Россия могла обратиться к ОДКБ из-за нападения ВСУ на Курск

Россия могла обратиться к союзникам по ОДКБ за помощью после нападения ВСУ на Курскую область. Это не было сделано, но эти события наглядно отражают ситуацию, когда любая из стран союза может столкнуться с вторжением извне, объяснил в интервью URA.RU замдиректора Института стратегических исследований и прогнозов РУДН Евгений Семибратов накануне саммита ОДКБ. Эксперт также раскрыл, что ждет Армению, страны Средней Азии, и справится ли Александр Лукашенко с очередными президентскими выборами.

— Лидеры стран ОДКБ 28 ноября собираются на саммит в Астане. Изменилась ли повестка ОДКБ за год, прошедший с момента прошлой встречи? Удалось ли нивелировать какие-то угрозы или, напротив, появились новые?

— Давайте будем реалистами: если мы говорим про вопросы безопасности, то, скажем так, исчезнувших, ушедших в историю угроз, к сожалению, нет. ОДКБ нужно рассматривать как некое единой целое, и угрозы перед всеми членами организации стоят общие.

— Какие именно?

— Первое — это, конечно же, фактор внешнего вмешательства, потенциального внешнего вторжения. В какой-то степени мы это наблюдаем на примере Курской области, где ВСУ ведут боевые действия на нашей территории.

— Считаете, что Россия может или могла бы обратиться к союзникам?

— По формальным положениям ОДКБ Россия могла это сделать, и все союзники должны были бы включиться, скажем так, в ликвидацию угрозы, которая возникла по отношению к России. Но такого обращения, как мы видим, нет, и предпосылок для того, чтобы Россия обратилась к своим партнерам, тоже нет.

— Почему?

— А зачем? Нужно понимать, что в формате ОДКБ Россия является основной военной силой, и скорее ОДКБ является инструментом поддержки и защиты наших ближайших союзников. То есть мы, Россия, сами можем справиться с этой проблемой. Но потенциально, я думаю, это очень хороший повод для того, чтобы [на саммите] еще раз сверить часы и обсудить потенциальные возможности отражения внешней угрозы.

— Если вернуться к первому вопросу, какие еще угрозы для стран ОДКБ актуальны?

— Основным регионом присутствия ОДКБ — так сложилось исторически — остается Центральная Азия. Это тот регион, ради которого ОДКБ и существует. Отсюда — внешние угрозы, связанные, в частности, с нестабильностью в Афганистане и в других сопредельных государствах: например, в Пакистане, который не так уж далек от Центральной Азии и в котором тоже не самая простая ситуация.

И еще один момент — это борьба с наркотрафиком и с присутствующим в Афганистане Исламским Государством* (ИГИЛ, ИГ, Исламское государство — запрещенная в России террористическая организация, — ред.). То есть здесь мы говорим о противостоянии внешним угрозам и любым проявлениям терроризма.

— Внутри региона остаются острые проблемы? С Карабахом, из-за которого Армения «обиделась», вроде бы все разрешилось.

— Да, в рамках самого региона существуют серьезные проблемы. Например, вопрос демаркации границы между Кыргызстаном и Таджикистаном. Этот вопрос необходимо решать, и уже неважно, под эгидой ОДКБ это будет делаться, в рамках двусторонних отношений или при каком-то посредничестве России. Важно другое: Россия заинтересована в урегулировании этого конфликта, потому что для «полного счастья» нам только обострения между братскими Киргизией и Таджикистаном не хватало.

— Что касается Афганистана… Основные угрозы на юге оттуда?

— Конечно. Наиболее уязвленно чувствует себя Таджикистан, поскольку Афганистан рядом. В Душанбе прекрасно понимают, что они ближе всех к потенциальной зоне нестабильности и, в случае чего, будут первыми [на линии огня].

— Поэтому и программу предложили по укреплению таджикско-афганской границы, которую лидеры как раз будут обсуждать?

— Да-да, у Таджикистана протяженность общей границы с Афганистаном более 1300 километров. С одной стороны, ее нужно контролировать. С другой — стоит вопрос, как это делать.

