«Что делали — загадка»: екатеринбургский мальчик стал инвалидом

Елена из Екатеринбурга обвиняет местных врачей в постановке неверного диагноза, который привел к тому, что ее сын стал тяжелым инвалидом. Женщина готова добиваться справедливости в суде. О том, как новорожденный Федя стал паллиативным пациентом, — в материале URA.RU.

Беременность у Елены проходила без осложнений, никаких патологий на скринингах не было обнаружено. Федя — ее третий ребенок — появился на свет 6 августа 2021 года. «Когда принесли мне сына, он отказался от груди. Я об этом сообщила неонатологу. Врач сказал, что это нормальное явление. Ребенок не ел, лежал с открытыми глазами. Для меня это был тревожный знак». На следующий день врачи заподозрили возможную кишечную непроходимость.

На четвертые сутки после рождения малыша перевели в Областную детскую клиническую больницу. «12 августа сына поместили в отдельную палату напротив поста медсестер. Я была устроена в комнате для мам, так как свободных палат „Мать и дитя“ не было. Всю ночь сын плакал, но где-то в четыре утра Федя уснул. Медсестры настояли, чтобы я тоже пошла отдыхать. Они заверили, что будут наблюдать за ребенком». Через два часа Елена обнаружила своего сына в рвотной массе, он чуть не захлебнулся. «После этого инцидента я потребовала предоставить совместную палату, и к вечеру нас перевели».

23 августа медики провели мальчику лапароскопию, но не обнаружили причину болезни. Тогда было решено сделать полостную операцию. По ее итогам поставили диагноз синдром Ледда (кишечная непроходимость). «Врачи заверили, что после восстановления ребенок сможет вернуться домой. Но симптомы у Феди не исчезали, он продолжал срыгивать каждые 15-20 минут, а его живот увеличивался. Но, несмотря на это, 3 сентября меня с сыном выписали домой».

После очередного приступа рвоты желчью педиатр отправил мальчика в ОДКБ №1. Во время этой второй госпитализации врач-стажер провел ирригоскопию, которая выявила подозрение на болезнь Гиршпрунга (врожденное отсутствие кишечных нервных узлов). «На мой вопрос о возможной путанице диагнозов врач подтвердил, что такое могло произойти, но главный детский хирург оспорила диагноз, настаивая на дисплазии кишечника». Федю готовили к новой операции, но ее отменили из-за снижения уровня гемоглобина. И семья младенца вновь оказалась в стационаре. А через некоторое время — снова в ОДКБ. Врач сообщил Елене, что оперировать будет завотделением.

После операции к матери в палату зашли врачи Федор и Алексей. Они взяли биопсию и заявили, что были проблемы с выведением стомы, так как кишки расширены, поэтому стому пришлось вывести высоко. «В связи с этим они не успели сформировать площадку для электромагнитного анастомоза. На вопрос, кто проводил операцию, Федор ответил, что они, и спешно ушел. Оказалось, что Алексей не присутствовал на операции».

При выписке из ОДКБ №1 Елена была шокирована. «Диагноз стоял иной, а не тот, который уверенно озвучивали в самом начале. В документах значилась тотальная форма болезни Гиршпрунга, то есть дисфункция всего кишечника». По возвращении домой у Феди опять началась рвота, но в ОДКБ №1 рекомендовали лечь уже в детскую больницу №15.

«После ночи в инфекционном отделении, где рвота была нечастой, врач предложил ехать домой». В итоге благодаря помощи педиатра и главного детского гастроэнтеролога Федю удалось госпитализировать в инфекционное отделение ДГКБ №9. «Потери из стомы доходили до 500-700 мл в день. Жизнеспособность поддерживалась только инфузиями. Суточная потеря веса составляла 400 грамм».

Елена столкнулась с новыми проблемами после получения результатов гистологии. «В заключении указано, что биоптат (то есть полученный материал — прим. ред.) не адекватен для диагностики». Связаться с врачом женщине не удалось, зато после выписки из гастроотделения семья получила возможность телеконсультации со столичными хирургами. В мае 2022-го Федю приняли в ФГАУ «НМИЦ здоровья детей» в Москве. Там после операции Елене заявили: «Это не операция Ледда, и что делали с ребенком — большая загадка». Профессор также подчеркнул, что не видит причин для столь длительного мучения, поскольку при диагностированной форме болезни оперативное вмешательство обычно проводится незамедлительно. «Эти слова ставят под сомнение предшествующие медицинские решения и подходы к лечению сына», — констатирует Елена.

Инвалидность ребенку полагалась сразу после выведения стомы. Однако документы для получения статуса были отправлены в бюро медико-социальной экспертизы лишь в июне. «Положенные средства для стомированных больных не получали, дорогие смеси приходилось покупать за собственный счет». После оформления инвалидности семья получила несколько очистителей и паст, но калоприемников так и не дождалась.

Юрист Юлия Липинская, специализирующаяся на медицинских ошибках, заявила URA.RU, что приняла в работу данное дело. «Статистика наших дел говорит о качестве оказываемой медицинской помощи детям на территории Свердловской области. Полагаю, что случай Елены не исключение. В настоящее время проводятся проверки по поданным нами обращениям, и мы ожидаем результата для дальнейшего обращения в суд», — отметила она.

В региональном минздраве URA.RU сообщили, что ведомство не имеет правовых оснований для обсуждения таких сведений с третьими лицами, в том числе со средствами массовой информации: «При обращении законных представителей информация им будет предоставлена в полном объеме».