Путин открыл второй фронт в противостоянии с Западом

Президент РФ Владимир Путин фактически открыл второй фронт в борьбе с Западом. Он сделал стратегическим партнером страны Турцию члена НАТО — Альянса, объявившего Москву врагом, заявил в интервью URA.RU замдиректора Института стратегических исследований и прогнозов РУДН Павел Фельдман. Укрепление военно-технических, экономических и политических связей между Москвой и Анкарой может повлечь распад НАТО и создание нового центра силы, и в нем не будет ни США, ни стран ЕС, уверен эксперт.

— Кремль анонсировал, что тема военно-технического сотрудничества наверняка будет в повестке переговоров президента РФ Владимира Путина и президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, намеченных на 5 августа в Сочи. Почему именно Турция становится нашим партнером в сфере ВПК?

— Военно-техническое сотрудничество между нашими странами довольно интенсивно осуществлялось и ранее: Турция покупала у РФ средства противовоздушной обороны, в частности, комплексы С-400. Сейчас активно обсуждают предполагаемую покупку Россией у Турции беспилотных летательных аппаратов. Такого рода сделка действительно может состояться: если это качественная, современная продукция, ничто не мешает России взять ее на вооружение. Тем более что Турция не является для нас недружественным государством, и она открыта к такого рода продажам.

— Но это странно — Турция все-таки входит в НАТО, который объявил Россию своим врагом…

— Это, конечно, выглядит очень странно с точки зрения международной политики. Страны НАТО такого рода сделки с Россией не проводят. Кроме того, Россия закрепила за собой имидж крупнейшего экспортера вооружений, а здесь она собирается покупать. С другой стороны, в современном мире есть разные военные школы, разные интеллектуальные центры, способные производить высокотехнологичное оборудование и вооружение. Вполне целесообразно на этом этапе воспользоваться услугами турецких партнеров, если они тоже на это согласны.

— Путин на это идет с какой-то определенной политической целью? Или это вопрос технических разработок?

— Экономка, политика, военная сфера сегодня неразрывно связаны друг с другом. Россия, интенсифицируя свои связи с Турцией, притягивает ее в свою сферу влияния и вместе с Турцией создает независимый центр силы, который в значительной степени автономен от влияния западных государств. Опять же, это странно, с учетом того, что Турция входит в Северо-Атлантический альянс, но она там занимает особое место и всегда претендует на то, чтобы ее позиция несколько отличалась от позиций ее старших западных товарищей, прежде всего, Вашингтона.

Эрдоган не боится стать единственной преградой на пути скандинавских государств в блок НАТО. Эта его бескомпромиссность, порой его решительность делают его особым партнером России.

— Кстати, встреча Путина и Эрдогана как-то повлияет на процесс принятия Швеции и Финляндии в НАТО?

— Безусловно, повлияет, поскольку она дает Эрдогану уверенность себе. Это не значит, что он воспринимает Россию как страну, готовую оказать ему в любой момент военную или политическую поддержку. Но он как политик, способный одновременно вести диалог и с президентом России, и с лидерами ведущих западных государств, начинает ощущать себя реально значимой фигурой в международной политике. А такую фигуру невозможно продавить в тех вопросах, по которым он принципиально не согласен со своими западными партнерами. Эрдоган может в очередной раз поставить блок Финляндии и Швеции. Причем его не останавливают и не убеждают ни кнут, ни пряник, применяемые другими партнерами по НАТО. Поэтому, да, опираясь на сотрудничество с Россией, в каком-то смысле даже шантажируя своих партнеров по блоку НАТО возможностью сближения с Москвой, он будет действовать еще смелее и даже более дерзко.

— России это выгодно?

— Конечно. Мы можем сказать прямо: поскольку НАТО провозгласил нас угрозой и своим врагом, любые проблемы, которые возникают в стане врага и которые его ослабляют, нам на руку. Дело не в том, что Швеция и Финляндия не присоединятся к НАТО и не усилят Альянс, а в том, что внутри НАТО зреют серьезные противоречия, возникают линии разлома, по которым этот блок вообще может распасться. Тем более что и так к нему со стороны западных держав некоторых есть претензии.

Такого рода локальные проблемы накапливаются, и в конечном итоге количество переходит в качество, стратегически наш противник ослабевает, а это соответствует национальным интересам России.

— Вы не видите противоречий в военно-техническом сотрудничестве России с членом НАТО?