Это становится проблемой не только Таджикистана, но всех центральноазиатских республик и России. Нужно использовать все доступные средства, чтобы держать эту зону под контролем. Иначе наркотрафик, террористические элементы — это все пойдет дальше, и их придется вылавливать в степи где-то на границе между Россией и Казахстаном.

— Но Россия пытается сотрудничать с властями Афганистана, Киргизия и Казахстан вообще исключили «Талибан»** (запрещенная в РФ террористическая организация, — ред.) из списка запрещенных организаций. Внешне вроде бы все более-менее благополучно. Угрозы исходят только от группировок ИГИЛ на севере или от «Талибана» как такового тоже?

— Смотрите, контакты с «Талибаном» у нас идут на достаточно высоком уровне. При нынешней конфигурации я не думаю, что «Талибан» представляет для России какую-то угрозу. Но другой вопрос — контролирует ли он полностью ситуацию в Афганистане? К сожалению, нет. Проблема здесь не только в Исламском государстве. Есть проблема с теми же наркокартелями, организаторами наркотрафика, которые пытаются жить независимо от каких-либо группировок и просто заниматься своим грязным бизнесом. К тому же Исламское государство — это далеко не единственная группировка, которая греет руки на нестабильной ситуации в Афганистане, а вот в их деятельности для России нет ничего хорошего.

— С приходом Трампа к власти США могут вернуться в Афганистан? Спрашиваю на фоне летних заявлений бывшего советника по нацбезопасности Джона Болтона о том, что нужно оказать военную и экономическую поддержку «силам сопротивления, которые противостоят режиму Талибана в Афганистане». Есть ли угроза того, что США вновь воспользуются Афганистаном как площадкой для провоцирования России?

— Я не верю в сценарий прямого возвращения американцев в Афганистан. Американское общество с высоким удовлетворением отнеслось к самому факту вывода войск оттуда.

Трамп декларирует некий разумный для него изоляционизм. Для него включение в геополитические авантюры было бы не совсем целесообразно. Американцы работают и с «Талибаном», и с ИГИЛ, но в большей степени делают ставку на ИГ. Это действительно так. И вот это является для нас угрозой.

Но это угроза вечная. Она корнями уходит не просто в мотивы советского руководства, которое в 1979 году приняло решение ввести ограниченный контингент войск в братский на тот момент Афганистан. Она отражает все, что связано с понятием так называемой «большой игры», развернувшейся между Российской и Британской империями еще в XIX веке. Думаю, что головной боли в виде нестабильного Афганистана нам хватит еще на долгие десятилетия. Американцы это тоже понимают и будут нам ее «обеспечивать» вместе со своими британскими товарищами.

— Не могу не спросить еще об одной угрозе — технологической. История с запрограммированными пейджерами в Ливане заставила многих по-новому взглянуть на проблемы безопасности. Как вы оцениваете технологические риски для России, для стран ОДКБ? Застрахованы ли мы от них?

— Для этого есть замечательная вещь — импортозамещение. Дело в том, что представители «Хезболлы» закупали эти устройства где-то в Китае, и, думаю, были в курсе что и у кого покупают: «Хезболла» — это все-таки специфическая структура, с которой легальные продавцы просто не захотели бы официально работать, ожидая если не санкций в свой адрес, то, как минимум, некоего негативного влияния на свою репутацию. Мы понимаем, что, если что-то закупать, то только у надежных контрагентов, когда знаешь, что никто свой разведывательный нос в эту закупку не сунет.

— Год назад на саммит в Минск отказался приехать премьер-министр Армении Никол Пашинян. Тогда он «заморозил» участие Армении в ОДКБ. Но вот на саммит БРИКС Пашинян не просто приехал, а еще и оживленно общался с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, был вообще благодушно настроен ко всем. Свидетельствует ли это о том, что Пашинян «остыл», и ОДКБ вернется к работе в прежнем составе?

— Нынешняя позиция Армении по ОДКБ связана с тем, что ей нужны хоть какие-то гарантии безопасности. В информационном пространстве Армении продолжается прежняя линия на то, чтобы рано или поздно выйти из структур ОДКБ, да и вообще из любых пророссийских структур, и переключиться на евроатлантический вектор.

Поэтому улыбки Пашиняна и его теплые разговоры с президентом Путиным и с президентом Алиевым — это лишь затишье перед бурей, в результате которой, по задумке Пашиняна, его руководства, а также антипатриотичных сил Армении, произойдет перенастройка страны под откровенно прозападный вектор развития со всеми вытекающими последствиями.

