Свердловчанка обвинила юриста в захвате квартиры пенсионера

Екатеринбурженка Марина Кокшина обвинила юриста Ольгу К. в незаконном завладении квартирой ее пожилого родственника. Кокшина обратилась в суд с целью вернуть имущество, поскольку, по ее словам, двоюродный брат мужа еще при жизни оставил завещание на квартиру в пользу ее семьи. О том, как «двушка» на Сортировке стала предметом многолетних разбирательств, — в материале URA.RU.

Квартирой на улице Расточной, 13 владели Юрий Манохин и его мать Клавдия Степановна. После ее смерти мужчина остался жить в квартире один. В повседневной жизни ему помогала семья двоюродного брата.

«Юра был женат в молодости, но брак продлился всего несколько дней. У него не было детей, и мы так и не узнали причину такого быстрого развода — не стали расспрашивать. После смерти тети он остался один в двухкомнатной квартире. Мы предлагали ему переехать к нам несколько раз, но он всегда отказывался. Мы с мужем старались часто заходить к нему, приносили продукты, лекарства, я помогала по дому, готовила еду, и мы просто общались», — рассказывает Марина (далее в тексте — ее цитаты).

Еще при жизни матери Манохин познакомился с Ольгой, когда обращался за помощью в одну из юридических контор города. Предоставив услугу, Ольга стала часто посещать семью пенсионера. В последствии, после смерти матери Юрия, она переехала жить к нему в качестве квартирантки. «Мы совершенно случайно об этом узнали. Меня и мужа сильно напрягло, что юрист, помогавшая недавно с документами, теперь живет у него. Но в то время мы не придали этому большого значения, думали, что это даже хорошо: Юре будет не так одиноко», — поделилась Марина Кокшина (далее в тексте — ее цитаты).

Марина и ее муж стали реже навещать Юрия. Мужчина заверял их, что у него все в порядке. Однако у Марины появились подозрения после того, как состояние здоровья Манохина ухудшилось и он начал часто обращаться в стационар. «В августе 2017 года он обратился в нейрохирургическое отделение с черепно-мозговой травмой, включая перелом основания черепа и верхней стенки правой орбиты. Позже в том же месяце он внезапно потерял сознание. В декабре 2017 года Юра снова оказался в больнице. В январе 2018 года он вновь был госпитализирован. Спустя короткое время после выписки это повторилось».

«Я не могу сказать, что Юра был супер-здоровым, но и особо больным его не назовешь. Были некоторые возрастные проблемы со здоровьем, но такой частоты посещений больниц раньше не случалось. Стационары стали для него вторым домом. Мы с мужем пытались разобраться, однако Юра избегал ответов, а Ольга каждый раз рассказывала невероятную историю о его падениях. Мы почувствовали, что что-то не так, но решили не давить на Юру, тем более что он сам о помощи не просил».

Юрий Манохин ушел из жизни 30 мая 2019 года и был похоронен на Арамильском кладбище, где находится семейная могила. Через некоторое время после смерти Кокшина начала процесс оформления документов для вступления в наследство, полагая, что у нее не возникнет трудностей с регистрацией жилья. Получив выписку из Росреестра, она обнаружила, что квартира уже давно не была собственностью покойного родственника.

«Сначала нас удивил результат экспертизы, который говорил о том, что причину смерти установить не удалось из-за резких гнилостных изменений. Мы списали это на возраст Юры, думая, что организм мог начать разлагаться по-особенному. Но когда мы приступили к вопросам наследства и документов, обнаружили, что квартира давно не принадлежала Юре. Новым собственником оказалась юрист Ольга».

Кокшина стала разбираться, как это вышло. Выяснилось, что финансовое положение Манохина значительно ухудшилось: его банковский вклад на 900 тысяч рублей исчез, а после его смерти были обнаружены непогашенные кредиты на сумму 155 тысяч. «Это было странно, учитывая, что Юрий не вел расточительного образа жизни: он не употреблял алкоголь, не занимался разгульными утехами, не путешествовал и не совершал дорогих покупок».

Марина также узнала, что Ольга предложила Юрию подписать договор ренты, когда у нее были непогашенные кредиты на сумму более миллиона рублей, а ее автомобили были в залоге у банков. «По состоянию на 17 января 2018 года ее задолженность перед банком ВТБ составляла 401093,78 рубля. В 2018 году ПАО „Плюс Банк“ подал иск о досрочном погашении кредита, взятого Ольгой в 2017 году на сумму 590 тысяч рублей сроком на 60 месяцев, общий долг составил 735 тысяч рублей. Факт оформления новых кредитов при существующих задолженностях и отсутствии стабильного дохода может указывать на умысел Ольги использовать право на квартиру для решения своих финансовых проблем».

По словам Кокшиной, банки начали предъявлять иски о погашении задолженности к Ольге в 2018 году, в том же году был подписан договор ренты между ней и Манохиным. В 2019 году по этим долгам были возбуждены исполнительные производства, и в том же году Манохин умер. «Считаю, что сокрытие факта неплатежеспособности при заключении договора является мошенническим действием, которое позволило ей решить свои финансовые проблемы, получив право собственности на квартиру. И вообще, такая скоропостижная смерть Юры наводит на разные плохие мысли».

Марина, стремясь к справедливости, обратилась в суд с иском против Ольги, но проиграла (документ имеется в распоряжении URA.RU). «Если потребуется, я поеду в Москву. Потому что такого беспредела быть не должно».

URA.RU обратилось за комментарием и к самой Ольге. «Мы [с Юрием после знакомства] быстро нашли общий язык. Я возила его маму в больницу и ухаживала за ней, когда ей ампутировали часть ноги. После смерти матери Юрий остался один. Он стал очень одинок. Юрий предложил мне и моему молодому человеку, который теперь мой супруг, переехать к нему. Мы согласились и жили одной семьей. У нас не было официального договора аренды, и мы никогда не были квартирантами. Мы делили бюджет так, как это обычно бывает между родителями и детьми», — отметила юрист.

По ее словам, она не препятствовала Манохину в общении с родными. «Появились сотовые телефоны, и платить 400 рублей за городской телефон, на который никто не звонит, было нецелесообразно. Именно поэтому он отключил городской телефон. Однако это было преподнесено в суде так, будто мы его заставили. Представьте, мы утром уходили на работу и приходили только в восьмом часу вечера. Мой супруг иногда возвращался в 9-10 часов, так как часто был в командировках. Родственники могли приходить к нему хоть десять раз в день, мы ни в чем его не ограничивали. Дверь всегда была открыта, и он жил абсолютно свободной жизнью. К слову, даже организация похорон легла на наши плечи. Проводить Юрия в последний пусть пришли только наши родственники. Со стороны Кокшиных на похоронах не было никого, хотя мы сообщили им о его смерти. И вообще все суды Кокшина проиграла», — резюмировала Ольга К.