— Не стоит забывать о геополитическом положении Турции: она контролирует вход кораблей НАТО в Черное море. Налаживать любые контакты с такого рода партнером России целесообразно, если это не противоречит ее национальным интересам. В данном случае никакого противоречия не возникает. Наоборот, в выигрыше скорее остаются обе стороны. И как раз будет интересно, как на это среагирует коллективный Запад. Я думаю, в ближайшее время стоит ждать истерики в Вашингтоне и в Брюсселе по этому поводу — для Альянса это заноза, проблема: там недовольны тем, что в своем составе имеют страну, чей лидер может занимать такую бескомпромиссную позицию. Это противоречие между Анкарой, Вашингтоном и Брюсселем постоянно нарастает и в их отношениях уже искрит.

Мне кажется, Эрдоган и сам готов покинуть НАТО, когда поймет, что в мире сформировался альтернативный центр силы, к которому можно примкнуть или даже возглавить этот блок вместе с Россией, Китаем, Ираном. Это и делает Турцию важным стратегическим партнером для России.

— А есть ли риски для России от этого партнерства? С точки зрения обывателя это выглядит таким образом, что Эрдоган дружит с Москвой, но одновременно и с ее врагами — с Брюсселем, и с Вашингтоном. Как-то не клеится…

— Основные риски заключаются в особой исключительной позиции Турции в отношении Крыма и южных регионов Украины. Не забыты еще османские амбиции Турции. Поэтому возникает ощущение двоемыслия, когда на фоне углубления наших отношений со стороны Турции звучат недружественные заявления, резонирующие с вектором этих отношений. Тем не менее, Турция — это одно из немногих государств в мире, которое действительно обладает суверенитетом. Суверенное государство может придерживаться разных позиций по отношению к разным вопросам. И Путин это понимает. Где-то наши позиции совпадают, где-то расходятся. Главное, чтобы мы от этого сотрудничества получали выгоду, и чтобы блок НАТО никоим образом не усилился за счет нашего сотрудничества в военной сфере.

— Это может произойти?

— Нет. Этого не произойдет, поскольку Турция — это особый член блока НАТО.

В перспективе благодаря созданию такого рода предприятия с Россией, как производство беспилотников, Турция этот блок покинет. Это будет судьбоносным событием и для Альянса, и для Российской Федерации.

— Вы сказали об альтернативных центрах силы. Принято считать, что альтернативный центр силы Россия создает с Китаем. Вы говорите о центре Россия-Турция, может быть, еще Иран. Есть ли преимущества того или иного с точки зрения России? Каково в целом политическое значение этого процесса?

— Правильно говорить даже не о конкретных центрах, а о зарождающемся движении государств, несогласных с американоцентричным миропорядком. По отдельности эти центры не так сильны в экономическом плане, а когда они консолидируются, они начинают представлять собой очень серьезную силу. У них появились достаточно внушительные производственные мощности, совокупный ВВП и численность населения по-настоящему впечатляет. Накопленный совместный потенциал сопоставим с потенциалом коллективного Запада. В этом контексте речь идет о странах БРИКС. Но и Иран становится серьезным центром не только духовной исламской жизни, но и одной из ведущих держав в военно-промышленном комплексе. Это может перекроить не только ситуацию на Ближнем Востоке, но и в мире в целом. Неудивительно, что связи между нашими странами так интенсифицируются.

Происходит глобальный, исторический не просто разворот на Восток, а разворот в целом ко всему незападному миру, который открыт для диалога и который не придерживается политики санкций.

— Можно ли укрепляющиеся связи России и Турции считать промежуточной победой Путина в противостоянии с НАТО и коллективным Западом?

— Эрдоган имеет очень развитую интуицию. Он прекрасно понимает, у кого в современном мире есть реальная сила. Если он в тяжелой ситуации на фоне российской военной спецоперации на Украине так тесно взаимодействует с президентом Путиным, значит, ему очевидно, что у Москвы есть очень серьезный потенциал. В противном случае такой изощренный, типично восточный лидер, как Эрдоган, с президентом Путиным не общался бы. Значит, он понимает, что Путин — стабильный лидер, пользующийся поддержкой граждан в своей стране, и это делает его ценным партнером. Поэтому, да, это можно считать своего рода констатацией сильного влияния России и сильной позиции, которые Путин имеет на внутренней и на внешнеполитической арене.