Екатеринбурге никого не возглавляли. В воспоминаниях екатеринбуржцев о событиях тех лет заметно, что организация протестов со стороны большевиков или эсеров была минимальна. Это были стихийные мероприятия, а все политические силы хотели заскочить «на гребень волны». Единственное, что партии пытались придать какую-то организованность стихийным протестам. Они предлагали не просто выйти на улицу, а провести какое-нибудь интересное мероприятие, например, дебаты.

Однако совершенно точно, что тот негатив, который накопился у людей, вылился бы и без помощи политических сил. Сегодняшние протесты в Екатеринбурге точно так же стихийны и никем не организованы. И точно так же есть различные политические силы, которые хотят залезть на эту «волну».

Конечно, они присутствуют [на несанкционированных акциях], но это ничего не значит. Никакие политические партии не являются ни организаторами, ни даже выгодоприобретателями этих акций.

— А чем отличаются эпохи?

— В октябре—ноябре 1905 года в городе вообще не оказалось никаких сил, чтобы оказывать сопротивление протестующим. В наше время такая ситуация, конечно, невозможна. Помимо этого, сейчас на порядок выше уровень самосознания. Люди стали менее агрессивными — образование в этом отношении нам дало много. Горожане меньше поддаются манипуляциям, различным провокациям. Люди в толпе больше заточены на поиск провокаторов: например, теперь народ понимает, что человек, бросающий бутылку в полицию, не их сторонник, а обычный провокатор.

— Чем характерны протесты именно в Екатеринбурге? Какие общие тенденции можно выделить за последнюю сотню лет?

— Протестное движение в Екатеринбурге отличает высокая роль студенчества, хотя она характерна для любых массовых акций. Не пойдут же митинговать, скажем, ветераны. Молодежь — это энергия, которую есть куда девать, например, прийти на демонстрацию. У них еще совершенно идеальное представление о действительности, нет никаких противовесов. Молодые люди хотят только так, как они хотят, и не иначе. С 14 до 24 лет — это поколение, которое легко принимает все новое, а потом с годами это сходит на нет.

— Какие уроки из событий столетней давности могут почерпнуть и власть, и народ, чтобы не допустить развития конфликта?

— В прошлом людям, безусловно, есть чему поучиться, но никто этого делать не будет. Люди, которых история должна учить, всячески отбрасывают это, считая себя пионерами, первопроходцами. Прошлое должно научить власть слушать население и держать руку на пульсе, а народ — научить не радикализироваться. Власти сложно останавливать свое желание все дисциплинировать, а людям — проблематично переставать проявлять свою свободу. Это два явления, которые должны друг друга уравновешивать. Между стихией и порядком всегда должен быть паритет.