«Дело Зяблина» окончательно стало скандальным: от ранее данных показаний отказался последний свидетель обвинения, в суде найдены материалы, изъятые следствием из дела, а защита требует отвода прокурора

Очередной, еще более громкий скандал на процессе по уголовному делу о дорожно-транспортном происшествии, которое случилось в ноябре 2008 года на 87-м километре автодороги Челябинск – Троицк. Легковой автомобиль под управлением несовершеннолетнего Евгения Зяблина сбил трех молодых людей, для которых полученные травмы оказались смертельными. Когда дело начали разбирать по существу, на заседаниях один за другим свидетели обвинения стали отказываться от собственных показаний, данных на предварительном следствии. На последнем заседании тоже самое сделал последний свидетель, а адвокат Зяблина Денис Симачёв, который ранее публично обвинил следствие в фальсификации свидетельских показаний, заявил ходатайство об отводе представителя государственного обвинения.

 

Ранее сообщалось, что сразу трое свидетелей обвинения по делу являлись засекреченными, но все они по очереди стали заявлять суду, что их показания на предварительном следствии были получены под давлением следователя Виталия Соловьева. На этой неделе, 28 апреля, из игры вышел последний из свидетелей обвинения. Он заявил, что вопреки ранее данным показаниям очевидцем рассматриваемого в суде ДТП не был, а автомобиль увидел на проезжей части уже после аварии в клубах пара. Со слов теперь уже бывшего свидетеля обвинения, протокол его допроса следователь печатал на компьютере и убеждал, что нужно подписать именно этот вариант протокола. В нем говорится, что автомобиль Зяблина сбил людей якобы на обочине, поскольку это подтверждают другие очевидцы. На судебном разбирательстве свидетель также указал, что некоторые фразы из текста протокола допроса ему даже не принадлежат. Речи идет о ряде специальных терминов: например, «курсовая устойчивость автомобиля».

 

Кроме того, на заседании суда получил продолжение скандал, связанный с заявлением адвоката Симачева о фальсификации материалов уголовного дела следователем Соловьевым. Представитель защиты предъявил в суд копию протокола допроса свидетеля на стадии предварительного расследования. Как пояснил Симачев, этот протокол следователем вопреки закону был просто удален из уголовного дела вместе с упоминанием того, что этот свидетель вообще когда-либо допрашивался.

 

На прямой вопрос судьи следователь Соловьев, сам допрошенный в суде в качестве свидетеля, не смог дать внятного ответа, почему неожиданно всплывший протокол отсутствует в деле. При этом Виталий Соловьев подтвердил, что свидетель им допрашивался, а протокол допроса действительно им составлялся. Возникшая неловкая для следствия ситуация дала возможность защите снова высказать сомнение в объективности следователя, который позволяет себе незаконно удалять доказательства из уголовного дела. Заодно адвокат задался резонным вопросом, сколько ещё доказательств следователь удалил из дела?

 

Окончательно позиции гособвинения пошатнулись, когда еще двое допрошенных свидетелей заявили, что следователь Виталий Соловьев вместе с представителем прокуратуры Максимом Фроловым неоднократно угрожали им, требуя заведомо ложных показаний на подсудимого. После этого произошло то, что в судебной практике Южного Урала встречается не так часто: адвокатом было сделано повторное заявление об отводе прокурора Фролова «как прямо заинтересованного в исходе уголовного дела».

 

Особую скандальность ситуация получила тогда, когда на суде во всеуслышание было озвучено мнение Фролова о том, что результат по делу предрешен. Отец подсудимого Зяблина указал, что в перерыве судебного заседания прокурор сказал, что любой хороший судья с самого поступления дела в суд, знает, чем закончится разбирательство. А когда судья спросил у прокурора Фролова, был ли такой разговор, тот был вынужден ответить утвердительно.