Эксклюзив для гурманов. На театральных подмостках – отсутствие сексуальных границ и магический цирк. В Екатеринбург впервые едет Чеховский фестиваль. ФОТО

7 июня в Екатеринбург придет 11-й Московский международный театральный фестиваль имени Чехова. Афиша открывается спектаклем «Синдром Орфея» по произведениям Владимира Маяковского и Жана Кокто. Через неделю зрителей ждет хореографическая постановка израильского режиссера «ДекаДанс», 17 июня — загадочный «Шепот стен» Виктории Терье–Чаплин (дочери великого комика).

Каждый спектакль будет показан в Екатеринбурге всего два раза.

О том, какой дорогой подарок делает Чеховский фестиваль Екатеринбургу, представив в региональной программе именно эти работы, «URA.Ru» рассказала Марина Райкина, журналист, театральный критик газеты «Московский комсомолец», автор программы «Роли исполняют...» в эфире Первого канала.

— Фестиваль имени Чехова — очень крупное театральное событие, у которого нет конкурентов на фестивальном поле. Да, у нас есть «Золотая маска», но это работы отечественных театров, представленные на конкурсной основе. А вот явления такого же масштаба, представляющего театральный мейнстрим, в России больше нет.

— 11-ый фестиваль чем-то отличается от предыдущих десяти?

— Я работаю на Чеховском фестивале с первого дня и могу сказать – с каждым годом он становится все масштабнее, авторитетнее. Три года назад была предпринята попытка вырваться за пределы Москвы и выйти со знаковыми спектаклями в регионы. И это получилось, несмотря на все адские сложности, которые поджидают большие, технологически тяжелые постановки в России. Директор фестиваля Валерий Шадрин поделился, что даже в больших городах оперные театры технически недостаточно оснащены.

— Как бы вы проанонсировали спектакли, которые будут идти в театрах Екатеринбурга?

— «Синдром Орфея» швейцарского «Театра Види-Лозанн» — очень креативный спектакль. Режиссер Владимир Панков сделал одновременно очень рискованную и очень изысканную постановку. Я бы очень хотела, чтобы в Екатеринбурге его принимали так же, как в Москве. Столичные зрители были в восторге от этого странного, магнетичного зрелища, замешанного на кровавой любви, природе, поэзии, погруженном в музыку, балет, кабаре, оперу.

Вслед за «Орфеем» в Екатеринбург приедет Аурелия Тьере-Чаплин. Это внучка Чарли Чаплина и замечательная представительница династии Тьере-Чаплиных, делающая свой удивительный театр. Я давно не видела такого необъяснимого и умопомрачительного восторга, как тот, что вызвал спектакль «Шепот стен». Люди плакали. Причем, если спросить их «а что вы, собственно, плачете, господа»», внятного ответа не последовало бы. Они плакали от непонятного.

Аурелия, исполняющая главную роль, очень интересная барышня. Это нежное Бэмби-подобное создание, олененок с хулиганскими фокусами. Ее артистизм замешан на цирке, но не на трюках, гимнастике и акробатике, а на цирке магическом. Очень старом и вечном, прекрасном.

— «Синдром Орфея» и «Шепот стен» представлен именами, известными в театральном мире. А что известно об Охаде Наарине, постановщике «ДекаДанса»?

— Надо заметить, что из года в год Чеховский фестиваль обрастает крупными мировыми именами. Это и Джеймс Тьере, и блестящий английский хореограф Мэтью Борн, показавший свое прочтение «Спящей красавицы». Это неоклассика, с очень неожиданным сюжетным построением. У Борна Спящая красавица засыпает в том времени, когда был написан балет, а просыпается в наше время. Благодаря фестивалю мы увидели работы Робера Лепажа, режиссера – основателя квебекского театра Ex Machina. К нему в очереди на поставку стоят крупнейшие мировые театры, а он сидит в своем Квебеке и делает удивительные постановки. Но несколько своих работ привозил в Москву на наш фестиваль.

Охад Наарин и его «ДекаДанс» — для нас нечто новое. В России никто, кроме специалистов, пока не знает, что такое израильский современный танец. Хотя в Израиле он — икона. У него уже наработан серьезный авторитет, и спектакли Наарина очень любят и переносят на балетные сцены мира. Я видела «ДекаДанс». Это любопытно. Своеобразно. И здорово!

Я думаю, что Чеховский фестиваль, который одновременно работает и как мощный продюсер, выпустивший несколько ярких безошибочных премьер, сможет наладить контакт с Наарином и на перспективу.

— Спектакли, которые будут показаны в Екатеринбурге, представляют собой синтез театральных жанров. Это особенность Чеховского фестиваля или общемировая тенденция?

— Задача фестиваля — показать, что делает мир. И скорректировать наше собственное театральное поле. Да, мы, действительно, умеем делать то, что не умеет никто, традиции русского театра сильны, и преступно их уничтожать. Но нельзя жить только прошлым.

И синтез искусств на театральной сцене — это общемировая тенденция. Конкуренция в мире театра очень жесткая, и нужно искать собственное лицо. На разных территориях и в разных сочетаниях. Например, Владимир Панков соединил драму с музыкой. Но сделал это так неожиданно, что появилось новое театральное направление. И мы должны гордиться, что произошло это в нашей стране. Саунд-драма, так называется это направление, и Панков – его признанный лидер. Ни у кого не получается так работать со звуком, препарировать его и сканировать, чтобы опутать литературную основу.

— «Синдром Орфея» и есть спектакль в жанре саунд-драмы?

— Конечно. В нем речь идет о 20-30 годах, времени декаданса, модерна, отсутствия границ. В том числе и сексуальных. Все это Панков вынес на сцену. И его актеры смогли это сыграть.

В спектакле работает очень интересная команда. Шесть артистов и музыкантов саунд-драмы, оперная певица и пять швейцарских артистов балета. Панков, конечно, изувер: он и над собой издевается и над артистами. В спектакле на пуанты поставлены все. Но этому есть объяснение. В постановке соединились пьеса «Орфей» Жана Кокто и поэма «Флейта–позвоночник» Владимира Маяковского. Получилось нечто изломанное, неземное, передвигающееся именно на пуантах. Это изысканно, местами непонятно, но очень интересно.

Я могу только порадоваться за Екатеринбург, который примет такие спектакли.