— Как вы оцениваете риски новых «цветных революций» на пространстве ОДКБ? В этом году как минимум две попытки были предотвращены в Киргизии. Украинский кризис научил наших союзников хоть чему-то?

— Евромайдан 2013—2014 годов на Украине является в какой-то степени хрестоматийным примером. В чистом виде такие технологии уже не сработают. Некую эволюцию этих технологий мы увидели в событиях в Белоруссии в августе 2020 года и в Казахстане в январе 2022-го. Естественно, страны ОДКБ вольно или невольно примеряют на себя подобные сценарии. Конечно, никто из них становиться Украиной 2.0 не желает. Но нужно понимать, что планировщики «цветных революций» — ребята тоже не глупые, они бьют на объективно существующие в том или ином обществе проблемы. Они доводят в информационном плане ту или иную проблему до некого абсурда, что в итоге приводит к социальному взрыву, который изначально основан на справедливых претензиях того или иного общества к своему руководству.

Нужно признать, что во многих странах Центральной Азии существуют подобные проблемы. Кроме ежедневной работы внутриполитического блока, сглаживания шероховатостей, страны могут использовать в качестве инструмента усиление силового блока и лояльности не только силовиков, но и политических элит.

Измена действующей власти, которая происходит внутри политической элиты, является одним из ключевых факторов успешной реализации «цветной революции». Это мы видели на примере администрации экс-президента Украины Виктора Януковича, из которой «крысы» побежали в первые дни майдана. В то же время мы видели стойкость администрации президента Белоруссии Александра Лукашенко в 2020-м и администрации президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в 2022-м. Это должно стать ярким примером того, как противодействовать подобным сценариям.

— У Лукашенко, кстати, какова сейчас ситуация? Выборы в январе 2025 года спокойно переживет, не как в 2020-м?

— Нет, сценарий 2020-го не повторится. Во-первых, белорусская оппозиция очень сильно зачищена (я имею в виду именно деструктивную оппозицию): кто-то в тюрьме, кто-то в Литве и так далее.

— Но, опять же, там выпускают из тюрем тех, кто проявился в августе 2020-го…

— Выпускают максимально незначительных персонажей, которые не смогут хоть как-то изменить картинку. Плюс за последние пять лет в белорусском информационном пространстве полностью зачищена история с каким-либо альтернативным (деструктивным, что важно) мнением. Усилена работа государственных медиаструктур, проведена очень серьезная разъяснительная работа по тому, какие могли бы быть последствия в случае реализации «цветной революции» в Белоруссии в 2020 году.

Думаю, что факт проведения Россией СВО прибавляет в некоторой степени устойчивости политическому режиму Лукашенко. Поэтому выборы 2025 года будут максимально спокойными, как и выборы 2015 года, когда после возвращения Россией Крыма Лукашенко потерял в глазах Запада свой привычный статус «последнего диктатора Европы». Плюс Запад понимает, что сейчас скинуть Лукашенко фактически невозможно.

— На ваш взгляд, не пришло ли время ОДКБ расшириться? Может, тех же талибов привлечь, чтобы объединить усилия против группировок ИГИЛ? Или Абхазию пригласить, где недавно накалилась обстановка?

— Что касается талибов, для России это — запрещенная террористическая организация. Ни одно государство в мире пока не признало «Талибан» в качестве официальной структуры, которая осуществляет власть на афганской земле. Поэтому вопрос пока закрыт.

Что касается Абхазии и той же Южной Осетии, тут тоже вопрос их признания со стороны других членов ОДКБ. Движение в направлении принятия их в ОДКБ были бы болезненно восприняты Грузией, с которой у России все-такие появились определенные позитивные подвижки в отношениях.

— Можем ли считать сегодня ОДКБ полноценным оборонным союзом, подобному НАТО?

— Организация таковой и является. Де-факто январь 2022 года продемонстрировал, что ОДКБ способна решать сложные военно-политические задачи.

* ИГИЛ (ИГ, Исламское государство) — запрещенная в России террористическая организация

** «Талибан» — запрещенная в РФ террористическая организация